Надеясь спасти экономику штата, губернатор Калифорнии всячески отрицал существование вспышки, а также обвинял федеральное правительство, Морскую службу здравоохранения и Совет здравоохранения Сан-Франциско в поддержании эпидемии – много лет спустя подобная тактика будет применена во время пандемии ВИЧ. Местные газеты помалкивали.

Новый губернатор и новый федеральный представитель по вопросам здравоохранения начали действовать более активно и сосредоточились на дератизации[59] и дезинфекции. К 1904 году вспышка в китайском квартале пошла на убыль.

Но в 1906 году произошло землетрясение, которое вызвало масштабные разрушения в области залива Сан-Франциско. Во время восстановления территории возникла еще одна вспышка чумы – на этот раз преимущественно среди белого населения. Реакция была немедленной и бурной, и все же принятые меры оказались недостаточными и слишком запоздалыми. Первоначально к болезни относились безразлично, поскольку считали, что чума поражает в основном презираемое меньшинство. Скорее всего, эти просчеты сыграли свою роль – блохам удалось перейти на других грызунов и распространиться по всему западу США.

В сельских районах Китая естественным резервуаром чумы считаются большие песчанки, сурки и бурундуки. Черные крысы и живущие на них блохи распространяют заболевание в городах и между странами (по морским путям). Неспроста на швартовые тросы стоящих в доке кораблей навешивают противокрысиные щитки, а Служба здравоохранения США раньше занималась дератизацией прибывавших в страну судов.

На американском Западе новым природным резервуаром возбудителя чумы стали луговые собачки, хотя переносчиками блох могут быть бурундуки и лесные хомяки. Недавно к ним присоединились и кошки.

Луговые собачки служат амплифицирующим («усиливающим») хозяином – они заносят болезнь в свои норы, откуда распространяют ее во все стороны. Существует настоящая «чумная линия» – она идет по сотому меридиану на север и на юг через Центральный Техас. Примерно так же проходит граница популяции луговых собачек. Так что, если вы когда-нибудь решите завести себе домашнего питомца, не советую брать пылесос и высасывать его из норы.

Чума – весьма показательная модель многоэтапного процесса перехода зоонозов в новые экологические ниши. Бактерия должна попасть на новое место и внедриться в нового хозяина, например луговую собачку или комара. Когда заболевание закрепится в новом резервуаре или переносчике, оно станет для данной экосистемы эндемическим. Правда, совершить такой переход удается не всем болезням – в этом всегда есть какая-то тайна и, безусловно, элемент случайности. Когда человек – единственный хозяин, а инфекция передается только между людьми, все гораздо проще: достаточно, чтобы люди путешествовали. Большинство крупных эпидемий Нового Света – оспа, корь, полиомиелит, туберкулез – были завезенными через Атлантику «подарками» из Старого Света. Чума отличается только тем, что прибыла она через Тихий океан.

Умение приспосабливаться – важное свойство всех живых организмов нашей планеты. Любая форма жизни будет распространяться везде, где только сможет найти для себя подходящие условия. Мы точно знаем, что болезни, которыми болеют люди, не бывают статичными. Нельзя позволять себе думать, что болезнь «где-то далеко» и для беспокойства нет причин. Очень часто новые инфекции приходят к нам «издалека» и закрепляются в новой среде – особенно сейчас, в условиях меняющегося климата и глобального потепления. Именно так чикунгунья и денге из тропиков попали в США и закрепились благодаря флоридским комарам из рода Aedes.

ЛИХОРАДКА ЗАПАДНОГО НИЛА

За несколько лет до того, как чума перепугала Нью-Йорк, мне позвонила Марси Лэйтон, моя подруга и бывшая сотрудница Службы расследования эпидемий. В то время она возглавляла эпидемиологический отдел департамента здравоохранения Нью-Йорка.

«У нас необъяснимый кластер. Неврологические симптомы, в том числе паралич, затрудненное дыхание, в некоторых случаях поражены черепно-мозговые нервы. Мы предположили, что это ботулизм, и запросили в Центрах по контролю и профилактике заболеваний антитоксин, но что-то не сходится. Вы нам поможете?»

Для борьбы с новыми инфекциями нужны проницательные клиницисты, которые скажут: «Все это выглядит как-то необычно. Стоит присмотреться повнимательнее. Я должен позвонить специалистам и поднять тревогу». И конечно, в системе здравоохранения должны работать столь же проницательные сотрудники, которые примут слова этого проницательного клинициста всерьез.

Марси была в этом отношении «золотым стандартом». Она понимала свое сообщество, эпидемиологию и здравоохранение достаточно хорошо, чтобы заметить зебру среди обычных лошадей. Она проверила звонок от врача из Куинса, у которого было два пациента с параличом. Проверка выявила кластер из восьми тяжелых случаев энцефалита (воспаление головного мозга), все на площади в 41 квадратный километр на северных окраинах этого городского района. Если бы она подумала: «Ничего страшного» – и занялась бы другими делами, она не выявила бы одну из крупнейших эпидемий последнего десятилетия. Вирус быстро покинул Краун-Пойнт и начал двигаться по территории США в Канаду, а затем появился в Мексике и Южной Америке.

Мы соединили нью-йоркскую команду Марси с отделом трансмиссивных болезней[60] Центров по контролю и профилактике заболеваний в Форт-Коллинсе в штате Колорадо. Там быстро диагностировали энцефалит Сент-Луис – как оказалось, ошибочно, но, по крайней мере, в правильном направлении.

Как и энцефалит Сент-Луис, неизвестную болезнь вызывали флавивирусы, переносчиками которых являются комары, а «усиливающим» хозяином служили птицы. Однако энцефалит Сент-Луис редко вызывает у человека тяжелые неврологические заболевания – в год в США обычно регистрируется всего несколько таких случаев, причем не в Нью-Йорке. И он не вызывает болезней у птиц. Последнее обстоятельство и стало решающей уликой.

Еще до начала вспышки среди людей сотрудники системы здравоохранения заметили, что с неба падает много мертвых птиц, особенно ворон.

Заболевшая птица не может обратиться в кабинет неотложной помощи, и никто не принесет ей куриный бульон, когда она будет не в силах покинуть гнездо. Чтобы самой не стать чьим-то обедом, птица вынуждена сохранять активность до последней секунды. Смерть иногда наступает посреди полета, именно поэтому мертвые птицы в самом буквальном смысле падали с неба.

Ветеринар в зоопарке Бронкса отметила гибель пары чилийских фламинго, баклана и фазана. Она не стала обращаться в Центры по контролю и профилактике заболеваний, но отправила биоматериал этих птиц и ворон в лаборатории Министерства сельского хозяйства США в Эймсе. Анализы на обычные для птиц вирусы и на энцефалит Сент-Луис оказались отрицательными. Эти же образцы были переданы в Центры по контролю и профилактике заболеваний в Форт-Коллинсе. Через месяц после звонка Марси мы узнали правильный диагноз.