Нет, постойте-ка — она поднимается. Она кое-что заметила. Какие-то буквы. Елена снова изучает фотографии. Она в этом уверена, она что-то видела — то, что привлекло ее внимание среди самых старых, довоенных фотографий, тех, где все выглядят такими серьезными в красивой одежде. Так она это видит. Фотография с ее отцом: он позирует на набережной в Силькеборге. Совсем молодой. За ним виден корабль. Но это не то, что ее заинтересовало. Крайняя слева, на которой пять-шесть парней собираются разгружать баржу с лесом… а название баржи… Оно написано на борту, нижняя часть букв как раз касается темной воды, отражается в ней… «ирш». Мартин из школы дайверов написал слово «Кирш». Елена снимает фотографию, пытается рассмотреть ее. Первую букву не видно, но только внизу. Это не «К», это «Х» — и получается «Хирш». Елена снова задумывается над надписью на дайверской маске. Мартин писал быстро, все тогда происходило быстро. Может, она неправильно прочитала? Букву «Х» можно легко принять за «К». Может быть, там в действительности было «Хирш»?

— Елена?

Она вздрагивает, поворачивается и видит перед собой глаза Эдмунда. Он смотрит на нее, потом на фотографию. Она торопится повесить фотографию обратно на стену.

— Все в порядке? Я пытался позвонить.

— Все окей, — успокаивает она его и объясняет, что оставила телефон в автомобиле.

Эдмунд перебивает ее:

— Ты готова? Правление ждет.

Йоахим открывает дверь не сразу. Все его расследование может сейчас завершиться. Если Луиза Андерсен, которая сейчас войдет в снятый им гостиничный номер, захочет рассказать все. Все о том, как она встретилась с Еленой. Как эти две женщины познакомились. А они вообще знакомы друг с другом? Йоахиму так и не удается довести эту мысль до конца, потому что он как раз торопливо открывает дверь.

Женщина чуть моложе, чем он ожидал. Когда она заходит в номер, в ее карих глазах не видно никаких эмоций. По всему понятно, что он для нее всего лишь очередной клиент. Она пришла быстро потрахаться, чтобы потом поспешить к следующему. На голове у нее черный гладкий парик. Светлый пиджак, пошитый по ее худощавой фигуре, сидит просто идеально. На ногах светло-коричневые сапоги на высоких каблуках, из сумки торчит верхняя часть велосипедного насоса. Такое бывает только в Дании, думает Йоахим: даже проститутки приезжают к своим клиентам на велосипедах. Под легким макияжем видна ровная тонкая кожа. Неужели это и есть Луиза Андерсен?

— Вы не возражаете, если мы сначала решим вопрос с деньгами? — спрашивает она совершенно невинным голосом.

— Да, разумеется, — соглашается Йоахим.

Он достает кошелек, раскрывает его, роется и пересчитывает банкноты, которых там не так-то уж и много. Почему он не додумался снять деньги с карточки?

— А сколько я должен?

— Восемь тысяч.

У него опускаются руки. Он в жизни не мог себе представить, что такое удовольствие может стоить так умопомрачительно дорого. Вчера это стоило гораздо дешевле. При виде того, что он так и стоит, не достав деньги, она разворачивается и направляется к двери.

— Подождите, я сниму деньги с карточки. Мне нужно с вами только поговорить.

— Забудьте об этом.

— Вы — Луиза? — спрашивает он.

Но она уже открыла дверь. У Йоахима нет времени на размышления, он стремглав хватает ее и захлопывает дверь. Одной рукой обхватывает ее за плечи, а другой затыкает рот, чтобы не было слышно криков. Она извивается, как ящерица, пытаясь ударить его острым каблуком. Он уворачивается, но не выпускает ее из объятий. Видел бы он себя сейчас со стороны! Нет, это вовсе не он, он не такой. Он стиснул зубы: у него нет другого выхода.

— Луиза… Мне очень жаль, что так все получилось, — говорит он низким грубым голосом, который и сам не узнает. — Я вам ничего плохого не сделаю. Мне нужно, чтобы вы меня просто выслушали. Вы должны понять, насколько для меня важно, чтобы вы рассказали мне все, что знаете. Договорились, Луиза? Я не сделаю вам ничего плохого. Я отпускаю вас.

Она перестает дергаться и успокаивается. Он чувствует, как у него под рукой бешено колотится ее сердце. Он убирает руку с ее рта. Наконец она начинает говорить еле слышным голосом.

— Луиза? А почему вы меня так называете?

Йоахим не отвечает. Он еще не осознает, насколько разочарован.

— Вы меня с кем-то путаете. Отпустите меня, черт возьми.

— Докажите это.

Эти слова вылетают автоматически, но тут же приобретают для него смысл. А с чего вдруг она станет говорить ему правду? Женщина, которая три года скрывалась. Зачем ей раскрывать свое истинное лицо перед каким-то случайным клиентом? Клиентом-насильником?

Медленным нервозным движением она засовывает руку в карман и достает оттуда кошелек из такой же светлой кожи, что и ее сапоги.

— Смотрите сами.

Йоахим берет ее согнутую карточку медицинской страховки. Там написано ее имя: Рикке Соммер, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения. Разочарование приходит к нему только теперь. Чувство, что он был близок к цели, а теперь снова вернулся к нулевой отметке. Опять неудача. Он не продвинулся ни на шаг.

— Три года назад на остров Борнхольм приехала женщина с документами Луизы Андерсен, — говорит Йоахим и при этом следит, чтобы женщина, сидящая перед ним, не выбежала из номера.

Он рассказывает так, как может, со всеми эмоциями по этому поводу. О Елене, о Луизе Андерсен, которая пропала.

— Я нашел вот эту подставку для бокалов с телефонным номером среди ее вещей, и она привела меня в фотомагазин, — заканчивает он свой рассказ. — А теперь я пытаюсь разгадать, что это все значит.

Рикке-Стелла выпрямляется. Отходит от него на шаг, но по ней не видно, что она хочет сбежать.

— Вы действительно должны простить меня за то, что я вас тут удерживаю, но…

Она кивает и выглядит задумчивой. Йоахим продолжает:

— Я отправился к Мисс Дейзи, тоже в бордель. Встретил там женщину по имени… Минди? Да, Минди. Когда я произнес при ней имя Луизы, она назвала ваше имя, Стелла. Потом я поехал за Минди в ночной клуб и спросил вас.

— И вы решили, что я Луиза Андерсен…

Это не вопрос, а лишь простая констатация факта. Женщина чуть качает головой, оставаясь по-прежнему начеку.

— А вы что-нибудь знаете? — с надеждой спрашивает Йоахим.

— Я ничего не слышала об этой вашей… Луизе, — отвечает она.

Но Йоахим понимает, что это не все. Он ждет. Наконец она продолжает тихим голосом, словно боится, что кто-нибудь услышит их, хотя они и находятся за запертой дверью в гостиничном номере.

— Но если вы нашли у нее подставку с телефонным номером, значит, она была одной из нас.

— Из кого?