Когда машина скрылась, Володька подпрыгнул и заорал что есть мочи. Потом, издав вторично счастливый вопль, подставил лицо солнцу, жмурился и смеялся, вспоминая прощальную сцену с Полин. Опустив голову, вздрогнул – Луиза словно из-под земли выросла.

– О! Salut Louise! (Привет, Луиза.) Пришла работать? Пошли. Сегодня у меня чертовски здорово будет получаться! (Луиза сняла пиджак, подняла свитер…) Non, non, Луиза… Я займусь только лицом. Постой, постой, ты согласна без конфет раздеться? Вот это да! Но сегодня не надо, тело я написал. Садись теперь на стул. Так. Regarde ici dans la fenetre. (Смотри сюда, в окно.) Отлично. Луиза, сегодня я и Полин… это не важно. Для тебя. А для меня важно. Ночью… это было как в сказке… как в раю. Точно, я был в раю.

Лазарь набрал номер приемной Ставрова.

– Фирма «Логос», – подняла трубку секретарша.

– Я уже звонил вам, хочу уточнить, когда прилетает ваш шеф? Мы договорились о встрече после его приезда, а вы не знали, когда он прилетит.

– Он задержался, прилетит завтра. Что-нибудь передать?

– Да нет, я сам позвоню ему. Благодарю вас.

Положив трубку, загадочно улыбнулся Лине, которая вышла из ванной:

– До твоего отъезда я успею тебе показать одно представление.

– Какое? – была заинтригована она.

– Завтра, Лина, завтра. Иди ко мне. Я так ждал тебя… очень ждал…

– И я приехала, – улыбнулась Лина, отвечая на его ласки. – Нам суждено быть вместе, Лазарь. Нас слишком многое связывает.

Да, их связала судьба накрепко еще в ту зимнюю ночь, когда сбежали из ада…

В ту ночь он подогнал автомобиль к дачному району. Тщательно обследовав машину, обнаружил еду в пакетах, деньги, выпивку, старое одеяло. Все вынес из авто и сложил на снегу под скрежетавшей от ветра акацией. У любого автомобилиста есть набор инструментов, он нашел и их. Сорвав номера спереди и сзади, чтоб не узнали автомобиль по номеру, положил в пакет, затем открыл дверцу:

– Вылезай, дальше пойдем пешком.

– Я не могу, – едва слышно сказала она, – у меня нет сил…

– Выходи, – и потянул ее на себя.

Она выпала из машины, всхлипывая, поднялась, вяло стряхивая с себя ненавистный снег, колкий, как иглы. Он помог ей добраться до акации, укутал одеялом и побежал к машине. Откатив ее, основательно смочил толстую веревку, найденную в багажнике, в бензине, один конец сунул в бензобак, второй протянул, насколько хватило веревки, и поджег. Бежал, что есть мочи. Сзади рвануло, он упал, его спутница закричала. Объятая пламенем машина осветила снежное поле, домики невдалеке, показавшиеся игрушечными. А женщина кричала и металась. Подумала, что ее освободитель убит взрывом и теперь она одна – замерзшая, не знающая, в какую сторону податься. Он возник перед ней неожиданно:

– Не бойся, я взорвал машину. Видишь, как горит? Идем, погреемся.

– Нас могут увидеть, – запротестовала она.

– Здесь пусто. Дороги замело, кто сюда приедет? Идем. Ого-го-го! – закричал во все горло и рассмеялся.

В его глазах плясали отсветы пламени, он выкрикивал нечленораздельные звуки и плясал, слыша свою музыку, музыку победителя. И женщина, кутаясь в одеяло, не могла не поддаться празднику, ведь они бежали из страшной тюрьмы, но сил хватало лишь улыбаться и плакать. Ветер заметно ослаб, а снег сыпал и сыпал.

Горело недолго. Молодой человек, взяв пакеты, шел впереди, за ним плелась она. Проверил два домика, взломав замки, но решил, что оба не подходят им. Третий и стоял в глубине дачного поселка, и внутри был камин, сложены дровишки, электрическая печка. Сюда завел женщину, которая сразу упала на голую кровать. Он затопил камин, вскипятил воду, добытую из снега, достал еду и выпивку. Ели с жадностью колбасы и сыр, консервы и шоколад, ибо давно забыли вкус нормальной пищи, запивали кипятком и спиртным. Наконец, насытившись, молодой человек закурил, с интересом рассматривая спутницу. Разморило теплом и ее, она сняла дубленку, с блаженством протягивала узкие ладони к огню. Он сказал:

– Здесь отсидимся и подумаем, что дальше делать.

– А хозяева? Вдруг приедут?

– Вряд ли. А приедут, я их убью.

При слове «убью» она вскинула испуганные глаза на него, поежилась:

– Ты убил тех людей… на дороге…

Она порозовела, губы окрасились в красный цвет, глаза блестели, под чужим платьем, на размер больше, угадывалось изящное тело. Он подошел к ней близко, глядя сверху вниз, сказал:

– Я убил их. И убью всех, кто нам помешает. У нас не было выбора.

– Наверное, ты прав, – не стала спорить она, страстность в его словах пугала. Еще пугало то, как он смотрел на нее.

Тем временем он присел перед ней на корточки, вглядывался в лицо, отчего стало не по себе, дотронулся до щеки тыльной стороной ладони:

– Ты красивая… ты очень, очень красивая…

– Да? – глупо улыбнулась и встала.

Он тоже поднялся, привлек ее к себе:

– Как тебя зовут?

– Лина.

– А меня зови Лазарем.

Сначала несмело, затем более дерзко водил руками по ее телу. Она не отталкивала его, но и не отвечала на ласки. Разумеется, догадалась, чего он хотел, а не посмела оттолкнуть по двум причинам: он освободил ее и может запросто убить, если она не угодит ему. Она прикрыла веки, чтобы не смотреть в его ужасное лицо, и замирала от неприятных прикосновений, когда в экстазе он срывал с нее одежду. Угодить! Иначе убьет. А ей надо жить. И помочь мог только он, этот сумасшедший. Мысль пролезла в подсознание, потому она и приняла звериную страсть, надеясь привыкнуть к своему нечаянному спасителю, так похожему на демона…

Теперь она не боится его, потому что имеет над ним власть. Лина стала повелительницей демона, в сущности, и сама превратилась в демона. А Лазарь с грустью думал, что послезавтра она снова уедет, он опять останется один. Однако его радовало удачное стечение обстоятельств: Лина здесь, а завтра приезжает Ставров.

День выдался пасмурный. Тимур встретил босса и охранников в аэропорту, с видимой неохотой уступил место водителя Лехе. «И чего это Таран постоянно рвется за руль? – с неудовольствием думал Тимур, глядя на Леху. – Он телохранитель, а добровольно пашет за водилу. Прощай, «Форд»! Тимур-джан так привык к нему, полюбил, как родного!»

Ставров сел вперед – это его законное место, Кеша с Тимуром сзади. Выехали на шоссе, помчались по ровной дороге к городу.