Обстановка комнаты была скудной. Треть помещения занимала лежанка — пятнадцать, а то и двадцать шкур медведей и зубров, подушки с гусиными перьями и шерстяные одеяла. Рядом находился камин с вытяжкой, пол был украшен козьими шкурами и присыпан соломой. Виднелись тут и кроличьи шкурки. На стене висело два факела. В конце комнаты располагался небольшой стол и два табурета.

На столе стояли три лампады, кувшин с остатками пива, две глиняных кружки, валялся небрежно брошенный заржавевший шлем. А еще там обнаружилась большая деревянная шкатулка грубой работы. В шкатулке лежали письма…

Наконец-то, наконец-то я продвинулся в своем расследовании. Я чувствовал это, я знал это наверняка. Не прочитав и строчки из этих посланий, я понял, что наткнулся на что-то очень важное для моей работы. Эта комната будет иметь решающее значение.

Я повернулся к Элисии, чтобы поблагодарить ее, и только тогда заметил, что она осела на пол, ловя губами воздух.

— Господи Всемогущий! — воскликнул я. — Что с тобой, Элисия?

— Я не знаю… Просто… У меня вдруг потемнело в глазах, и я начала задыхаться…

— Все дело в этом узком коридоре и странной комнате. Тут мы будто в склепе, верно? Давай я помогу тебе встать. Как ты чувствуешь себя сейчас? Тебе уже лучше?

— Да, немного лучше. Но я хотела бы присесть на лежанку.

Некоторое время мы просто сидели там молча. Я держал Элисию за руку.

— Хочешь, я выведу тебя отсюда?

— Нет. Я хочу, чтобы ты наконец занялся своей работой, а не сидел рядом со мной, будто побитый пес. Все со мной в порядке.

— Когда ты так говоришь, я замечаю, что воспитывала тебя не твоя утонченная матушка, а грубоватая кормилица, — улыбнулся я.

— Ох, не говори со мной о моей матери, это же просто невыносимо!

Итак, я оставил Элисию в покое и, вернувшись к столу, принялся читать письма. Всего их было семь.

Прочитав все до последней строчки, я, не поднимая голову, спросил у Элисии, откуда она знает об этой тайной комнате.

— Собственно, нельзя сказать, что мне было о ней известно, — задумчиво ответила моя возлюбленная. — Воспоминание о ней вдруг вспыхнуло во мне, и я вначале даже не поняла, что это воспоминание, а не выдумка. Но эти образы всплывали в моей памяти, и наконец… Воспоминания очень смутные, но все же… Я была тогда совсем маленькой девочкой, должно быть, лет четырех-пяти. Я спряталась в папиной комнате. Он вошел в свои покои и, не останавливаясь, прошел в предбанник, а я украдкой проскользнула за ним и увидела, что он опускается в сундук. Должно быть, тогда это поразило меня до глубины души. Представляешь, папа опускается в маленький сундук и не выходит оттуда! А главное, когда я заглянула туда, его там не было. Наверное, я догадалась, что в сундуке скрыт потайной проход. Дальше я помню, что вошла в эту комнату, и папа испугался. Затем он рассмеялся, поднял меня на руки, сказал, мол, я его любопытная дерзкая малышка. Я помню, что сидела у него на коленях, он щекотал меня, а я от восторга била кулачками по белому меху. Мне кажется, что, прежде чем мы вышли оттуда, папа взял с меня слово никому и никогда не говорить об этой потайной комнате. Я совершенно забыла о ней, но сегодня, когда я просыпалась и еще не перешла грань между сном и явью, эти воспоминания вернулись ко мне. Странное совпадение, что я вспомнила об этом именно сейчас, когда это может помочь тебе, верно?

Я не стал спорить с нею, хотя и не верил в то, что это совпадение. Нет, конечно же, я не думал, что Элисия лжет мне, ни в коем случае. Но возможно ли, что она вспомнила о потайной комнате тогда, когда я зашел в тупик в моем расследовании? Как такое может быть случайностью? А главное, то, что эта комната существует, бросает тень в первую очередь на графиню и ее нового супруга, Эстульфа. Ибо потайной ход позволяет ответить на важнейший вопрос — как кто-то кроме венгерской девушки мог совершить убийство, ведь слуга Раймунд сказал, что ни в графских покоях, ни в предбаннике, ни в купальне, ни в комнате с котлом никого не было. Это было бы невозможно, разве что я стал бы подозревать Раймунда в причастности к убийству, а для этого у меня нет никаких причин.

Эта тайная комната все меняла.

— Я думаю так, — сказала Элисия. — Убийца некоторое время прятался в этой комнате или в коридоре, пока не пришли мой отец и Раймунд. Ты говорил мне, что Раймунд, раздев моего отца и усадив его в бассейн, закрыл дверь между предбанником и купальней. Венгерку еще не привели. Услышав, что в купальне тихо, убийца понял, что настал подходящий момент. Он поднялся по лестнице, выбрался из сундука, прошел в купальню, застав моего отца врасплох, убил его и вновь скрылся в потайной комнате, где и оставался до тех пор, пока не услышал мои крики. Вероятно, именно тогда он и покинул свое укрытие, потому что я в этот момент привлекла всеобщее внимание. Так у него появилась возможность сбежать, переодеться в сухое и тому подобное.

— Он не мог знать, что ты войдешь в купальню.

— Любой, кто обнаружил бы моего отца мертвым, побежал бы во двор и поднял бы тревогу. Тем вечером стража не несла караул, весь замок праздновал возвращение графа. У убийцы были все возможности для того, чтобы улизнуть.

— Но откуда убийца узнал, что твой отец собирается в купальню?

— Он услышал, как мой отец приказал приготовить все для купания.

— А если бы твой отец не стал бы погружаться в бассейн?

— Дело не в бассейне, Мальвин. Убийца мог бы воспользоваться этим укрытием для того, чтобы зарезать моего отца во сне. Самым сложным было не покинуть место преступления незаметно, а спрятаться здесь, пока Раймунд не оставил моего отца одного. Потайная комната идеально подходила для этого.

— Из тебя вышел бы хороший викарий, — улыбнулся я.

— Ах, перестань, — Элисия отмахнулась, но я заметил гордость в ее взгляде. — Женщина-викарий, это же курам на смех. Я лишь отмечаю очевидные вещи.

— Осталось лишь выяснить, кто убийца.

— Эстульф, конечно, — она пожала плечами. — Кто же еще?

Я ухмыльнулся. Да, я ждал этого вопроса.

— Для этого Эстульф должен был знать о потайной комнате.

— Он был распорядителем в замке. Где-то наверняка лежит план крепости, на котором…

— …потайная комната не обозначена, Элисия. С тем же успехом твой отец мог прибить указатель на стену. В том-то и суть тайны. Ее открываешь лишь избранным. Иначе эта комната не была бы потайной.

Элисия показала мне язык, мы рассмеялись.

— Согласна, — сказала она. — Но Эстульф, как ты знаешь, интересуется историей. Помнишь, в день твоего приезда в замок, за тем самым злополучным ужином Эстульф рассказывал тебе о последнем из рода Меровингов, который провел в этом замке много лет, и приспешники Каролингов так и не нашли этого человека, хотя и обыскали весь замок? Он мог прятаться в этой самой потайной комнате.

— Точно! — Я изумленно кивнул, с восхищением глядя на Элисию.