– Это честное оправдание, – сказал он, снова глядя в бальный зал. – Я тоже был зол.

– И что, ваша злость привела к негласной помолвке с человеком, которого вы знать не знаете?

Он посмотрел на нее так, словно видел в первый раз.

– Вы мне кое-кого напоминаете.

Смена темы нервировала.

– Я… да?

– Она бы пришла в восторг от этого платья; я обещал когда-нибудь укутать ее золотыми нитями.

– И выполнили обещание?

Его губы сжались в прямую, холодную линию.

– Нет.

– Мне жаль.

– Мне тоже. – Он покачал головой, словно прогоняя воспоминание. – Ее больше нет. А мне нужен наследник…

Фелисити не смогла сдержать смешок удивления.

– Я бы сказала, что вы пришли как раз куда требуется, ваша светлость, ибо больше всего на свете Лондон любит герцогов в таком затруднительном положении, как ваше.

Он посмотрел ей прямо в глаза, и снова возникло то жутковатое ощущение чего-то близко знакомого.

– Если мы считаемся помолвленными, вы должны правильно понимать, в чем состоит моя цель.

– А мы считаемся помолвленными?

– А разве нет? Разве не вы приняли такое решение пять дней назад в моем доме?

– Ну, я бы не назвала это решением, – негромко ответила она.

– А как бы вы это назвали?

Вопрос показался ей неважным, поэтому Фелисити, не ответив, спросила:

– Как он вас убедил?

Герцог взглянул на нее.

– Кто?

– Как я уже говорила, вы могли бы все отрицать и без колебаний выбрать любую другую девушку. Чем он угрожал вам, чтобы заставить выбрать меня?

Она не думала, что Дьявол из тех людей, кто будет угрожать физической расправой, но предполагала, что по-настоящему его не знает, а ведь он действительно забрался по шпалерам и вошел в ее спальню без приглашения, так что, вполне вероятно, совести у него гораздо меньше, чем она думает.

– Что заставляет вас думать, будто мне угрожали?

Определенно герцог – превосходный актер. Фелисити почти поверила, что Дьявол не уговаривал его жениться на ней.

Почти.

Но тут он сказал:

– Ведь я принял ваше предложение. Верно?

– Но почему? Мы даже никогда не встречались!

– Мы встретились несколько минут назад.

Она моргнула.

– Вы сумасшедший? – Вопрос прозвучал очень искренне.

– А вы? – парировал он.

Фелисити подумала, что это справедливо.

– Нет.

Он пожал плечом.

– Тогда, возможно, я тоже нет.

– Вы же меня не знаете.

Он посмотрел на нее.

– Вы удивитесь, сколько всего я о вас знаю, Фелисити Фэрклот.

Ее пронзила тревога, когда она услышала, как прозвучало ее имя – эхом голоса другого мужчины.

«Самая красивая из всех».

– Уверена, что удивлюсь, ваша светлость, так же, как удивляюсь, что вам вообще известно о моем существовании.

– Честно говоря, я о вас и не знал ничего до того моего бала, когда с полдюжины самых влиятельных светских дам (кстати, о существовании которых я тоже понятия не имел) подстерегли меня по дороге в ватерклозет, чтобы я подтвердил им свою помолвку с – как это они вас назвали? – бедняжкой Фелисити Фэрклот. Казалось, они хотели убедиться, что я точно знаю, какую именно корову покупаю.

– Свинью, – поправила его девушка и немедленно пожалела о том, что сказала.

Он взглянул на нее.

– Не уверен, что это более лестно, но если вы предпочитаете… – И прежде, чем она успела сказать, что не в восторге от обеих характеристик, продолжил: – Я чудом сумел избежать столкновения с толпой женщин, а также посещения множества балов, и за это должен благодарить вас.

Она моргнула.

– Меня?

– Конечно же. Видите ли, мне это больше не требуется, так как вся работа за меня сделана.

– Что за работа?

– Поиск жены.

– И планирование наследника, – добавила Фелисити.

Он небрежно пожал плечом.

– Вот именно.

– И вы решили, что сумасшедшая женщина, во всеуслышание объявившая вас своим женихом, это здравый выбор? Все-таки вы выбирали мать для ваших будущих детей.

Он даже не улыбнулся.

– Многие сказали бы, что сумасшедшая женщина – наилучшая партия для меня.

Она кивнула.

– Значит, вы все-таки сумасшедший?

Он долго смотрел на нее, и она подумала, что больше он не произнесет ни слова. Но она ошибалась.

– Вот что я о вас знаю, Фелисити Фэрклот. Знаю, что когда-то вы были очень завидной партией – дочь маркиза, сестра графа. Знаю, что произошло нечто, из-за чего вы оказались в спальне мужчины, с которым не состояли в браке и который отказался на вас жениться.

– Это было не то, что… – Она почувствовала, что должна объясниться.

– Мне все равно, – сказал он, и она поверила. – Суть в том, что после этого вы все больше и больше возбуждали любопытство – чудаковатая женщина в дальнем конце бальных залов. А затем ваши отец и брат потеряли свои состояния, и вы стали их единственной надеждой. Без вашего ведома они лишили вас свободы и отправили – я прав? – состязаться за руку женатого герцога.

– Да, – произнесла она. Щеки ее пылали.

– Это похоже на заговор из нелепого любовного романа.

– Ничего нелепого тут не было. И все это было ужасно романтично для женщины, уже вышедшей замуж за герцога.

– Хммм, – протянул он. – Стало быть, я нигде не ошибся? Обнищавшая старая дева, подпирающая стенки?

Фелисити очень не понравилось, что ее сущность свели к этим пяти совсем не лестным словам, но:

– Да. Вы во всем правы. Забыли только один пункт – я заявила, что помолвлена с герцогом, с которым даже не знакома.

– Ах да. Я и правда едва не забыл это. – Это прозвучало не сухо, а искренне. Словно он просто забыл, почему они, собственно, беседуют.

Не исключено, что он и правда сумасшедший.

Фелисити настойчиво продолжила:

– Прошу прощения, ваша светлость, но скажите на милость, почему вы – молодой, красивый герцог с незапятнанным прошлым – решили считаться помолвленным со мной?

– Вы пытаетесь убедить меня расторгнуть помолвку?

Действительно пытается?