Она взяла его за руку, жалея, что ничем не может помочь, и потянула вверх.

– Поднимайся, тебе нужно принять душ перед ужином.

Он встал с былой текучей, опасной грацией, напоминавшей пластику дикого кота, однако, когда Сюрреаль провела его в ванную, Деймон тупо уставился на кран, словно никогда раньше его не видел. Тогда она стянула с него куртку и рубашку. Когда Терса впадала в подобную детскую пассивность, Сюрреаль считала это само собой разумеющимся. Однако такое поведение Деймона ее разозлило. Когда она потянулась к пряжке пояса, он зарычал и схватил ее за руку с прежней силой, сжимая так, что кости в любой момент могли треснуть.

Она вызверилась в ответ:

– В таком случае сделай это сам!

Она вновь увидела, как в его глазах рассыпается реальность, открывая отчаяние.

Ослабив хватку на запястье Сюрреаль, Деймон поднял ее руку и прижал к губам.

– Прости меня. Я… – Отпустив девушку, он с видом побитой собаки расстегнул пояс и стал возиться со штанами.

Сюрреаль позорно сбежала.

Через несколько минут загудели трубы, и раздался звук льющейся воды. Деймон все-таки включил душ.

Накрывая на стол, Сюрреаль невольно размышляла, догадался ли он стянуть с себя всю одежду. Сколько времени он уже провел в Искаженном Королевстве? И если это все, что осталось от некогда могучего разума, как Деймон сумел исцелить того мужчину?

Она задумалась, поставив тарелку на край стола. У Терсы всегда бывали мгновения просветления, обычно наступавшие, когда речь заходила о Ремесле или если его было необходимо использовать. Однажды, залечив глубокий порез на ноге Сюрреаль, безумная Черная Вдова ответила на недоуменные вопросы Тишьян следующее:

– Основы не забываются.

Однако стоило ей завершить работу, как Терса не смогла вспомнить собственное имя.

Через несколько минут Сюрреаль с беспокойством выглянула в коридор, услышав приглушенный вопль, подсказавший ей, что в ванной горячая вода резко сменилась холодной. Трубы снова загудели и зашипели, когда Деймон выключил воду.

Повисла тишина.

Выругавшись себе под нос, Сюрреаль распахнула дверь ванной. Деймон по-прежнему стоял под душем, повесив голову.

– Вытирайся, – велела девушка.

Вздрогнув, он потянулся за полотенцем.

Прилагая все усилия для того, чтобы голос звучал твердо, но вместе с тем спокойно, Сюрреаль добавила:

– Я принесу тебе чистую одежду. Когда вытрешься, надень новые вещи.

Она ушла на кухню и занялась отбивными, прислушиваясь к тому, что происходит в маленькой спальне. Сюрреаль уже выкладывала мясо на тарелки, когда появился Деймон, одетый как подобает.

Девушка одобрительно улыбнулась:

– Теперь ты больше похож на себя.

– Джанелль мертва, – произнес он лишенным эмоций тоном.

Сюрреаль медленно оперлась руками на стол, осознавая слова, поразившие ее больнее удара ножа в сердце.

– Откуда ты знаешь?

– Мне сказал Люцивар.

Но как мог Люцивар, не покидавший Прууля, знать наверняка то, в чем даже она и Деймон не были уверены? И потом, кого ему-то было спрашивать? Кассандра так и не вернулась к Алтарю после той ночи, а кто такой Жрец, Сюрреаль понятия не имела, не говоря уже о том, чтобы пытаться его искать.

Она порезала картофель и перемешала его с маслом.

– Я ему не верю. – Девушка подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть неожиданно яркий проблеск разума в его глазах, в которых тут же появилось затравленное выражение. Затем оно исчезло без следа.

Деймон покачал головой:

– Она мертва.

– Возможно, он ошибся. – Она положила две порции салата из миски и посыпала его зеленью, а затем села на свое место и разрезала мясо. – Ешь.

Деймон покорно опустился на стул.

– Он не стал бы лгать мне.

Сюрреаль плюхнула ложку сметаны на печеный картофель Деймона и скрипнула зубами.

– А я и не говорю, что он солгал намеренно. Я сказала, что, возможно, он просто ошибся.

Деймон закрыл глаза. Через пару минут он огляделся и недоуменно уставился на тарелки с едой.

– Ты приготовила ужин.

Все, ушел. Свернул на другую тропку в разлетевшемся, бессвязном переплетении дорог Искаженного Королевства.

– Да, Деймон, – произнесла Сюрреаль, пытаясь сдержать слезы. – Я приготовила ужин. Давай-ка лучше поедим, пока все не остыло.

Потом он помог ей помыть посуду.

Пока они оба были заняты, Сюрреаль стала потихоньку понимать, что безумие Деймона завязано на эмоциях, людях, на той единственной трагедии, с которой он не сумел справиться. Ему казалось, что Тишьян жива, что Сюрреаль не провела три года, занимаясь проституцией на грязных улочках, прежде чем он вновь отыскал ее и отправил в дом Красной Луны, чтобы она прошла необходимое обучение. Деймон считал, что она по-прежнему была ребенком, и очень переживал из-за продолжительного отсутствия Тишьян. Однако, когда Сюрреаль упомянула о книге, которую как раз начала читать, он сухо сделал замечание насчет ее странного вкуса и стал рассказывать о других книгах, от которых, по его мнению, было бы больше пользы для ума. То же самое было с музыкой и живописью. Они не представляли для Деймона никакой угрозы, не обладали временными рамками, не были частью кошмара, в котором Джанелль истекала кровью на Алтаре Тьмы.

И все же было трудно притворяться маленькой девочкой, делать вид, будто она не видела неуверенности и муки в его золотистых глазах. Поэтому Сюрреаль предложила лечь спать еще до наступления ночи.

Она со вздохом устроилась в постели. Возможно, Деймон испытал такое же облегчение, оказавшись наедине со своими мыслями, как и она. В глубине души он прекрасно понимал, что Сюрреаль – давно уже не ребенок. Точно так же, как знал, что она была с ним у Алтаря Кассандры.

Туман. Кровь. Сколько крови… Разбитые хрустальные чаши.

«Ты – мое орудие».

«Слова могут лгать. Кровь – никогда».

«Теперь она ходит среди килдру дьятэ».

«Возможно, он ошибся».

Он поворачивался, стоя на одном месте.

«Возможно, он ошибся».

Туман разошелся, открывая узкую тропинку, ведущую вверх. Он взглянул на нее и содрогнулся. Тропа была обрамлена высокими камнями, которые скалились изломанными зубьями. Любой, решившийся пройти по ней вниз, будет спокойно скользить между нижними острыми гранями. Если же направится вверх…

Деймон стал карабкаться по скалам, оставляя по клочку кожи на каждом голодно скалящемся каменном зубце. Пройдя четверть пути, он наконец обратил внимание на звук, рев бегущей воды. Он поднял взгляд и увидел несущийся на него поток.