— Ну тогда чего разводишь панику на ровном месте, точно как твоя мать? — прогремел его, несмотря на возраст, все еще сильный и полный жизни голос.

— Потому что слишком рано для визитов, — захлопнул за ним дверь. — И ты не предупреждал, что приедешь.

— Да был в больнице здесь рядом, — объяснял буднично. А я даже представления не имел, что у него какие-то сложности со здоровьем. Не успел ни о чем расспросить, как он продолжил монолог о тяготах жизни. — Знаешь, с этой старостью столько хлопот: болит то там, то тут. Твоя мать не отстанет, пока меня всего с ног до головы не обколют иглами и не заверят, что опасаться нечего. Так что я остался сегодня без завтрака из-за этих анализов и решил, раз уж так совпало, убью двух зайцев сразу: и поем, и повидаюсь с сыном. Ты ж вчера чуть ли не сбежал с ужина. Мать была недовольна.

— У меня были срочные дела, — повторил уже приевшуюся банальность, следуя за отцом в гостиную.

— И я, кажется, вижу их причину, — он остановился, разглядывая Вику. Она вскочила с кресла, не ожидая увидеть кого-то кроме меня. — Здравствуйте, — дружелюбно поприветствовал, — я Лев Викторович, отец Андрея. А вас как зовут?

Она не отвечала и вопросительно смотрела на меня, растерявшись. Мы договаривались не знакомиться с родней, но тот пакт уже устарел. Но я все равно не хотел, чтобы ее затянуло в трясину непомерной любви и заботы семейства Соболевых.

— Это Вика, — сдался, чувствуя себя идиотом от развернувшейся немой сцены. — Мы с ней…

— Работаем вместе, — первой сообразила она. — Я фотограф, — продемонстрировала камеру, — снимаю Дару. Знаете Дару? — делала ложь как можно правдоподобней, добавляя подлинные детали.

Перевел взгляд с нее на меня и обратно.

— Я, конечно, стар, но не настолько, чтобы верить, что ранним утром женщина находится в квартире мужчины ради работы.

Пойманная на лжи и ошарашенная бесцеремонностью отца, она онемела и снова уставилась на меня. А потом онемел я от того, что она все-таки ему ответила:

— Знает, вы правы, — сложила руки на груди, принимая вызов, — нет у нас никакой общей работы, мы просто спим вместе. И сейчас собирались заняться сексом, но вы помешали своим появлением.

Одновременно захотелось покурить, выпить и выпрыгнуть из окна.

Моя семья далеко не интеллигенция и голубая кровь в наших жилах не текла, но ей было чуждо подобное обращение. Это только я был своеобразной белой вороной и позволял себе нахальство и неприкрытую грубость. Мать в детстве била меня по губам за каждое грязное слово, но это, к ее сожалению, не помогло. И теперь я боялся представить реакцию отца.

— Это хорошо, — кивнул он одобрительно, повергая меня в шок, — а то его мать начала подозревать, что он гей, раз у него нет серьезных отношений.

Вика, наоборот, расслабилась, будто найдя общий язык с ним.

— Можете успокоить ее, — со знанием дела заверяла, — Андрей стопроцентно только по женщинам.

— Так и я о том же, — будто жаловался на больной мозоль. — Говорю ей, что надо быть благодарными, что он не таскает в дом этих пустоголовых девиц, которых назавтра и не вспомнит.

— Разумно, — поддакивала та, втираюсь в доверие.

— А ты вижу, с головой на плечах, — во всем читалось его расположение к ней. — Составишь нам компанию, мы с Андреем собирались где-нибудь перекусить?

Если я сейчас не вмешаюсь, они окончательно подружиться, причем против меня.

— Ей пора на работу, — я не дал открыть ей рот.

— Может, дашь девочке самой ответить? — тут же осадил меня отец. — Что скажешь? — с добродушной улыбкой обратился к Вике.

Мысленно повторял, чтобы не смела этого делать, но она будто назло согласилась. Разыграла врученную мной же карту: больше не было запрета на знакомство и общение с семьей.

“Я тебя убью” — произнес одними губами.

— Смотрите, как Андрей рад, что мы проведем немного времени втроем, — резала без ножа.

Боюсь представить какая гримаса злости, неприятия и обреченности отражалась на моем лице. Мать непременно узнает о завтраке, о девушке, которую я скрываю, и наброситься на меня с новой силой.

— Давай, сынок, собирайся, — подгонял отец, окончательно спевшись с Викой, — а мы пока поболтаем.

Эта женщина слишком дорого мне обходиться, и это при том, что я не практически не трачу на нее деньги.

Глава 29

Андрей

Не хотел надолго оставлять Вику наедине с отцом: мало ли что она успеет ему наговорить. Но как бы я не торопился, все равно застал их мило беседующими.

Отец оказался благодарным слушателя и с интересом внимал тому, как она распространяется об искусстве и фотографии в частности. Надо сказать, я удивлен ее широкими познаниями о художниках эпохи Возрождения, постмодернизме и даже стрит-арте. Имена представителей последнего направления я слышал впервые.

Оказывается, Вика умеет поддержать любой разговор, так почему мы с ней только переругиваемся и сражаемся? Наблюдать ее улыбку намного приятнее, чем колючий взгляд.

— Ты готов? — отец заметил меня, подслушивающим у двери как какого-нибудь воришку.

— Давайте поторопимся, — я выбивался из общей картины веселья и смеха своим сухим тоном и, наверное, угрюмым лицом, — у меня мало времени, всё расписано поминутно.

— Ну спасибо, что уделил старику хотя бы минуту, — заворчал отец, — а то так помру, и с сыном не успею повидаться.

Заметил, чем старше становились родители, тем чаще поднимают тему смерти и тем виртуозней используют ее, чтобы манипулировать родственниками, например как сейчас. Оставалось только скрипеть зубами и помалкивать.

— Ладно, мы никуда не торопимся, — любыми способами стремился не дать этому разговору развиться.

— А теперь он делает мне одолжение, — обратился он к Вике, ища поддержку.

— Он просто не ценит то, что имеет, — кивала, соглашаясь, что я плохой сын.

— Ты, наверное, не обращаешься так со своими родителями, — он затронул тему, которую мы с ней никогда не поднимали, и я не мог предугадать, как она отреагирует.

— Не обращалась бы, если бы они у меня были, — ее голос звучал вполне естественно, словно она говорила о будничных вещах, например о погоде на завтра.

— Совсем никого? — с грустью уточнил. Она отрицательно покачала головой, будто ее совсем не волновало ее одиночество. — Андрей, чего встал? — погонял меня отец точно пастух стадо. — Накорми уже девочку, видишь же, больше некому о ней позаботиться.

Он плохо знал Вику, раз считал, что она позволит хоть кому-нибудь о себе заботиться. Я набил достаточно шишек в этих тщетных попытках.

Но отец и дальше расспрашивал, а я с любопытством подслушивал (снова!), хотя многие факты из ее жизни мне и так известны из досье, которые собрал для меня Витек. Но я никогда не утруждался узнать подробности лично от нее.