– Именно за это вашего отца забили насмерть? – осторожно спросила я.

– У людей есть разные способы расплатиться с долгами, – уклончиво ответил он. – А теперь излагайте свои подозрения, но с поправкой на то, что услышали, и выбирайте выражения! Я, конечно, на живого человека уже мало похож, но и не покойник пока что.

– Не надо меня пугать, Валерий Николаевич, – попросила я его. – Не затем я сюда пришла, чтобы ссориться с вами. Скажите мне лучше, как вы допустили, чтобы Лариса с Андреевым связалась? Этого я никак понять не могу.

– А я знал?! – воскликнул он, и я увидела, что эта тема задела его за живое. – Я это известие уже готовым получил! Когда я вернулся и увидел, в каком бардаке Лара живет, сразу решил, что первым делом нужно квартиру отремонтировать – тут же ни одной вещи целой не было. Диагноз я знал и по поводу своего будущего не заблуждался, зато ей квартира нормальная осталась бы. Я кое-что с собой привез, ребята, должники мои, тоже неслабо скинулись, да и здесь было кое-что припрятано. Другие ребята жизнь прожигали да на баб тратились, а я понимал, что рано или поздно меня посадят, вот и копил – Ларе на учебу и на все прочее. Так что деньги у меня были. Только вот времена изменились и цены тоже! – слегка вздохнул он. – Ну, начали ремонт. Лара радуется, журналы разные покупает, по магазинам бегает, все обсуждает, что и как будет выглядеть и где стоять. Ну как я мог ее такого удовольствия лишить, после стольких-то лет кошмара? Так что здорово я потратился. А тут она прибегает с работы и говорит, что насчет хорошей дубленки для меня договорилась – распродажи начались. Тут-то я ей и сказал, что с деньгами у нас неважно и поприжаться придется. Лара меня сразу спросила: «А на лекарства тебе хватит?» Ну а я имел глупость сказать ей, что обойдусь.

– А потом она принесла вам лекарства, – тихо сказала я.

– Да! – хмуро подтвердил он. – Я ее спросил, откуда она деньги на них взяла, а Лара мне в ответ – заняла, мол. Только врать мне она никогда не умела. Прижал я ее, она мне все и рассказала. Говорит, а сама ревет в три ручья, знает, безобразница, что я никогда ее слез видеть не мог! Я ей строго-настрого приказал, чтобы бросила она этого козла и близко к нему больше не подходила. Она, конечно, пообещала, а потом – опять за старое. Скандалил я с ней, ругался – все без толку. Ну не пороть же ее? Тогда я потребовал, чтобы она меня на рынок устроила – думал, буду рядом, так хоть прикрою ее в случае чего. Устроила она меня, работа на свежем воздухе, как будто я им мало надышался? Стал я там осматриваться…

– И увидели очень много интересного, – как бы между прочим заметила я.

Он зыркнул на меня и с какой-то нехорошей вкрадчивостью сказал:

– Я с детства наблюдательный. – И, закрывая эту тему, спросил: – Так о чем вы еще хотели спросить, Татьяна Александровна?

Мысленно ругнув себя за свою несдержанность, я сказала:

– Да скорее посоветовать. Лучше бы Ларисе вернуть Семену Ивановичу все те драгоценности, которые он ей дал поносить. Не дай бог, они пропадут или еще что-то с ними случится, вы ведь не расплатитесь.

– А вот это – пожалуйста! Это с большим удовольствием, – охотно согласился Галкин.

Валерий неторопливо встал, подошел к бару, открыл его и, достав оттуда полиэтиленовый пакет, небрежно бросил его на столик передо мной. Пакет жалобно звякнул. Удивившись такому обращению с драгоценностями, я взяла пакет, открыла его и высыпала на ладонь несколько украшений. И чем дольше я смотрела на них, тем сильнее становились мои подозрения, потому что хоть я и не большой знаток камней, но за свою практику несколько раз имела с ними дело и более или менее в них разбиралась. Наконец я спросила у вернувшегося на свое место Галкина:

– Валерий Николаевич, но ведь это?.. – Я покачала рукой, чуть подбросив на ладони драгоценности.

– Вы все правильно поняли, Татьяна Александровна, – кивнул он. – Это имитация.

– А вы-то как об этом узнали? У ювелира консультировались? – спросила я, подумав, что они, наверное, хотели продать украшения, а вырученные деньги пошли бы на фиктивный брак и приданое для Лары.

– Зачем? Я и сам это понял, – небрежно ответил он и объяснил: – Ювелир у нас был на зоне, большой знаток своего дела! На особом режиме, конечно. Он всему лагерному начальству, их женам и прочим родственникам украшения делал или переделывал. У них еще советского золота запасы имелись немереные, а тогда ведь как было? Чем блямба больше и тяжелее, тем престижнее! Вот он с ним и работал. Да еще и камни гранил – я же на Урале срок отбывал. Любил он нам по вечерам разные байки рассказывать, да так, что заслушаться можно было. Заинтересовался я и потом частенько рядом с ним сидел, а он работает и попутно рассказывает о камнях – как их гранят, как подделывают, как отличить настоящий бриллиант от циркона или рубин от шпинели, как разобрать, настоящее золото перед тобой или, например, бериллиевая бронза. Словом, прошел я рядом с ним полный курс начинающего ювелира. Так что я с первого взгляда понял – фуфло все это, – он кивнул на пакет.

– Но Андреев у меня на глазах все это у своей жены отобрал! – воскликнула я. – Не стала бы она подделки носить!

Я пристально смотрела на него, и мысли у меня в голове роились самые разные, в том числе и очень для Галкина нелестные. Наверное, он правильно меня понял, потому что усмехнулся и сказал:

– Я, конечно, не эксперт, таких высот не достиг, но цацкам этим – минимум года три от роду.

Вот тут я призадумалась уже всерьез! Вариантов было два: или Клавдия Петровна почему-то заказала имитацию и, спрятав оригиналы, носила именно подделки, или сам Андреев постарался и подменил настоящие драгоценности фальшивыми.

– Как вы думаете, Валерий Николаевич, Андреев об этом знает? – наконец спросила я.

– Узнал, – кратко ответил Галкин и, сжалившись надо мной, добавил: – И здорово по этому поводу бесился.

– То есть он думал, что они настоящие? – уточнила я.

– Да, и такой парад щедрости устроил, когда дал их Ларе поносить! – тихонько рассмеялся он. – А я только глянул на них – и сразу все понял. Сказал ей, она ему передала. Андреев не поверил и потащил Лару к ювелиру, а тот подтвердил, что это имитация. Работа, конечно, хорошая, но никакой ценности не имеет. Только все равно Ларе пришлось эти побрякушки носить, чтобы никто не догадался.

– Странно, – заметила я, решив, что еще обязательно вернусь к этой теме, и недоуменно сказала: – Но я видела на Ларисе изумруды, и они были, по-моему, настоящими!

– Ну, теперь-то ей зачем подделки носить, когда Андреева на работе нет? – спросил он.

– Значит, они действительно настоящие! – удовлетворенно констатировала я. – Слава богу, а то я уже усомнилась в своем здравом уме. Это вы ей подарили?

– Хочу, чтобы у нее память обо мне осталась, – объяснил он.

– Но это же безумно дорого! – воскликнула я.

– Добрая память дороже! – возразил он.