– Хамуд.

– Ты так легко сдаешь брата, – произносит он, снова глядя на меня с приподнятой бровью.

– Уверен, вы не станете его наказывать, оставив это моему отцу.

– Несомненно. Он уже знает?

– Нет. Я решил сначала обсудить это с вами.

Шейх кивает и теперь полностью поворачивается ко мне, не прерывая зрительный контакт.

– Твоя задача – навести порядок в своем бизнесе, Заид. И как можно скорее. С твоим отцом я сам поговорю. Завтра, – он произносит все это с многозначительными паузами. – Эмира оставь мне.

Я киваю и вижу, как меняется лицо шейха, взгляд снова становится безмятежным. Он уже принял решение, и что-то подсказывает мне, что даже знает, как будет наказывать тех, кто портит его репутацию.

– В моем эмирате не должно быть рабынь, привезенных насильно. Никаких детей, калек, стариков и убогих. Только женщины, достигшие совершеннолетия и приехавшие по собственной воле. Если это условие будет нарушено… – он слегка подается вперед, впиваясь в меня острым взглядом, – я спрошу с твоей семьи. – Шейх выпрямляется. – Еще я знаю, что ты отобрал игрушку у Эмира.

– Стоит ли озвучивать причину, учитывая, что ее отец лично обратился ко мне с просьбой защитить девочку?

– Кто убил ее родителей? – слегка качнув головой, спрашивает шейх.

Я колеблюсь пару секунд, а потом выдаю самый безопасный ответ:

– Понятия не имею, шейх Мурад.

Он снова кивает, но я понимаю, что он уличил меня во лжи. Более того, он отлично понимает, кто стал палачом родителей Амиры.

– Заид, твой бизнес на моей земле будет существовать до того момента, пока я позволяю. Если будут нарушены правила… ты знаешь, какая последует расплата.

– Знаю.

– Отдыхай, мне еще нужно перекинуться парой слов с юбиляром.

Кивнув, отхожу. Теперь можно ехать домой и пожинать плоды этого вечера. Но прежде я заберу свою непокорную рабыню и высеку ее за дерзость, потому что она снова посылает улыбки тому, от кого спасалась под крышей моего дома. Решила вызвать мою ревность? Что ж, я покажу ей, что бывает, когда дергаешь тигра за усы.

Подхожу к Амире с Валидом и цежу сквозь зубы:

– Мы едем домой.

Амира покорно опускает взгляд в пол, но я успеваю заметить в ее глазах блеск неповиновения. Подхватываю ее за талию довольно грубым жестом и тяну на улицу, где у ступеней крыльца нас уже поджидает машина. Валид многозначительно кивает мне, и внезапно появляется желание выругаться последними словами, потому что наказание Амиры может отложиться. Такой жест помощника означает, что он владеет какой-то новой информацией.

Всю дорогу до дома я стараюсь глубоко дышать, чтобы немного успокоиться и не показать наложнице всю силу моего гнева, потому что, боюсь, собрать девушку воедино после такого будет, мягко говоря, сложно. Мы выходим из машины, и Валид тут же оказывается рядом.

– Ждет полчаса? – спрашиваю тихо.

– Даже час ждет, – с серьезным видом отвечает он, но я вижу в его глазах коварную улыбку. Он точно знает, что ожидает мою наложницу.

Подхватываю Амиру под локоть и бесцеремонно тяну в дом, по коридору, пока мы не доходим до спальни. Заволакиваю ее в комнату и толкаю в сторону ванной.

– Смой с себя краску! – рявкаю я.

– Вы говорили, что вам нравится.

– Смой! – уже гремлю.

Может быть, вид ее беззащитной нежной кожи, не прикрытой слоем косметики, позволит мне хоть немного обрести здравый рассудок и не лютовать так, как того требует затуманенный яростью рассудок.

