Мысленно я все еще была вместе с ней. Сидя возле камина, я не могла не думать о том, что Эмма, возможно, бредет сейчас сквозь непогоду, голодная и холодная (она, наверное, и позавтракать смогла), ничего не имея за душой. Ложась спать, я молилась о том, чтобы и у нее была крыша над головой в эту ночь. У нее ведь не было друзей, а о жизни она знала не больше чем монах-отшельник, всю свою жизнь проведший в келье. Денег же, которые она взяла у меня, хватит ненадолго.

Что же мне делать? Если я сообщу в полицию и выяснится, что она, как предположила мисс Вилкокс, не в ладах с законом, то у нее могут быть еще большие неприятности. Я не придумала ничего лучше, чем сделать то, что обычно в таких обстоятельствах делают женщины, – села у окна и стала придумывать всевозможные несчастья и беды. Потом я представляла, что все это происходит наяву и в самой гуще всех этих событий находится ребенок, у которого такая же чувствительная душа, как и у меня. Короче говоря, я испытывала все те муки, которые испытывает мать, чей ребенок слишком рано покинул дом, не успев окончательно вырасти и окрепнуть.

Я уже говорила, что у нас с мистером Челфонтом не было детей. Это правда, но я должна вам сказать еще кое-что. Приблизительно через год после смерти моей мамы я почувствовала некое приятное недомогание. Все замужние женщины обычно молят Господа, чтобы он послал им эту счастливую болезнь. Вскоре после этого я уже точно себе представляла, как будет выглядеть мой будущий ребенок. Я была уверена, что это будет девочка – но не миленькое златокудрое создание, о котором обычно мечтают все родители, а серьезный, чуткий, смышленый маленький человечек. Я буду обучать ее всему, что знаю и умею, а она, в свою очередь, будет учить меня. Вспоминая об этом сейчас, должна признаться, что я хотела, чтобы мой будущий ребенок был больше похож на Финча Корнхилла, чем на нас с мистером Челфонтом. Впрочем, наследственность всегда вещь непредсказуемая. Я не только ясно представляла себе, как будет выглядеть мой ребенок (этот образ уже давно хранился в моем сердце), но и была уверена в том, что моя дочь станет мне другом, тем другом, которого я когда-то очень давно потеряла и теперь смогу вновь воссоединиться с ним. Только сейчас, с высоты своих прожитых лет, я, умудренная жизнью женщина, понимаю, что мое состояние в то время было следствием того, что молодая, неопытная и страстная женщина, хранившая в себе всю свою нерастраченную, нежность, наконец обрела надежду, что скоро появится тот единственный человек, которого она сможет любить, не боясь быть осужденной за это, и все богатства своей души она решила отдать этому маленькому человечку.

Альберта же все эти тонкости не особенно занимали. Ему было все равно, родится мальчик или девочка, какого цвета будут у него волосы, будет ли он серьезным или веселым. Он хотел иметь полноценную семью. Муж потакал всем моим капризам и относился ко мне так, как будто я была величайшей драгоценностью на земле, а не просто женщиной, которая носила под сердцем его ребенка. Увидев, что у меня совершенно пропал аппетит, он решил, что мне будет полезно сменить обстановку и подышать свежим горным воздухом. Вспомнив мудрые советы матери, я не перечила ему, и мы отправились в путь, оставив дом на попечение нашей скромной служанки, а в бакалейной лавке должен был управляться подручный моего супруга, который так не нравился мне из-за своей небрежности.

В день нашего отъезда стояла изнуряющая жара. Когда же мы добрались до места, началась самая настоящая гроза. Мы остановились в маленьком, ничем не примечательном отеле, который, как утверждали, располагался в самой высокой точке Англии, и, похоже, по этой же причине и цены здесь были достаточно высокие. При других обстоятельствах я бы настояла, чтобы мы нашли более дешевую гостиницу, но я так устала, что сразу же пошла в свою комнату, а Альберт (заботливо порхавший надо мной, пока я заставляла себя съесть хоть немного супа) отправился в бар в поисках подходящей компании.

И только следующим утром я смогла оценить всю прелесть этого маленького отеля. День (а это было самое начало осени) был чудесным. Солнце стояло низко, и его лучи мягко скользили по поверхности земли. Из окон отеля открывался прекрасный вид на величественные вершины гор. Сначала горы были укутаны легкими облачками, но вскоре они исчезли и все вокруг заиграло мягкими осенними красками. В это утро я чувствовала себя так хорошо, что мне не терпелось прогуляться по окрестностям. Альберт, будучи по натуре человеком обстоятельным и спокойным, объявил, что сначала мы должны хорошо позавтракать, а потом уже наслаждаться красотами природы. Мне было так хорошо, что за завтраком я даже немного поела, чем заслужила огромную похвалу от мужа.

Альберт планировал нанять экипаж для того, чтобы мы могли не спеша добраться до соседнего городка, пообедать там и вернуться в отель.

– О, давай пойдем пешком, – умоляла я. – Я хочу подышать свежим воздухом.

Хозяин отеля сказал, что для того, чтобы насладиться местными красотами, лучше всего совершить прогулку верхом.

– Вам нужно проехать через Баттертабс Пасс, и тогда перед вами откроется необыкновенная панорама, – предложил он.

– А это не опасно? – забеспокоился Альберт. – Мы никогда не ездили верхом.

– О, в этом нет ничего опасного, – заверил нас хозяин. – Джон Кил – опытный проводник, а его лошади очень спокойные и передвигаются медленно, словно черепахи.

Неуклюже взгромоздившись верхом на больших и смирных животных, мы медленно поехали по узкой горной тропе.

– Какой крутой спуск! – воскликнул Альберт. – Это не опасно?

– Вам не стоит волноваться, – заверил нас мистер Кил. – Эти животные привыкли передвигаться с грузом на спине, поэтому им вполне можно доверять. Лошади обладают природным чутьем.

– И все-таки мне бы хотелось, чтобы по обеим сторонам были твердые камни, – пробормотал мой муж.

– Как ни странно, но лошади не любят это ущелье, – признался хозяин. – Я всегда прошу путешественников спешиться, когда мы к нему подходим. Это место как-то нехорошо влияет на животных.

Я была настолько очарована окружающей природой, что даже и не задумывалась над тем, что здесь может таиться какая-то опасность (моя лошадь так медленно переставляла свои копыта, что я могла пересчитать все камни и ветки, попадавшиеся на моем пути). Далеко впереди с шумом неслась по камням бурная река. В том месте, где она впадала в горное озеро, образовывалась густая пена. Возвышающие по обе стороны холмы зачаровывали причудливой игрой тени и света. От этой красоты просто дух захватывало. И я вдруг подумала о том, что должна подарить жизнь новому человеку, чтобы он смог увидеть всю красоту этого мира.

Поглощенная созерцанием окрестных красот, я не заметила, как все вдруг куда-то исчезло. Совершенно неожиданно, во всяком случае, мне так показалось, мы погрузились в кромешную темноту. Объяснение этому было простым: мы въехали в горное ущелье. Высокие каменные стены подходили так близко, а тропа была настолько узкой, что я от страха даже затаила дыхание. Создавалось впечатление, что ты находишься в пасти огромного доисторического животного. Во всем этом было что-то необычное. Казалось, что здесь каждая скала пропитана страхом и отчаянием. Когда наш проводник попросил меня спешиться, его голос был едва слышен. Звуки тут моментально умирали, но при этом скалы издавали какой-то тихий, монотонный звон, скорее похожий на стон.