– Добрэ, – изрек хозяин усадьбы, когда десятник окончил свой рассказ, – я ваш должник…

С этими словами он поднялся. Дружинники поднялись вслед за боярином, заблаговременно подняв кружки – не иначе быть тосту.

– Благодарю за спасение моей дочери, – продолжил Жирослав более торжественно, – благодарю, что не допустили порухи моей чести.

Он высоко поднял свой бокал и поклонился гостям. Вадим с Валуем ответили тем же.

– Хочу выпить за вашу храбрость, славные вои!

Мужчины разом пригубили пенный напиток и сели на место.

– Так, значится, Бокул Шибайло сие был? – переспросил боярин, глядя прямо в глаза Вадиму.

– Он, – кивнул юноша, – если верить словам его подельника, то это его шайка и была…

– Добрэ, – зло прищурился Жирослав, – давно я за этим татем гоняюсь… сам хотел извести это подлое семя, но, видать, вы опередили меня, славные вои… Ну, что делать… не дала судьба мне лично срубить голову Шибайле… не дала… Ну, за вашу храбрость!

Боярин вновь поднял кружку. На сей раз выпили не вставая.

Как раз в это время в обеденную горделиво, с высоко поднятой головой вошла хозяйка. Бажана облачилась в расшитое нежно-голубое платье, а на ее шее красовалось ожерелье из жемчуга. Волосы, как подобает замужней женщине, она спрятала под тонкий платок.

Следом за ней в залу проследовал отрок, с виду ровесник Кветы. Держался он не менее горделиво и был облачен в ярко-зеленую рубаху, расшитую огненными петухами.

– О, наши спасители, – натянув на лицо широкую улыбку, изрекла Бажана, обнажив белоснежные зубки, – рада вам.

Женщина едва заметно кивнула. Дружинники, соблюдая этикет, встали и поклонились в ответ, тоже не очень глубоко…

– Благодарю вас, храбрые вои, что сберегли мою невесту, – с пафосом произнес вошедший отрок, но до того он это смешно вымолвил, что Вадим едва сдержал улыбку.

Радаслав, а это был именно он, какие тут могли быть сомнения, кивнул гостям. Гости ответили…

– Прошу, садитесь, – предложил боярин, которому все эти обмены любезностями, видать, были не очень-то по сердцу…

Как только все уселись, из боковой двери выпорх-нула Квета, радостная и сияющая, но, заметив мачеху и своего жениха, резко осеклась.

– А, доченька, – боярин обернулся на ее шаги, – проходи, садись подле…

Квета подчинилась, сев на указанное отцом место.

– Ну вот, все в сборе, – констатировал Жирослав и, подавая знак затаившейся за дверями челяди, громко хлопнул в ладоши.

Расторопные челядницы принялись уставлять стол яствами так проворно, что только поневы мелькали.

Вадим с любопытством следил за расстановкой блюд и глотал слюну. Его товарищ тоже сдерживался из последних сил, и десятник даже расслышал, как чрево Валуя издало протяжный стон. Итак, прислуга водрузила на стол: жареного молочного поросеночка с мелко нарубленным чесноком, четыре запеченные в каком-то соусе птицы (в таком виде Вадим не смог опознать даже вида представленной дичи), соленые грибочки под сметанкой, соленые огурчики, два огромных, еще дымящихся пирога и под конец большую тарелку квашенной с клюквой капусты.

– Угощайтесь, – сделал приглашающий жест хозяин дома.

Ни Вадим, ни Валуй не заставили себя просить дважды. Ням…

Ужин проистекал в тишине, которую нарушали хруст костей да смачные почавкивания. Вадим давно уже привык, что люди в этом времени не сильно заботились о тех представлениях этики, о которых лично он слышал каждый день. И дома, и в школе, и в университете…

Никого и ничего не стесняясь, все отдавали долж-ное приятному чревоугодию. В общем и целом ужин прошел великолепно, во всяком случае так думал Вадим, насытившись и откинувшись на высокую спинку стула. Чертовски захотелось расстегнуть давивший живот ремень, и еще чего-нибудь… например, квасу.

И квас подали в больших глиняных крынках, вкусный и терпкий, кажется, на бруснике. Боярин Жирослав окинул своих домочадцев коротким взглядом. Бажена и Радаслав, повинуясь негласному приказу хозяина, вышли из-за стола и скрылись за дверью. А вслед за ними и Квета, чмокнув отца в щечку, выскользнула в другую дверь.

– Не было ли у князя ко мне каких-нибудь наказов, – спросил боярин, когда за Кветой захлопнулась дверь.

– Нет, – коротко ответил Вадим.

– Добрэ, – кивнул Жирослав, – тогда вас проводят. – и он вновь звонко хлопнул в ладоши.

На зов явился челядин и застыл в поклоне у выхода.

– Благодарствуй, хозяин, за угощение, – поблагодарил десятник, поднимаясь из-за стола.

Вадим повернулся к боярину боком и не заметил, как глаза его вспыхнули, а руки сжались в кулаки. Однако Жирослав мгновенно совладал с собой.

– Постой, десятник, – остановил он Вадима и, быстро поднявшись с места, приблизился к юноше.

– Скажи мне, откуда у тебя этот меч?

«Опа!» – екнуло у Вадима сердце.

– В бою добыл, – не моргнув и глазом, соврал он, а про себя подумал, лишь бы сейчас Валуй ничего не ляпнул, хотя он ничего и не знал про подарок белозерского князя.

– В бою?

– В бою, – подтвердил Вадим, – у одного варяжского князя… я его по-хорошему просил, так он не дал, пришлось отобрать. – И десятник нагло улыбнулся в лицо боярину.

Жирослав с секунду сомневался, а затем, хлопнув Вадима по плечу, сказал:

– Ты добрый воин, десятник Вадим, я запомню это.

– Так уж какой есть, – браво ответил юноша.

– Ну, добрэ. Идите почивать, – дозволил хозяин усадьбы, – я более вас не держу…

Я о милости твоей не буду спорить!

Мне давно усталость кости гложет…

Ах, как сладко спалось на боярских перинах. Так бы век спал и не вставал. Вадим уже и отвык от мягкой постели. Когда это было в последний раз, ух как давно, наверное, еще в прошлой жизни…

Открыв глаза, он откинул одеяло, неспешно потянулся и сел на постели.

– Я вижу, ты делом занят, – изрек десятник, увидев Валуя за чисткой шлема.

– Угу, – ответил дружинник, продолжая надраивать амуницию.

– Ну-ну, – Вадим еще раз потянулся. – А что, нас к столу еще не звали?

– Нет, не звали…

– А умыться у них где?

Как по щучьему велению, в дверь постучали.

– Входи, – дозволил десятник.

На пороге возникла девушка с ушатом воды.

– Ты что же это, за дверью караулила? – спросил Вадим челядницу.

– Хозяин приказал дождаться, покуда вы проснетесь, и проводить…