Ида обозвала ее тогда дурой за то, что она отказывается заслужить благосклонность своего господина таким старым, вековым способом.

Кристен ответила на это, что вполне проживет без такой благосклонности, в результате которой все еще остается закованной в цепи, как дикое животное.

Она, однако, была озадачена тем, что Ройс уступал ее желаниям. Он продолжал приглашать ее к себе в постель каждый вечер и каждый вечер принимал ее отказ, хотя в последнее время с растущим недовольством. Но она никогда даже не думала, что он будет мириться с таким положением дел. На самом деле она рассчитывала, что он применит силу. Это больше бы подходило к ее положению, ведь она полностью находилась в его власти. Но он этого не делал. И, к своему собственному удивлению, Кристен стала испытывать чувство растущей неудовлетворенности.

Она все еще хотела его. А сейчас, когда знала, как это бывает, она хотела его еще больше, чем прежде. Но гордость, которой она отнюдь не была обделена, не позволяла ей снова признаться в этом - по крайней мере, ему.

В эту ночь Кристен с тревогой ждала Ройса, но он не пришел. Она решила, что он нашел утешение в другом месте, и попыталась убедить себя, что ей все равно. Если бы она знала, где он на самом деле провел ночь, наутро она не была бы такой раздражительной.

Следующий день тянулся бесконечно, и Кристен чувствовала себя так, словно, рассердившись на свое лицо, сама отрезала себе нос. Ведь она сама была причиной своих страданий. Кристен была уверена, что Ройс больше не придет к ней, что он с ней покончил. И то, что она не видела его весь день, еще больше убедило ее в справедливости этих предположений.

Но она решила все же подождать немного после того, как Ида сняла с нее кандалы и заперла дверь на ночь. Она сидела в темноте на тощем тюфяке и теребила в руках свой порядком растрепавшийся на концах веревочный пояс, продолжая надеяться. Ей не хотелось, чтобы Ройс так просто отказался от нее. Она предпочла бы, чтобы он силой заставил ее сдаться. Если гордость не позволяла ей уступить ему, он должен был преодолеть ее. Почему он не сделал этого?

Прождав дольше, чем обычно, Кристен наконец вздохнула и стала раздеваться, собираясь лечь спать. На прошедшей неделе она не делала этого, пока Ройс не побывает у нее. Прошлую ночь она так и проспала в одежде, хотя это было очень неудобно. Но сегодня это не имело значения - он все равно больше не придет.

Она еще не спала, когда дверь внезапно открылась. Сзади на Ройса падал свет от горевшего в коридоре факела, и его черный силуэт в дверном проеме казался огромным. Тело Кристен словно ожило, она задрожала от возбуждения. Ее переполняла радость оттого, что он пришел, что он не собирался пока отказываться от нее. Но ни одно из этих чувств не отразилось на ее лице, когда она взглянула в его сторону, пытаясь в темноте разглядеть его черты.

Он молча стоял, и она поняла, что он вовсе не собирается ничего говорить. Что ж, надо полагать, у него тоже была гордость. К тому же и без слов было ясно, зачем он пришел.

Она снизошла до того, чтобы первой нарушить молчание.

– Ты снимешь с меня кандалы насовсем, милорд?

– Нет.

– Даже если я поклянусь жизнью своей матери, что не выйду из дому?

– Нет. Откуда мне знать, может быть, ты люто ненавидишь свою мать, или ее вовсе нет в живых. В этом случае твоя клятва ничего не стоит.

Кристен была задета, но старалась не показать этого. Она приподнялась на локте, так, что тонкое одеяло сползло с нее, обнажив грудь. Это был нечестный прием с ее стороны, но Кристен уже устала от всей этой истории.

Она попыталась говорить достаточно сердитым тоном, чтобы он подумал, будто она не заметила, что произошло.

– Я очень люблю свою мать, и она безусловно жива и, несомненно, страшно беспокоится за меня. Ты считаешь, что если я женщина, значит, не имею понятия о чести? Или ты не доверяешь мне потому, что я принадлежу к племени викингов?

Он шагнул было к ней, но тут же остановился.

– Женщина, слова ничего не стоят. Нужно смотреть на поступки, а твои пока что не говорят в твою пользу.

– Почему? Из-за того, что я хочу убить твоего кузена? - спросила она, потом насмешливо добавила:

– Или потому, что я не срываюсь с места, стоит тебе поманить меня пальцем?

Он с силой стукнул кулаком о ладонь, из чего она заключила, что ее удар попал в цель. По крайней мере, она умудрилась вывести его из равновесия, хотя в нем проснулась совсем не та страсть, которой она ждала.

– Господи! - потеряв терпение, воскликнул он. - В жизни не встречал такой невыносимой женщины! Я вижу, что напрасно теряю время. Ты просто не хочешь меня понять.

– Я тебя отлично понимаю, Ройс, - спокойно ответила она. - И я была готова пойти тебе навстречу.

– Нет, ты хочешь, чтобы все было только по-твоему!

– Это не правда, - возразила она. - Я предложила тебе дать слово, а это немало значит для меня, потому что часть моего существа все еще жаждет убежать отсюда и вернуться домой.

– А я не могу доверять слову человека - не важно, мужчины или женщины - которого так мало знаю. И я никогда не поверю, что ты на самом деле захочешь остаться здесь на таких условиях: безо всяких прав, даже без надежды на то, что когда-нибудь станешь свободной.

– Как это верно, милорд! - язвительно согласилась Кристен. - С какой стати мне хотеть остаться здесь? Уж конечно, не из-за тебя!

– Из-за меня? - насмешливо спросил он. - Ты хочешь убедить меня, что готова остаться здесь из-за моих прекрасных глаз, в то время как сама постоянно отвергаешь меня? Или сегодня ты согласна пойти со мной, Кристен?

– Ты снимешь мои кандалы насовсем, милорд? - любезно осведомилась она.

– Клянусь всеми святыми…

Не договорив, он резко повернулся и, издав звук, похожий на рычание, вышел из комнаты. Когда дверь за ним захлопнулась, Кристен почувствовала, что готова закричать от отчаяния.

– Ты слишком легко сдаешься, сакс! - разочарованно протянула она, очевидно, чересчур громко, так как дверь тут же распахнулась, и от неожиданности у нее перехватило дыхание.

– Я правильно расслышал тебя, женщина? - спросил Ройс слишком спокойным тоном, так не вязавшимся с поспешностью, с которой он вернулся.

Он оставил дверь открытой, чтобы в комнату проникало хоть немного света, и неторопливо, уверенно направился к ней. Кристен схватила одеяло и натянула его до самой шеи. Ей хотелось встать, потому что она чувствовала себя беззащитной, лежа на полу, когда он возвышался над ней во весь свой рост. Но она не желала показывать ему, что ее волнует его близость. Вместо этого она повернулась на спину и взглянула ему в лицо.

– А что ты расслышал? - осторожно спросила она.

– Вызов. - Его голос все еще был спокоен, но теперь в нем явственно прозвучала угроза. - А когда бросаешь вызов, нужно быть готовым к последствиям.