Журналисты сразу же предположили, что Григуле вышла из состава группы не просто так, а в обмен на какие-то посулы со стороны руководителей Европарламента. И действительно, очень скоро Григуле заявила, что «разочарована» сотрудничеством с евроскептиками, которые, например, «демонстративно поворачиваются спиной к флагу ЕС». После этого она очень быстро была назначена специальным представителем Европарламента в Средней Азии (непыльная и довольно прибыльная синекура).

Весьма вероятно, что вся «операция» с Григуле была задумана опытными аппаратчиками Европарламента с целью максимально ослабить позиции евроскептиков. Правда, существовала серьезная опасность усиления Марин Ле Пен, к которой могли присоединиться остатки разгромленной группы Фараджа.

В этой непростой ситуации лидер UKIP мгновенно «забыл» о своих принципах. Уже 20 октября он объявил о восстановлении группы ЕСПД, в состав которой вошел… представитель того самого Конгресса новых правых Януша Корвина-Микке, с которым не решалась блокироваться даже Марин Ле Пен. Сразу после оглашения результатов выборов депутаты из «Конгресса Новых правых» изъявляли желание присоединиться к создаваемой Марин Ле Пен фракции, однако Национальный Фронт отклонил их предложение, сочтя польскую партию «слишком экстремальной». Присоединившегося к ЕСПД польского евродепутата звали Ярослав Ивашкевич, и он был единственным из представителей КНП, который согласился на союз с Фараджем (остальные евродепутаты от КНП — сам Корвин-Микке, Станислав Жолтек и Михал Марусик предпочли остаться независимыми). Как сообщали польские газеты, договор между КНП и ЕСПД был заключен лишь для того, чтобы фракции Фараджа удалось сохранить официальный статус группы.

Таким образом, Марин Ле Пен не удалось воспользоваться временным поражением Фараджа. В результате и депутаты от НФ/ОТС, и от их союзников — нидерландской Партии Свободы Герта Вилдерса, австрийской Партии Свободы Хайнца-Кристиана Штрахе, итальянской Лиги Севера и бельгийского «Фламандского интереса» были вынуждены довольствоваться статусом т. н. «non-inscrit», то есть депутатов, не присоединившихся ни к одной группе. Слабость этого неформального альянса заключалась не только в недостатке финансирования, но и в сложных отношениях, сохранявшихся между его членами. Например, АПС Х.-К. Штрахе активно сотрудничала с Фламандским Интересом (Бельгия) и пангерманистскими общественными движениями ФРГ, но была «в контрах» с Нидерландской партией свободы, лидер которой, Герт Вилдерс, неоднократно заявлял, что политика АПС «имеет явное сходство с политикой национал-социализма».

Для участия в распределении постов в Европарламенте претендентам требовалось зарегистрировать политическое объединение до полуночи 23 июня.

24-го июня Национальный Фронт выпустил заявление, в котором говорилось, что не объявил о создании фракции до установленного срока из-за нежелания идти на союз с партиями, разделяющими «неприемлемые» для НФ ценности.

В тот же день британская The Guardian не без скрытого злорадства сообщила, что «планы европейских крайне правых попытаться саботировать ЕС изнутри потерпели поражение после того, как Марин Ле Пен и Герт Вилдерс… не сумели получить достаточно союзников для того, чтобы стать единой фракцией в новом ЕП… в результате им было отказано в щедром финансировании, дополнительном регламенте для выступлений и позициях в ключевых комитетах».[187]

Наблюдатели отмечали, что Ле Пен и Вилдерс с легкостью набирали необходимые для создания фракций 25 депутатов (только от НФ в Европарламент прошло 24 парламентария), но могли рассчитывать лишь на пять стран, в то время, как для образования фракции необходимо заручиться поддержкой партий из семи государств ЕС. Некоторые указывали, что драматическую роль сыграл провал крайне правых в Словакии — «Нашу Словакию» политтехнологи Национального Фронта рассматривали в качестве потенциального союзника в ЕП, но партия Мариана Котлебы получила на выборах в ЕП всего лишь 1,73 % голосов. С лидером «Конгресса Новых правых» Корвином-Микке Марин Ле Пен отказалась сотрудничать, заявив что «его слова, его политические взгляды противоречат нашим ценностям… Мы предпочли пожертвовать созданием группы в данный момент, чтобы не связывать себя с людьми, которые не разделяют наших ценностей и наших политических планов». Британская пресса намекала, что истинной причиной отказа Марин Ле Пен и Герта Вилдерса сотрудничать с польскими крайне правыми явилась неприязнь, которую лидеры НФ и Партии свободы питают к иностранным рабочим, отнимающим хлеб у западноевропейцев. Согласиться с этим сложно.

Главный объект критики НФ — не столько все гастарбайтеры в целом, сколько мигранты-мусульмане, которым в позитивном ключе противопоставляются «белые мигранты», в том числе из Восточной Европы. Герт Вилдерс также занимает крайне антимусульманскую, произраильскую позицию, но достаточно лоялен к восточноевропейцам. Также не вполне понятно, почему, отвергая союз с поляками из-за неприязни к «польским водопроводчикам», НФ и Нидерландская Партия Свободы были готовы сотрудничать со словацкими крайне правыми из «Нашей Словакии». Скорее, помимо «пронацистских» высказываний Януша Корвина-Микке, негативную роль могла сыграть антифеминистская позиция Конгресса новых правых, неоднократно высказывавшегося за отмену права голосования для женщин. Подобный «мачизм» совершенно неприемлем как для полуфеминистки Марин Ле Пен, так и для славящегося своими ультралиберальными взглядами на гендерную проблематику Герта Вилдерса.

Еще одна восточноевропейская крайне правая партия — литовский «Закон и порядок» (Tvarka ir teisingumas, TT) заявила, что отказывается присоединиться к группе Марин Ле Пен, предпочтя ему фракцию «Европа за свободу и демократию» Найджела Фараджа.

Противники Марин Ле Пен не считали нужным скрывать свое удовлетворение.

«Французский „Национальный фронт“ столкнулся с серьезными трудностями уже менее чем через месяц после победы на выборах в Европарламент, не сумев сформировать группу с единомышленниками, — писала The Financial Times. — Хотя лидер „Национального фронта“ Марин Ле Пен делала ставку именно на это группу, чтобы получить возможность дальше продвигать свою ярую антииммиграционную политику и политику против ЕС».

«У мадам Ле Пен было явное стремление стать ведущим евроскептиком в Европарламенте, но неспособность создать официальную группу означает, что теперь „Национальный фронт“ потеряет миллионы евро в качестве финансирования и возможность занять ключевые позиции в парламентских комитетах», — злорадно комментировали происходящее британские журналисты. По версии газеты The Guardian, Марин Ле Пен рассчитывала на сумму в 22 миллиона евро дополнительного финансирования. Не менее важно, что, несмотря на блестящую победу на выборах в Европарламент во Франции, влияние Марин Ле Пен в стенах Европарламента реально сократилось, из-за невозможности провести представителей своей партии на ключевые позиции в комитеты ЕП.[188]