litbaza книги онлайнНаучная фантастикаДраконы во гневе - Майкл Стэкпол

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 165
Перейти на страницу:

ГЛАВА 19

Принцесса Алексия осторожно улыбнулась, войдя в зал для приемов, где уже начался суд над Вороном. Помещение было не то что бы маленькое, но намного меньше, чем тронный зал дворца. В отличие от последнего зал для приемов не подвергался серьезным перестройкам. Здесь мощные колонны все также поддерживали сводчатый потолок, но на стенах теперь не было деревянных панелей. Вместо этого на них были развешены гобелены, на которых были изображены сцены из древней истории. Впрочем, некоторые панно нуждались в серьезной реставрации.

В глубине узкой прямоугольной комнаты располагалось три трона. Тот, что стоял посередине, был слегка отодвинут назад. На нем сидел Принц Линчмир. И хотя Алексия знала, что ему было где-то за тридцать, приятные и спокойные черты лица давали неверное представление о его возрасте. Принц столь откровенно опирался на спинку трона, что даже свирепый внешний вид, который придавала ему маска, не мог восполнить ему нехватку сил и бодрости. Свидетельские показания он слушал рассеянно и невнимательно, притом принцесса была совершенно уверена, что пару раз он даже заснул.

Август в изящной черной придворной маске занял место по правую руку от Линчмира, расположившись ближе к Алексии. За ними сидела королева Джераны Карус, невысокая черноволосая женщина с беспокойными темными глазами. На ней было расшитое голубое платье, с ним гармонировала кружевная придворная маска, подобранная в тон. В отличие от Линчмира королева Карус была крайне внимательна и детально допрашивала свидетелей. Она беспрестанно забрасывала Кэбота Маршама вопросами, когда тот цитировал сказанное им четверть века назад перед Советом Королей, и демонстрировала отличное знание судебных протоколов Джераны, без конца требуя уточнить показания.

Ворон сидел на месте подсудимого, его ноги сковывали железные кандалы. Заключенного помыли, теперь его белые волосы были собраны в хвост и перехвачены черной кожаной лентой. Ему разрешили надеть самое минимальное количество одежды, но, казалось, — если забыть о сквозняках, — это обстоятельство его ничуть не стесняло.

До определенного момента судебное заседание проходило спокойно. Маршам, очевидно, являлся краеугольным камнем обвинения, и королева Карус все время подчеркивала несоответствия между тем, что он говорил раньше, и тем, что он утверждает сейчас. Более того, она справедливо указала на то, что свидетель знает о случившемся, только исходя из разговоров с Хокинсом. То есть его показания основываются лишь на слухах, и с этим королева Карус не желала мириться.

При этом ранее полученные свидетельства двух придворных магов — один из них был воспитанником школы Вильвана — подтверждали тесную связь Ворона и Хокинса, допуская, что это одно и то же лицо, и с этим утверждением обвинению не удавалось поспорить. То, что главный свидетель будет давать показания против Хокинса, казалось маловероятным. Чтобы изложить свою позицию, Скрейнвуду пришлось бы подвергнуться тщательному допросу со стороны Королевы Карус, вроде того, что она устроила Маршаму. Кроме того, ввиду того, что Август присутствовал при осаде Крепости Дракона, когда и было совершено предательство, он мог поправить или же опровергнуть некоторые преувеличения. А без показаний Скрейнвуда — ведь никто, кроме самого подсудимого, не мог рассказать о произошедшем в Борагуле — судебное дело Ориозы против Ворона терпело крах.

Пока королева занималась допросом Маршама, Алексия внимательно следила за Вороном и не переставала удивляться. Маршам явно ненавидел Ворона. Злоба в голосе, гнев в глазах легко выдавали его неприязнь к подсудимому. Алексии сразу же не понравился этот человек, с того самого момента, как она познакомилась с ним, и теперь девушка испытывала огромное удовольствие, наблюдая, как он старается выкрутиться из неприятной ситуации. Так же и Уилл, находясь среди зрителей, казалось, наслаждался тем, что Маршама удалось загнать в угол.

Ворон не разделял их чувств. Его лицо оставалось бесстрастным, он слушал. Принцесса не могла сказать, ощущал ли он себя виноватым перед этим человеком, или же ненавидел его. Алексия снова и снова останавливала взгляд на сильном профиле обвиняемого, ее притягивало чувство спокойствия, царящее в душе Ворона. В этот момент ее переполнял тот же самый покой. Ну и некоторое возбуждение.

Лицо Ворона все время было спокойно, за исключением нескольких раз, когда он едва заметно поворачивался, чтобы взглянуть на принцессу. Он наклонял голову вперед и опускал подбородок так, что борода касалась груди, а девушка замечала легкий намек на улыбку. Быстро подмигнув ей левым глазом, Ворон тут же отводил взор и продолжал внимательно следить за судебным процессом.

Каждый раз, когда Ворон улыбался, Алексии приходилось прикладывать массу усилий, чтобы скрыть собственную улыбку. И не потому что она отвыкла улыбаться ему. Во время подготовки к суду при упоминании его имени улыбка часто появлялась на лице принцессы, и теперь девушка с удовольствием теребила золотую полоску, поблескивавшую на безымянном пальце. Она навещала названного мужа так часто, как могла, а время, проведенное в разговорах с ним, пролетало незаметно. Бывало даже так, что Алексия совершенно забывала о том, где они, и тот факт, что он пленник, вдруг поражал ее. Девушка постоянно старалась создать образ женщины, без памяти влюбленной в своего мужа, и не позволяла никому считать, что все это было обманом, хотя многие догадывались или даже были уверены в этом.

Принцесса играла роль до конца и, несмотря на то, что именно отчаяние толкнуло ее на такой поступок, за все это время с ней произошло много приятных вещей. Теперь Алексия сильно скучала по ночам, проведенным в дороге, когда у них с Вороном была одна палатка на двоих. Они шептались, обсуждая все, что угодно, рассказывая друг другу истории, делясь воспоминаниями. Они оба выросли на сказках у костра, огражденные близкими от всех бед мира. Их первая встреча не была ознаменована чем-то особенным: просто они оба участвовали в орканнелской кампании и вместе спасались бегством из Крепости Дракона.

Затем все понемногу стало меняться. Принцесса задала вопрос, который задавала себе уже не раз, но тут же попыталась взять слова обратно, однако Ворон все же ответил:

— Нет, принцесса, я совсем не так представлял свою дальнейшую жизнь.

Он продолжил и рассказал ей о своих мечтах, надеждах, вновь ощутив боль, которую испытал, когда с него сорвали маску. Голос его стал напряженнее, когда он начал говорить о сломанной ноге и физических муках, хотя душевные страдания его, должно быть, были гораздо сильнее.

Его готовность открыться перед ней удивляла Алексию. Они с Перрин делились многим, но они же сестры. Девочки выросли вместе, а среди гиркимов хранить тайны считалось священным долгом. Гиркимы скорее предпочли бы умереть, чем нарушить подобное обязательство. Считалось, что выдавать секреты очень свойственно людям, поэтому принцесса выросла слишком осторожной, чтобы довериться человеку.

Натура двоюродной прабабки-интриганки Татьяны усилили нежелание принцессы верить людям несмотря на то, что ее дядя и двоюродный брат, Миша, постепенно разрушали воздвигнутую стену недоверия. Однако отчужденность Алексии по-прежнему не очень способствовала тому, чтобы на нее полагались другие, а она не чувствовала большого желания делиться с кем бы то ни было.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 165
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?