Человек с взрезанным горлом не понял, что его убили. Он лишь почувствовал холодок, в глотке кольнуло, а потом его охватила слабость, такая, будто он неделю беспросыпно пил вино и курил наркотические листья дерева Джугар. Колени затряслись, руки обмякли и выпустили меч, который он держал за рукоять так, как его учили — обеими ладонями, легко, чуть отведя в сторону. Он уже не видел, как падали его парни, ему было все равно. Мозг, лишенный свежей крови, вылившейся под ноги хозяину, начал выдавать феерические картины — комната, наполненная юными, прекрасными девушками, из одежды на которых только золотые цепочки. Стол, уставленный изысканными явствами. Огромная кровать, застеленная самыми лучшими северными мехами. «Это рай!» — понял умирающий мозг, и улыбка расцветила бледное лицо, через секунду встретившееся с булыжником мостовой.

Чак! — кисть руки с зажатым в ней кинжалом отлетела в сторону, будто головка чертополоха, сбитая прутом мальчишки.

— Аахххх… ррр… — захрипело-забулькало рассеченное горло, разбрасывая вокруг капли из черного в ночи фонтана крови. Голова, почти напрочь отрубленная, повисла на куске кожи, и я с досадой подумал: почему так получается, что не могу чисто отрубить башку? Почему работаю с помарками?! Или этот меч слишком короток?

Они… банальны. По-другому и сказать не могу. И медлительны. Хороший замах нужен при колке дров, и рубке деревьев, а не в бою на мечах. Да и не только на мечах — кинжалах, ножах, даже алебардах. Человек такое хрупкое, такое нежное существо — если знаешь, куда ударить, он умирает если и не мгновенно, то через короткое время — точно. Но сразу же перестает быть опасным. Потому — бить надо так, чтобы мгновенно вывести субъекта из строя. Живот, пах, горло, глаза — да все лицо! — это самые желанные мишени для того, кто хочет убивать. А я хотел. Нет, не маньяк, но как же я их ненавижу! Холодной, сухой, безжалостной ненавистью охотника за людьми.

Последний из нападавших все понял тогда, когда его рука с кинжалом отвалилась, упав на землю. И тогда он побежал, зажав культю, фонтанирующую кровью, пальцами другой руки. Нет, скорее всего это было не мужество, просто в шоковом состоянии человек не чувствует боли. Боль придет потом, когда мозг поймет, что тело лишились конечности. А пока — управляющий центр подал команду: «Бежать! Скорее! Спасаться!» И он побежал — заплетаясь ногами, задыхаясь и поскуливая от страха.

Нет, я не метнул ничего ему вслед — зачем эти глупости? А вдруг промажу? Споткнется, к примеру, и кинжал пролетит над головой. И еще — зачем хотя бы и на время выпускать свое оружие из рук? А если появится другая опасность? И что тогда, остаться перед лицом этой опасности с одним лишь мечом?

Я догнал беглеца через десять метров и сходу рубанул его наискосок, от ключицы к легкому, развалив практически пополам. Бил легко, без особого усилия, но этот меч совсем не прост. Я взял его в доме вырезанного мной клана, и в изготовлении меча принимали участие сильные маги. Или — маг. Он не тупится, рубит железо так, будто это всего лишь твердое дерево — я даже попробовал, срезал стружку с железного засова. Единственное неудобство с этим мечом — нужно быть очень осторожным в обращении. Коснулся лезвия — пальцев как не бывало. И не заметишь, даже боли не почувствуешь. Подозреваю, что этот меч генерирует силовое поле, или что-то вроде этого. Я смотрел на него магическим зрением — меч светился, как магический артефакт. Которым, собственно, он и является.

Расправившись с беглецом, вернулся и добил еще живых бандитов. Их было четверо на издыхании, дергающихся и стонущих в луже крови. В душе у меня ничего не шелохнулось. Как тараканов раздавил.

