– Все, что вы сообщили, – вежливо заметил Серхио, – в точности совпадает с тем, чему меня учили в семинарии. Если вы намерены открыть мне, что ключевая проблема была связана с нейтронной звездой, то я, признаться, останусь в недоумении, чем же воспринятый из ваших уст рассказ отличен от наставлений той поры. Я хочу сказать, что само существование…

– Да существует она, существует, – досадливо прервал его Иван. – И все, о чем я уже успел рассказать, – тоже. Но расхождения начинаются там, где…

Он остановился и позволил Серхио смочить ему губы. Из кубка пил жадно, точно подозревал, что воды осталось мало. Серхио вспомнил, как жажда мучила его самого – после крушения орнитоптера, в джаггернауте каравана клановщиков. Он отогнал эту мысль.

– Слушай, – продолжил старик, – но прежде чем мы вернемся к этой теме, я должен спросить тебя кое о чем еще. Догадываешься, о чем именно?

– Если я могу как-то помочь…

– Расскажи про Индрани, будь так добр.

Ее имя упало на Серхио, как епитимья.

– Простите?..

Прежде чем Иван успел ответить, Серхио почувствовал, как холод страха ширится в кишках, развертывается там, точно питон. Он заметался по комнате, прижав руку к губам, потом выскочил наружу, пробежал по мостику, схватился за перила и выблевал в бездну. На миг возникло восхищение при виде собственной рвоты, расплескавшейся о розовые нижние уровни алебастрового клинка. Тошнота сразу отпустила. Серхио отер слезы, сделал несколько судорожных вздохов и визуализировал пару успокаивающих мандал из требника. Горгулья ухмылялась ему снизу. Она была размером с морскую пушку старых времен, плавный изгиб ее зубастой челюсти, казалось, передразнивал его.

– Ты взволнован, – заметил Беллармин, возникший на противоположном конце мостика. – Я определил это по увеличившейся солености твоей кожи. Биоэлектрическая аура тоже изменилась.

– Что вам нужно?

Закутанная в плащ цвета ржавчины фигура переместилась ближе. В овальном зеркале мягко подрагивал пейзаж. На миг Серхио показалось, будто он что-то там видит: серебряный или хромовый проблеск, стрелой пронесшийся между горбами барханов. Но если это не иллюзия, то объект уже исчез. Нет резона отвлекать Беллармина бессмысленными наблюдениями.

– Там был еще кто-нибудь, Менендес?

– Вы о чем?

– Был ли в комнате кто-то еще? – терпеливо проговорил Беллармин. – Не я.

Серхио всмотрелся в собственное отражение, прежде чем ответить.

– Думаю, я бы заметил. Вы полагаете, кто-то должен был там находиться?

Очевидник придвинулся еще ближе, точно желая прошептать ему на ухо какую-то тайну. Помедлив, Беллармин произнес:

– Зарони сей вопрос в ум свой и ответь вместо него на следующий. О чем тебе поведал Иван?

Теперь в его лице отражалась закованная в доспехи горгулья. Искаженный зеркалом, ее облик стал еще отвратительней.

– О чем он с тобой говорил? Ради безопасности ордена я должен знать. Если смолчишь, появятся основания заподозрить измену.

– Если бы Основатель хотел, чтобы вы об этом узнали тоже, он бы не призвал меня из Диоцеза.

– Твоя позиция довольно уязвима, Менендес.

– Уверяю вас, я внимательно выслушаю его слова, – сказал Серхио. – И какое бы сообщение он ни пожелал нам оставить, я уж позабочусь, чтобы оно достигло Викингвилля.

Он вернулся к постели умирающего, лавируя между медицинских мониторов, и занял прежнее место подле Ивана.

– Когда вы впервые упомянули ее имя, – произнес он гораздо тише, чем мог от себя ожидать, – я решил, что ослышался.

– Расскажи, что между вами произошло, – потребовал Иван. Магнитофонная лента продолжала с заговорщицким шорохом крутиться. – После этого я отвечу тебе откровенностью. Ты узнаешь, что в действительности довелось мне пережить в окрестностях Погибели.

– Беллармин тоже знает, верно?

– Я гарантирую, что сведения об этих событиях он получил из других источников. Думается, ты начал там же, где и я. В самом-самом начале. Ты лишь недавно был возведен в сан, так?

– Через несколько дней после инсталляции духовника. – Серхио коснулся щетинистого венчика на голове. – То была моя первая миссия на службе Диоцезу – путешествие на север от Викингвилля, в гости к людям клана. Они пользуются освященными орденом сервиторами, так что у меня был предлог явиться без предупреждения или же сообщив о поездке в самых общих словах.

Погрузиться в рассказ о тех событиях было нетрудно.

Караван клана падальщиков смутно вырисовывался внизу; длинная, растянутая по пустыне процессия машин с жучиными спинами; некоторые были не крупнее собак, другие же превосходили размерами дом. Крупнейшим оказался джаггернаут, то есть главная машина в караване. В нем нашли себе пристанище сами погонщики. Караван блуждал по пустыне к северу от Викингвилля месяцами, разыскивая технологические реликты эпохи долгих войн, сотрясавших Марс как до, так и сразу после Экуменического Синтеза.

Хотя прошли уже десятилетия с тех пор, как последний ледяной астероид врезался в поверхность Марса и наполнил этот мир живительной атмосферной влагой, климат планеты все еще был суров и находился в поисках равновесия, даром что подошел к нему ближе всего за четыре миллиарда лет. Время от времени на пути орнитоптера возникали пылевые бураны, неистово крутящиеся воронки отдельных ламинарных течений, слишком внезапные и яростные, чтобы на них успевали толком среагировать элероны и обшивка орнитоптера.

Сейчас, похоже, эти адаптивные элементы реагировали хуже прежнего, хотя, конечно, Серхио этого не видел. Вдруг оторвалось крыло и рухнуло на барханы. Другое уже на глазах смялось, как оригами в кулаке. Из-за перепада давления от мозга отлила кровь, и Серхио мучительно медленно терял сознание, падая прямо под бешено вертящиеся колеса джаггернаута.

Затем он пришел в себя – и обнаружил, что находится внутри этой машины.

– Она была как ангел во плоти, – сказал Серхио, испытывая нечто вроде извращенной радости оттого, что сумел себя разбередить. – Я на самом-то деле не так уж сильно пострадал – чувствовал себя куда хуже, чем полагалось бы при таких травмах. Индрани предложила мне воды, на вкус почти как пыль, но по крайней мере это была жидкость… Мне полегчало. Естественно, я принялся задавать вопросы.

– Ты удивился, почему она одна, совсем еще девчонка, во главе фуражирского каравана. Там был кто-нибудь еще?

– О да, там был ее брат Хайдар. Восьми или девяти лет от роду. Я запомнил его, поскольку подарил ему игрушки.

– А кроме Хайдара?..

– Никого. Я спросил, в чем дело. Она ответила, что родители мертвы, убиты даосистским ополчением. – Теперь, когда большая часть истории осталась позади, Серхио почувствовал, что пересохло во рту, и воспользовался водой, предназначенной для Основателя. – Я мог бы обратиться к демографической статбазе требника, чтобы проверить ее слова, но меня только что возвели в сан и я еще не наловчился это делать. Да и потом, смерч пока не ушел и мой орнитоптер невозможно было починить. Мы оказались заперты в джаггернауте по крайней мере на несколько дней. И я…