— Ах, Толли! Какой же ты несносный! — воскликнула она. — Разве ты имеешь право выдвигать мне какие-то предварительные условия?

Толли опустил руки и издал отрывистый смешок.

— Опять пытаешься обвести меня вокруг пальца, да? Эти твои уловки, Мелия! Выжмешь из меня все, что тебе нужно, а потом, когда наступит подходящий момент, ты торжественно объявишь о своей помолвке с Эрнестом Дэнксом. Нет уж, дорогая! Такой расклад меня не устраивает! И запомни: ни о каком разрыве моей помолвки с Джин Маклейд не может быть и речи!

Мелия поняла, что счастливый случай она безнадежно упустила.

— Смотри, чтобы эта помолвка не вышла тебе боком! — бросила она с нескрываемой злостью. — У девиц такого сорта есть обыкновение шантажировать людей. Не забывай об этом!

Сделав прощальный выстрел, она круто развернулась и пошла прочь. Толли молча стоял на дорожке и смотрел ей вслед.

Мелия же направилась прямо в гостиницу. Она поднялась в номер через боковой ход и сразу же прошла в свою спальню. Мать строчила письма, сидя в соседней комнате, но Мелия не стала заглядывать к ней. С мрачным видом она уселась в кресло и стала нервно барабанить пальцами по подлокотнику, потом бросила на себя изучающий взгляд в большое зеркало, висевшее на противоположной стене. Что же ей делать с Толли? Нынешняя ситуация не просто нелепа, она невыносима. Она снова встретилась с Толли, они живут в одной гостинице, толкутся с утра и до позднего вечера на одной территории под пристальными взглядами многочисленных друзей и приятелей, прибывших в Швейцарию на зимний отдых. Разумеется, те с большим интересом будут следить за разворачивающейся на их глазах драмой. А некоторые и вовсе станут откровенно злорадствовать. В любом случае ее отъезд будет расценен как позорное бегство. Нет, уезжать нельзя! Ни в коем случае! Но и видеть изо дня в день самодовольную физиономию Толли, с гордостью трубящего направо и налево о своей помолвке, когда она сама пока не имеет возможности ответить ему тем же, — о, это такая мука! Можно сойти с ума!

Мелия сняла перчатки и молча уставилась на свои руки. На пальце, предназначенном для кольца, преподнесенного женихом по случаю помолвки, ничего не было. А как красиво смотрелся бы здесь большой бриллиант! С какой радостью она бы помчалась вниз и ткнула бы этим пальцем прямо в нос Толли. Пусть видит!

Мелия снова мысленно прокрутила их разговор. Надо было набраться храбрости и солгать, сказать ему то, что он так жаждал от нее услышать. Но как-то так вышло, что лгать Толли Мелия не научилась. Тяжелое это дело — обмануть Толли. Тем более надо отдать ему должное — он ведь не стал притворяться, что влюблен в свою Маклейд по уши.

«Он все еще любит меня!» — удовлетворенно подумала Мелия. И тут ее осенило! Она вскочила с кресла, подбежала к письменному столу, сорвала с головы меховую шапочку и быстрым движением взъерошила волосы.

Нет, не все еще потеряно! Толли любит ее, а это главное! План очередной наступательной кампании почти созрел. Зловещая улыбка скользнула по губам Мелии. Она села за стол, открыла дорожный набор, извлекла лист бумаги со своей монограммой и торопливо набросала несколько строк.

Прости меня, Толли! Ненавижу, когда мы ссоримся! Я так потом мучаюсь! Давай встретимся около шести часов за аперитивом. Закончим наш разговор, а заодно и помиримся.

Мелия

Она перечитала записку, вложила ее в конверт и вызвала посыльного.

Толли был в гостиной, когда ему передали записку от Мелии. Он сидел вместе с Джин и Джеральдом, и они обсуждали события минувшего дня. Джин была еще в лыжном костюме, который помогла ей купить сегодня утром миссис Мелтон, для чего они даже специально съездили в Сент-Мориц. Костюм не был таким элегантным, как у Мелии, но лыжная куртка небесно-голубого цвета очень шла девушке и гармонировала с перчатками и вязаной шапочкой с помпоном, водруженной на пушистые светлые волосы.

— Как продвигается учеба? — поинтересовался у нее Толли.

— Особых успехов пока нет, — честно призналась ему Джин. — Никогда не думала, что научиться кататься на лыжах так трудно. Инструктор все время командует: «Дамы! Согните ноги в коленях!» Я начинаю сгибать и тут же падаю.

Боюсь, эта наука не для меня!

Толли рассмеялся.

— Не унывай, Джин! Все так начинают. Вот увидишь, через пару дней ты уже будешь мчаться стрелой с самой высокой горы. И все будет легко и просто, как ходьба по комнате.

— Дай-то Бог! — вздохнула Джин и добавила сокрушенно: — Вот только после сегодняшних тренировок понадобится специальный кран, чтобы затащить меня на эту гору. У меня каждая косточка болит, повернуться не могу.

— А где мама?

— Она после обеда ходила на каток, смотрела выступления фигуристов. А потом поднялась к себе наверх прилечь. По-моему, она плохо спала прошлой ночью.

— Мне вчера вечером показалось, что мама чем-то расстроена. Но ведь она никогда не бывала здесь со Стивеном, правда? — повернулся Толли к Джеральду.

Джеральд покачал головой:

— По-моему, нет.

— И тем не менее что-то ей напомнило о нем. Впрочем, быть может, я ошибаюсь.

Джин виновато молчала. В глубине души она понимала: миссис Мелтон не спала из-за нее. Это же она завела разговор о полковнике Мелтоне! Вполне возможно, в душе матери Толли снова поднялся целый ворох воспоминаний, а вместе с ними вернулась и боль. Джин была почти готова во всем сознаться Толли, но в самый последний момент передумала.

В эту минуту Толли подали письмо от Мелии. Портье церемонно принес его на подносе. Толли недоуменно посмотрел на конверт, потом вскрыл его и прочитал записку. В первый момент лицо его прояснилось, но тут же снова стало серьезным. Шестое чувство моментально подсказало ему: что-то здесь не так. «Мелия вовсе не простушка, чтобы строчить слезные послания с просьбами о перемирии», — подумал он и перечитал записку.

— Ответа не будет! — отрывисто проговорил он, обращаясь к портье, а потом повернулся к Джеральду и Джин: — Мелия приглашает нас на аперитив перед ужином в шесть часов вечера.

Джин, как всегда, промолчала, Джеральд тоже никак не отреагировал на эту новость. Толли откинулся на спинку кресла и нахмурился. Он был сейчас похож на большого обиженного ребенка. «Конечно, — размышлял он, — Мелия не придет в восторг, когда увидит всю нашу троицу. Что ж, тем забавнее будет понаблюдать за ней в этой ситуации. Наверняка она что-то придумала, вот и послала оливковую веточку мира». Толли не питал особых иллюзий насчет Мелии. Как говорят французы, на войне как на войне. Вот и Мелия с легкостью пустит в ход любое оружие: будет милой и нежной, а может, и слезу прольет, если понадобится. Главное, чтобы усилия ее были вознаграждены и она получила бы то, чего добивалась.

— Что ж, пойду приму ванну, — проговорил Толли, вставая с кресла.

— Мне тоже надо переодеться! — поднялась следом Джин и добавила неуверенно: — Я так понимаю, что на эту встречу мне ходить не обязательно.