Брать с них ничего не стал. Денег у меня и так больше, чем мне нужно. Оружие этих ублюдков мне ни к чему — один только мой кинжал, парный к мечу, стоит столько, сколько не заработает целая деревня за год. Про меч уж и говорить нечего. К утру останутся голые трупы, и ничего больше — народ тут челюстью не щелкает, быстро найдет добычу. Пусть нищие порадуются кушу. Да и в крови вывозиться не хочется. И так эту одежду придется уничтожить — на всякий случай. Вдруг брызги крови попали и на меня, тогда можно будет отследить мое местонахождение — капля крови, определенным образом обработанная, послужит созданию «компаса», указывающего на меня. Вернее — на мою одежду, если кровь только на ней. Свяжут меня с резней, потом вспомнят, что я был рядом, когда… в общем, понятно.

Уходя, оглядываюсь назад. Поместье уже полыхает, над крышей стоит хороший такой столб пламени. Наконечники болтов воспламеняются от прикосновения к любой поверхности — после того, как скажешь слово-стартер. Эту гадость невозможно залить водой, засыпать землей — прожигает все, к чему прикоснется. Черепицу, камни — все плавит. Редкая штука, не все ее сумеют сделать. Рецепт — почти что государственная тайна. И кстати сказать — невозможно отследить, кто эту штуку сделал, так как артефакт, напитывающий зажигательные снаряды магией, просто-напросто обезличенный накопитель, который можно купить в любой лавке магических артефактов. У меня таких несколько, в том числе и трофеи из уничтоженного мной клана.

Больше по дороге меня никто не зацепил. Я жался к стенам, пробирался в тенях, благо что широкий серо-черный плащ делал меня почти незаметным. Настоящий плащ-тень очень дорог, я не посчитал возможным его купить. Тем более, что это тут же привлекло бы ко мне внимание. Меня уже знают в городе, после того боя на Арене, так что… чем я меньше отсвечиваю, тем лучше.

Добрался до стены, ограждающей Академию от мира, и по веревке, прицепленной к ветке дерева быстро перебрался на охраняемую территорию. Веревку тут же отцепил от ветки, смотал и спрятал там же, на дереве. Пусть тут лежит, пригодится.

Спрыгнув на землю, прислушался, внимательно огляделся, оставаясь в тени. Было такое странное ощущение, что на меня кто-то смотрит… Так бывает. Оглядываешься, и… точно, смотрят! Человек чувствует взгляд, направленный на него, и нужно прислушиваться к своим ощущениям. Так меня учили на Земле, так учили и здесь. Вот и сейчас — кажется, что на меня смотрят, и все тут!

Медленно, очень медленно вытягиваю меч из ножен, готовясь к бою. Здесь кто-то точно есть!

Прислушиваюсь… оглядываюсь… никого!

Никого? Тень у соседнего дерева вдруг начинает двигаться, обретая очертания, и я вижу… огромную свинью! Нет, не свинью — здоровенного хряка. Он идет ко мне, поводя носом, и едва слышно сопя. И запах — этот запах свинарника ни с чем не спутаешь. Наверное, его я и учуял. А может услышал сопение — все-таки слух у меня довольно-таки тонкий. Впровем — как и нюх.

Хряк все ближе, ближе… я подбираюсь, отводя меч в сторону и готовясь рубануть по огромной башке, но хряк вдруг останавливается в двух шагах от меня, тяжело вздыхает и опускаясь на землю, негромко хрюкает, как если бы узнал и хочет поприветствовать. Я замираю, опуская меч, и с удивлением разглядываю чудовище, появившееся непонятно откуда. Хотя… как это — откуда?! Это же тот самый хряк, которого пытались убить, натравив на него черного мага! То бишь — меня. Я развалил клетку и выпустил его наружу.

Мда… неужели эти ослы так и не сумели его поймать? Не сумели убить? А как он прожил все эти дни, гонимый и голодный? Чем питался?