Меряю шагами комнату, пока Амира умывается, и стягиваю с себя вещь за вещью: пиджак, галстук, расстегиваю рубашку и, бросив запонки на прикроватную тумбочку, стаскиваю уже ненужную тряпицу. Оставляю только брюки, ремень и туфли с носками. Если избавлюсь от всего, боюсь, отсутствие барьера между мной и наложницей приведет к непоправимым последствиям. Амира выходит из ванной и смотрит на меня своими огромными глазами, прикусив щеку изнутри. А меня это накручивает еще сильнее, внутри громче колотится сердце, разгоняясь до невероятной скорости. Кончики пальцев покалывает от желания схватить ее в охапку, нагнуть, выпороть и трахнуть так, чтобы стены дома содрогались. Я раз за разом напоминаю себе, что с ней нельзя жестить, но в этот раз мантра не срабатывает.

Преодолеваю расстояние между нами в три больших шага и хватаю Амиру за локоть. Дергаю на себя, впечатывая в свое тело, и всматриваюсь в испуганные глаза.

– Может, мне отдать тебя Эмиру?

– Зачем? – дрожащим голосом спрашивает она.

– Ты так ласково улыбалась ему сегодня, из чего я сделал вывод, что ты рвешься к нему. Если это так, еще не поздно поехать. Я даже могу сказать тебе, в каком отеле он остановился.

– Я…

– Ты! – рявкаю ей прямо в лицо, отчего Амира слегка вздрагивает. И мне бы остановиться, в миллионный раз напомнить себе, что она еще совсем юная девочка, которая из-за своей наивности и глупости пытается вызвать во мне ревность, но у меня просто сорвало тормоза.

Хватаюсь за полы ее роскошного платья и резким движением разрываю его до самой талии. Ткань трещит, но я этого не слышу, как и испуганного всхлипа Амиры. Я лишь вижу высвободившуюся от ткани грудь, которая дерзко покачивается перед моими глазами. Наложница поднимает руки, чтобы прикрыться, но под моим взглядом останавливается. Хочу растерзать ее, порвать зубами и не только ими, но… не могу. Хочу жестить, но берусь за ее грудь бережно, практически нежно. Меня трясет от ярости, и лишь в ласках я позволяю себе быть несдержанным, чтобы не причинить ей еще больше вреда, чем уже нанесли до меня. Жадно впиваюсь ртом в сочные полушария, сминаю их ладонями, свожу вместе и пирую на нежной коже, рыча от удовольствия. Это совершенно не успокаивает меня, а распаляет еще сильнее. Перехватываю Амиру за талию и поднимаю над полом, ни на секунду не отрываясь от груди, прикусываю по очереди соски, потом ласкаю их языком, всасываю в рот и со шлепком выпускаю. Амире приходится ухватиться за мои плечи, она впивается ногтями мне в кожу, и это еще сильнее заводит меня.

Бросаю ее на кровать и тут же накрываю своим телом. Нетерпеливо срываю с нее остатки платья и нижнего белья, потом расстегиваю пояс на своих брюках, спускаю их вместе с боксерами до колен, плюю на свою руку и размазываю слюну по члену. Даже если она не возбуждена, я все равно возьму ее. Так, как мне того хочется. Нежности закончились еще в тот момент, когда я увидел улыбку, подаренную Эмиру. Хотела вызвать во мне ревность? Получилось, черт возьми! Пристраиваюсь у входа и, сделав глубокий вдох, врываюсь до самого основания. Амира вскрикивает и пытается отползти от меня, но я ведь чувствую, что она возбуждена. И все равно таращится на меня испуганными глазами и скребет ногтями по простыни в попытке оказаться как можно дальше. Насильно забрасываю ее ногу себе на бедро и удерживаю там, прижимая второй рукой за плечо к кровати. И долблюсь под всхлипы вперемежку со стонами. Мне кажется, я даже слышу проклятия, но сквозь шум крови в ушах они долетают до меня неясным шепотом. Еще и еще, до звезд перед глазами, до дрожи в теле и мурашек по коже. Последние несколько ударов моих бедер о ее становятся совсем жестокими, и я наконец замираю, изливаясь в Амиру. Закрыв глаза, тяжело дышу, практически на грани с асфиксией. Спазмы в груди все никак не прекращаются, все тело дрожит от напряжения.