не уменьшило горечь, которую он носил в себе последние два дня, — его обошли вниманием, назначив Боуза ответственным за такой громкий рейд, всколыхнувший все средства массовой информации. Черт возьми, заместитель комиссара звонил ему, только когда искал козла отпущения, а пенки снимал гребаный Боуз, теперь мелькавший во всех репортажах. Неужели босс не мог поручить этот рейд ему, Самшеру? В конце концов, это была его территория, у него сложились определенные отношения с местной публикой. Ну, ничего, он им покажет, это дело об убийстве станет его звездным часом. Он не рассчитывал на многое, удовлетворился бы и фотографией в газетах. Перед его мысленным взором промелькнуло лицо жены. Она бы гордилась, не говоря уже о ма… ох, будет матери о чем посудачить с соседями…

Самшер поднял глаза и встретил пристальный взгляд мадам Шефали. Своей спокойной уверенностью она словно бросала вызов Самшеру. Такой крупный мужчина, да еще в мундире офицера полиции Калькутты, он должен здесь командовать. Но невысокая, пухленькая, хорошо сложенная женщина лет сорока пяти, посасывающая паан, казалось, рулила ситуацией.

Мадам Шефали была сама любезность. Она приветствовала офицера с не меньшим пиететом, чем знаменитые девушки-наутч[53] в былые времена встречали наваба[54], и выставила для услады глаз самые прекрасные цветы из своего куртизанского сада. Поначалу польщенный, Самшер вскоре задался вопросом, не издевается ли она над ним. Мадам заказала для него чай и паан и теперь сидела напротив, всем своим видом выражая аристократическое гостеприимство. Но поскольку она не сделала ни малейшей попытки начать разговор, Самшер откашлялся и приступил к делу:

— Мы здесь, мадам, по поводу смерти одной из ваших девушек.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Это выглядело так, как если бы Самшер Сингх упомянул что-то о погоде. Она просто молчала.

Слегка раздосадованный этим нарочитым молчанием, Самшер продолжил:

— Вам известно, что новостные каналы взяли нас в осаду? Этот марш при свечах уже анонсировали в новостях, верно? Средства массовой информации собираются раскручивать сюжет по полной программе. — Он покачал головой. — Так что вам придется поговорить с нами. — Он со звоном поставил чашку на блюдце.

Мадам Шефали широко всплеснула руками:

— Мой дорогой сахиб офицер, мы нисколько не возражаем против разговора с вами. Два дня назад здесь побывал ваш друг, забрал кое-кого из моих подопечных. — Она рассмеялась. — Сказал, что они спасают моих девочек. Хотя, когда спасенные девочки убегают из ваших так называемых центров, они рассказывают, что там их набивают в клетки, как цыплят. — Шефали в упор посмотрела на Самшера, наслаждаясь явным дискомфортом, отразившимся на его лице. — Мои спасенные девочки возвращаются в ту же помойку, от которой вы воротите носы. Ах, если бы вы знали, офицер, какие истории я могла бы вам рассказать. Те самые люди в полицейской форме, которые приезжают на джипе для облавы, возвращаются под покровом ночи, в свежих панджаби, слегка подвыпившие… — Она хохотнула.

Самшер снова откашлялся. Он плохо представлял, о чем спрашивать эту женщину, но хотел, чтобы она замолчала. С самого начала у него в голове крутилась смутная мысль — если вообще были какие-то мысли, — что, как только он заведет этот разговор, из всех щелей полезет ценная информация, многое проясняющая. Вместо этого он столкнулся с непробиваемым фасадом матриарха борделя.

Он вернулся к фактам:

— В какое время было совершено преступление?

— Мы предполагаем, около полуночи. Примерно в это время одна из моих девушек собиралась выйти на улицу… на работу. Она как раз проходила мимо комнаты Мохамайи, тогда-то и увидела бедняжку, лежащую на полу.

— Не было никаких криков, никто ничего не слышал в момент преступления?

— Нет. Здесь всегда играет какая-нибудь громкая музыка. По ночам нас должно быть слышно и видно, вы понимаете? Конкуренция здесь очень жесткая, как вы знаете, и девушки вечно болтают и кричат между собой, зазывают клиентов. К тому же у нас тут дети, сутенеры, бабу и слуги, все добавляют шума, так что трудно что-либо расслышать. Хотя да… — она сделала паузу, — странно, что мы вообще ее не слышали… — Она улыбнулась ему: — Но я надеялась, что вы сможете нам это объяснить. В конце концов, вы, должно быть, знаете о таких вещах гораздо больше, чем мы.

Самшер обошел эту ловушку и продолжил:

— Стало быть, никто ничего не слышал, пока девушка не обнаружила тело. Кто эта девушка, она здесь? Я бы хотел поговорить с ней.

Мадам молча сделала знак одной из своих прислужниц, и та исчезла за дверью. Вскоре она вернулась вместе с молодой женщиной с опухшими красными глазами и растрепанными волосами. Она неловко топталась на месте перед двумя полицейскими, поглядывая на мадам.

— Эта девушка обнаружила тело, — сказала мадам.

— Вы были знакомы с убитой? — спросил Самшер.

Женщина снова посмотрела на мадам Шефали и спокойно кивнула.

— Как вас зовут?

— Амина Биби, — прошептала она, глядя под ноги.

— В котором часу вы обнаружили тело?

Она снова посмотрела на мадам, что разозлило Самшера, но он воздержался от каких-либо комментариев.

— Я не знаю, — произнесла она наконец. — Наверное, около полуночи. Я только что закончила с одним клиентом и спускалась вниз на следующую смену.

— Хорошо, — сказал Самшер, — вы знали девушку? В смысле, ту, что умерла. Напомните, как ее имя?

— Мохамайя. Ее звали Мохамайя.

— Да-да, точно. Стало быть, вы хорошо ее знали?

— Мы дружили, — сказала женщина, не поднимая глаз.

Мадам Шефали прищелкнула языком, и Амина украдкой бросила на нее взгляд. Самшер опасался, что присутствие мадам влияет на свидетельницу. Он подумал о том, чтобы попросить оставить их наедине, но был уверен, что мадам Шефали и ее информаторы притаятся где-то поблизости и будут подслушивать. Короче, оно того не стоило.

— Итак, по дороге на смену, — продолжил он, — что вы увидели?

— Я как раз шла по коридору, когда увидела ее лежащей на полу. Я просто заглянула в комнату проверить, — крупные капли слез падали на пол дождем, — и она лежала там… мертвая. Половины лица… просто не было. И ее горло… оно было… — Женщина замолчала и зажмурилась.

— Да-да, вам не обязательно вдаваться в подробности, — неловко пробормотал Самшер. — Он предположил, что она не старше двадцати одного года. Хрупкая и большеглазая, она напоминала деревенскую красавицу. Его сентиментальное сердце смягчилось. Он добродушно спросил: — Откуда взялась кислота?

— Я не знаю, — Амина вытерла нос тыльной стороной ладони. — Это просто средство для чистки туалетов. Мы все держим такие бутылки в туалете или в душевой, чтобы счищать мох и грязь, устранять засоры или прогонять змей.

— А вы сами пользуетесь кислотой?