Враг – ВРАГ! – убить – уничтожить – немедленно – сейчас же!

Не осознавая, что делает, он шагнул вперед, вытянув руки, готовый вцепиться в глотку халганина пальцами и зубами, растерзать, разорвать на части… С тихим возгласом пробежав мимо, ренша опустилась на колени перед мальчиком-кренчиком, взяла его за подбородок и приподняла голову.

Нет ни светоотталкивающего ланолинового лака, ни фатального браслета на запястье…

Низший.

Особая прическа, выстриженный круг на голове…

Домен Донца, второй после Хелицеров.

– Донец, ты никогда не видел меня раньше? – спросил пиччули хрипло.

По глазам Мастера он понял, что тот не знает его. Они не встречались раньше, и, значит, халганин не имеет отношения к смерти одной из предыдущих доминант Бет-Зана.

– Приживала? – в голосе Мастера слышалось удивление. – Разве вы еще остались? – Он встал, расправляя полы халата, и приосанился, вновь начиная играть въевшуюся в плоть и кровь роль. – Ты как попал в Парник? Я – Мастер Гора. Ты понял меня, приживала? Слуга Властных, а здесь и сам – Властный. Ты…

Ноги пиччули сами собой шагнули вперед, и рука протянулась к горлу жреца. Лишь предельным усилием воли он смог заставить себя опустить руку, но халганин успел понять, что побывал на пороге смерти. В его глазах надменность сменилась испугом, он отступил, зацепился за тело пирата и чуть не упал.

– Ты – не Властный, – хрипло прошептал Бет-Зана. – Ты низший из Донца. И теперь… – Он решил сделать то, что для пиччули было наибольшей карой, то, через что, теряя своих доминант, уже три раза прошел сам: лишить халганина имени. – Здесь и теперь ты просто донец. Мастер – это не имя. Ты – донец, один из многих. У тебя нет имени, ты понял это, низший донец?!

Подобное лишение имени, скорее всего, ничего не значило для халганина, но определение «низший» оскорбило его. На Халге тот, кто принадлежал к низшим, вне зависимости от своих заслуг и умений, даже подвигов, которые он совершил на благо племени, не мог покинуть касту. Только здесь Мастер вознес себя в своих глазах и глазах кренчиков.

С удовлетворением увидев в глазах донца теперь не просто недоумение, но оскорбленную гордость, ответную ненависть и желание убить, Бет-Зана повернулся к избранным. Глата неумело пыталась привести в чувство мальчика, взрослый кренчик со вторым ребенком на руках не обращал на них внимания, а смотрел на пиччули и жреца, мало что понимая, но видя противостояние, возникшее между Мастером и незнакомым существом.

Зная, что времени осталось очень мало, Бет-Зана опустился рядом с Глатой, убрал ее руки с плеч ребенка и осмотрел рану. Стрела, пройдя сквозь мягкие ткани, глубоко вонзилась в стену. Даже при силе пиччули наконечник-трезубец невозможно было выдернуть обратно, кроме того, он неминуемо застрял бы в теле. Бет-Зана наклонился, отодвинул локтем реншу, которая, внезапно придя в ужас от мысли, что он собирается прокусить шею ребенка, попыталась оттянуть его. Пиччули с силой сжал зубы, убедился, что они оставили на толстом древке два глубоких следа, и переломил стрелу. Затем схватил ребенка за плечи и резко потянул на себя.

– Надо перевязать плечо, – сказал Бет-Зана, вставая.

У его ног Глата осторожно положила мальчика на спину, расширенными глазами глядя на торчащий из стены обломок, с конца которого капала кровь. Пиччули увидел, что донец – теперь про себя он называл Мастера только донцом или жрецом – что-то тихо говорит взрослому кренчику, поглядывая в сторону Бет-Заны.

– Как тебя зовут? – спросил пиччули, обращаясь к избранному.

Тот молчал, глаза его бегали из стороны в сторону, стараясь не встречаться с глазами Бет-Заны.

– Не пугай его, – подала голос ренша.

– Я должен знать имена. Важно знать имена тех, у кого они есть.

– Его зовут Итар. Это – Лек, а она… – Глата указала на девочку, все еще сидевшую на полу, – Акра.

– Бет-Зана, – произнес пиччули, обращаясь ко всем одновременно. – Мое имя – Бет-Зана, но ты… – он протянул руку и почти ткнул пальцем в грудь донца, но в последний момент отдернул руку, потому что не хотел прикасаться к безымянному, – не должен так обращаться ко мне. Ты понял это? Теперь говори, как пройти мимо дрона?

– Отпусти его! – просила Глата. – Что же ты делаешь, Бет-Зана? Ведь это Мастер!

Приживала, нагнувшись, стоял на краю помоста, под которым они с реншей прятались от пирата-часового, и сжимал лодыжку донца, висевшего вниз головой, до пояса погруженного в воду. Кренчик Итар с девочкой на руках стоял рядом. Бет-Зана видел, как его недоумение и испуг постепенно превращаются в подобие того чувства, которое испытывал к пиччули жрец – Итар начинал ненавидеть это злобное существо, непонятно откуда появившееся в Парнике.

Нога донца дернулась, Бет-Зана рывком вытащил его и бросил спиной на помост.

– Ты захлебнешься, – сказал он. – Сейчас я опущу тебя еще раз и буду держать дольше. Потом – еще дольше. Очень скоро дикие вновь поднимутся сюда, со всеми ними я не справлюсь, нас убьют. Но ты к тому времени будешь мертв.

– Зачем ты это делаешь, приживала? – спросил жрец, тяжело дыша. – Разве ты не слышал, чего они требуют? Если им дадут «акулу» с пилотом и миллиард эко, они улетят. Все мы останемся живы.

Бет-Зана вновь приподнял донца, говоря при этом:

– Это неправда, и ты это знаешь. Они не улетят просто так. Возьмут с собой часть избранных. А тех, кто не поместится в «акулу», убьют, чтобы не оставлять Властным кого-нибудь, кто бы мог выращивать для них кренч. Все, донец, время идет, и дикие уже поднимаются сюда…

Когда его голова коснулась бурлящей поверхности, Мастер закричал:

– Подожди, приживала! Хорошо, я согласен, стой!

Бет-Зана вновь вытащил его, рывком поднял на ноги и подтолкнул в спину.

– Веди, – приказал он. – Как отключить дрона?

– Вербальный код, – через силу выдавил жрец, сходя с помоста. – Но ты не должен ни к чему прикасаться там. Это очень важно, приживала! Ничего не трогай, иначе…

Он не договорил, потому что все они увидели, как над краем вершины позади бушующей воды и узкой кромки еще не смытых потоком зарослей мелькнул вагон.

Бет-Зана ударом сбил донца в воду, прыгнул следом, развернулся и одного за другим стащил вниз избранных. Кренчик отпрянул, когда рука пиччули коснулась его, словно испытывая омерзение от прикосновения того, кто так обходится с Мастером.

Они побрели по широкому дренажному желобу, с трудом преодолевая встречное течение. Пиччули, держа за воротник Глату, на руках которой лежал все еще не пришедший в сознание мальчик, помогал ей идти. При этом он не спускал глаз со спины жреца.

– Почему дожди до сих пор не смыли твой дом, донец? – спросил он. – Пригнись!

Желоб закончился, жрец опустился на четвереньки и двинулся в сторону от станции монорельса, к тому месту на краю горы, где были узкая возвышенность и ведущий вниз ход.