— Зачем мы вышли? — спросил он у Родика. — Почему не подождали ребят?

— А! — отмахнулся тот. — Кого бояться? Этого говна?

Он пренебрежительно ткнул пальцем в темноту. Вечно рыскающий взгляд на миг сконцентрировался.

— Иди перевяжись, у тебя горло перерезано от уха до уха!

Гестапо был очень любезен, он смазал Сергею порез йодом, нашел вату, бинт и довольно умело наложил повязку.

— Лекарство надо выпить, — посоветовал он, не глядя в глаза. — Антибиотик.

Байдак пил какое-то лекарство из металлической фляжки Метлы. Захлопали дверцы машин.

— Поехали? — спросил Родик. Ему становилось лучше буквально на глазах.

— Мы пешком пройдемся, — ответил Курлов. — А ты поезжай.

— Жираф большой, — Родик пожал плечами. — Смотри сам.

Когда машины разъехались, Сергей попросил у Бернадской ручку и залез в «девятку», где сидел Витек. В карманчике солнцезащитного щитка он нашел документы, списал себе все данные. И номера машин тоже. Все-таки есть в жизни стукача свои приятные моменты.

— Зачем тебе это? — спросила Светка.

— Пойди погуляй, — сквозь зубы ответил Сергей и сунул руку в бардачок. Он действовал интуитивно, хотя и предполагал, что может там обнаружить. Интуиция не обманула. В бардачке лежали пистолет и ребристая граната. Пистолет он сунул за пазуху, а гранату оставил на месте.

— Теперь пошли…

Он проводил ее до дома, ни разу не раскрыв рта — даже для того, чтобы сунуть туда сигарету. В подъезде было темно и тихо. Поднявшись на один пролет, он развернул Светку к себе спиной и полез под юбку. Но сильно закружилась голова, горячий комок рванулся из глубины желудка наружу, и его с трудом удалось удержать. Нагнувшись к перилам, Светка терпеливо ожидала. Матово белели расслабленные ягодицы.

— Пока, — с трудом выговорил Сергей и рванулся на воздух. Рядом с подъездом его вырвало. Через два квартала попался телефон-автомат, и он сделал нужный звонок.

Как удалось добраться до дома, он потом так и не вспомнил.

Холодный день в Москве, 14 января 1995г. 19ч. 45 мин.

У парня, которого нашли в бойлерной дома 17а по улице Электрозаводской, в боку зияла дыра размером с горлышко трехлитровой банки, и кусок замерзшего легкого свешивался из нее наружу, как сосулька. Во рту торчал объеденный крысами рыбий хвост.

Его обнаружили подростки, проживающие в соседнем доме; они как раз собирались придушить здесь бутылку «Зверобоя», когда кто-то обратил внимание на руку, торчащую из-под кучи всякого хлама.

Пока следователь допрашивал перепуганных девятиклассников, оперуполномоченный Решкин обходил квартиры. Дело было обыденным и рутинным. Похоже — висяк.

— Вчера рано утром смотрю, а дверь в подвал нараспашку, — сказала капитану старушка с третьего этажа. — Обычно всегда закрыта, ключи у уполдома Василия Федоровича…

Молодая пара на четвертом сообщила, что бойлерная открыта уже третий день.

— Позавчера вечером, помнишь, Тань? Мы шли от Сидоровичей, и дверь была распахнута, — сказал белесый бесцветный парень, озадаченно почесывая безволосую грудь.

— Да, помню, — сказала Таня — бойкая жгучая брюнетка, полная противоположность супругу. — Там еще Сева Воронцов стоял с каким-то мужиком.

— Кто такой Сева Воронцов? — насторожился Решкин.

— Он из этих… Из крутых.

Парень предостерегающе дернул ее за руку, но она только отмахнулась.

— Сева в шестьдесят первой живет. Обстановочка классная…

— Откуда ты знаешь? — встрепенулся супруг.

— Чисто случайно, — капитан хлопнул белесого по плечу. — В одном доме живете, кто-то и болтнул — бабы любят языками чесать… Давай, друг, спустись вниз, а я сейчас…

Охваченный азартом, Решкин забежал на пятый этаж, позвонил в шестьдесят первую.

Никто не открыл.

Белесый парень с четвертого этажа признал в убитом своего соседа Всеволода Воронцова.

— …Как же так… — бормотал он. — Еще сегодня утром я слышал его шаги наверху.

Выходит, и не его…

— Опишите мужчину, которого вы видели вместе с Воронцовым, — попросил следователь.

— Ну, такой… Обычный, в кожанке. Короткие волосы, лицо круглое. Да такой, как все, елки, чего там… Жевал еще, да. Слышно было, как резинка отстает от зубов.

— Узнаете его?

— Ну, это… Наверное…

Явственно запахло раскрытием. Решкин отошел в сторону и стал вызывать райотдел.

— А кто ему сунул этот рыбий хвостик? — спросил парень с четвертого.

В присутствии понятых два милиционера взломали дверь шестьдесят первой квартиры.

Таня не соврала — обстановка на уровне отеля «Риц»: ливанский кедр, бухарские ковры, «Технике», домашний кинотеатр с квадро-системой. Хотя внешних следов ограбления нет, следователь распорядился, чтобы замок с двери сняли — завтра он отправит его на трассологическую экспертизу.

— А как же квартира? — робко поинтересовался белесый, с интересом оглядываясь по сторонам. — Разворуют все на фиг!

— Не боись, — успокоил Решкин. — Гвоздиком прибьем, печать навесим — никто и не сунется.

Тот с сомнением пожал плечами. Непонятно было, к чему относится это сомнение: к охранительной силе печати или к недавнему объяснению капитаном источника осведомленности его жены. А может, и к тому и к другому.

Рация Решкина запищала.

— Этот твой Воронцов активный член Басмановской ОПГ1. Из Папиных «сынков», кличка — Севрюгин. В восемьдесят седьмом одна судимость за оружие, потом привлекался за бандитизм, но выскочил — не доказали. Мы позвонили в РУОП, сейчас приедут…

Что ж, пусть приезжают… Решкин снова спустился вниз, в бойлерную. Эксперт попросил его подержать осветитель и обклеенный фольгой зонтик — чтобы детали на снимке места происшествия получились четкими, проработанными.

— А то этот дурацкий рыбий хвостик все время оказывается в тени. Никак его не захватишь… Никогда такого не видел!

Вспыхнул блиц — раз, другой, третий… Наконец криминалист опустил аппарат.

— Слушай, Решкин, а может, это детишки баловались, сунули — ты не спрашивал, чем они водку закусывали?

— Не болтай херню, — мрачно проворчал Решкин.

Дело пахло жареным, это не обычная бытовуха, могут возникнуть самые неожиданные повороты и непредсказуемые осложнения. Интуиция не подвела оперативника. Но ни он, да и никто другой не мог предположить, какие последствия вызовет расследование этого убийства.