– Лучше попробовать, что ты там придумал.

– Я так и хочу поступить, – заверил выдра Джон-Том. Его пальцы тронули струны дуары.

Мадж прислушался к странным стихам, слетавшим с уст его друга-чаропевца. На этот раз песня была совсем непонятная – она лилась быстрым потоком. В ней не было никакого смысла, зато чувствовалась сила. Несомненно, мощное чаропение, как и обещал Джон-Том. Выдр взволнованно ждал, что же принесет музыка на этот раз.

Парящий шар зеленого цвета появился перед Джон-Томом. Странный образ возник в его центре и стал обретать очертания и форму. Он сильно отличался от всего, что было сотворено раньше, и не походил ни на дедушкины часы, ни на игрушечную лодку, ни на лошадку. Маджу он напомнил вещь, называвшуюся кухонным комбайном.

Только этот предмет не был мертвым. Он шумел и вибрировал. Или только так казалось? Мадж моргнул и понял все. Нет, предмет не был живым, он только создавал видимость жизни, иллюзию жизни, но на самом деле был набит зомби.

Заинтересованный Брулюмпус наклонился вперед, уставившись на предмет и поднимая боками маленькие волны. Многочисленные глаза сфокусировались на одной точке. Джон-Том совершенно точно выбрал объект для материализации. Брулюмпус забыл о путниках, как будто их не существовало.

Мадж поймал себя на том, что сам, не отрываясь, глядит на ящик, полный зомби. Ему было понятно изумление Брулюмпуса. Вот это волшебство! Он попытался понять, что говорят зомби, и не мог. Но каким-то образом их крики и вопли завораживали. Мадж не мог оторваться, не мог отвести взгляда. Они захватили его, взяли в плен так же, как и Брулюмпуса, – эти странные, потрясающие зомби, такие увлекательные и манящие.

– Удвойте ваше удовольствие, удвойте вашу радость вдвойне хорошей, вдвойне мятной жевательной резинкой!

Появился еще один зомби, чей голос был низким и мрачным, как у Брулюмпуса. Зомби глядел на Маджа так, будто нес на плечах всю тяжесть бытия. Он сказал:

– Вы страдаете… от… нерегулярного стула?

Кто-то настойчиво потянул Маджа за лапу. Чтобы разглядеть Джон-Тома, ему пришлось моргнуть. Тот озабоченно смотрел на него.

– Минуточку, приятель, – попросил выдр, не узнавая собственного голоса. – Погоди чуток. Я должен дослушать это. Тут, видишь ли, важное дело, а я… я… – Он, облизнув губы, помедлил.

– Что ты, Мадж?

– Я хочу узнать, как предохранять кухонный пол от некрасивого желтого налета. Вот черт, у меня и не было его никогда.

– Нет, Мадж, не давай ему добраться до тебя.

Молодой человек потащил выдра к плоту. Мадж слабо сопротивлялся.

– Но, кореш, что делать с грязью на моем воротнике?

– Наплюй, Мадж! – Джон-Том шлепнул его пару раз, затем подтолкнул к веслу. Они спихнули плот с бока неподвижно замершего Брулюмпуса на воду и заработали веслами изо всех сил. Понемногу выдр стал приходить в себя.

– Черт меня подери, – наконец выдохнул Мадж, – что это за жуткая магия?

Брулюмпус уже скрывался за горизонтом. Он лежал без движения в воде, уставившись на вопящий, смеющийся, убеждающий ящик, который мгновенно довел его до коматозного состояния. На прощание до них долетело несколько энергичных слов:

– Вы-ы-ы заслу-ужи-и-или-и-и отды-ых-х-х сегодня-я-я-я!

– Джон-Том!

– Что? – Юноша продолжал настойчиво грести, желая уйти как можно дальше от той части болота, которая звалась Брулюмпусом, – на тот случай, если магия перестанет действовать.

– Я никогда больше не буду критиковать твое пение.

– Ну, как же! Разумеется, будешь, – ответил Джон-Том с усмешкой.

– Не-а, никогда. – Мадж поднял правую лапу. – Клянусь всеми прелестями полевки Ченрил, лучшей куртизанки Тимова Хохота!

Он посмотрел на пенный след, оставляемый плотом, и передернул плечами.

– Меня это тоже захватило, приятель. Я даже не понял, что происходит. Коварная штуковина. – Он оглянулся на своего компаньона, когда им пришлось пригнуться под нависающими над водой ветками. – Как ты зовешь эту жуткую обалделовку?

– Коммерческое телевидение, – объяснил Джон-Том. – Я думаю, только это и могло сработать. Причем оно крутит такую дрянь сутки напролет.

– Хоть бы никогда больше ничего подобного не видеть!

– Надеюсь, что оно не сведет Брулюмпуса с ума, – пробормотал Джон-Том. – В конце концов он не так уж плох для кучи грязи.

– Эх, парень, пропадешь ты через свое мягкосердечие. Ты готов улыбаться даже собственному убийце.

– Ничего не могу с собой поделать, Мадж. Мне все существа нравятся вне зависимости от того, какая у них внешность.

– Только помни, что большинство из них не отвечают тебе взаимностью.

Джон-Том посмотрел задумчиво.

– А не спеть ли мне еще несколько куплетов, чтобы усилить заклинание?

– А не хочешь ли ты погрести, кореш?

– Ну вот, – улыбнулся Джон-Том, – я же сказал, что ты снова будешь критиковать мое пение.

– Меня достали не твои песни, а твой голос, шеф.

Препирательства заняли остаток дня и начало следующего. К этому времени они удостоверились, что покинули сферу влияния Брулюмпуса.

Несколько дней спустя путников ожидал приятный сюрприз. Пейзаж снова стал меняться, а вместе с ним и климат.

По убеждению Маджа, давно уже пора было снизиться влажности и появиться настоящей суше. Рунипай стал принимать вид скорее тропического озера, чем непроходимой трясины.

Высоко и прочно поднимались из воды острова. С поверхности исчезла пена и мутная взвесь. Вместо того чтобы образовывать заводи вокруг кочек и деревьев, вода начала двигаться в южном направлении. Потоки вскоре начнут превращаться в реки, а реки означают развитие торговли, то есть цивилизацию.

Возможно, они уже недалеки от цели путешествия.

А затем, как случалось уже не раз, растущая уверенность была уничтожена внезапной катастрофой. На спокойной воде под безоблачным небом мир внезапно перевернулся.

Джон-Тома подбросило в воздух. Он взлетел, беспомощно размахивая руками, больно ударился о воду и попытался удержаться на поверхности.

Но как только юноша поплыл, что-то схватило его за икры. Он почувствовал, как его тащит вниз – прочь от затухающего солнечного света, от кислорода, которого уже настоятельно требовали легкие.

Он не видел, что схватило его, да и какое это имело значение? Чем сильнее Джон-Том лягался и вырывался, тем, казалось, быстрее уходил вниз. Вниз, прямо вниз, на дно Рунипай. Его легкие уже не горели, они, казалось, готовы были разорваться вместе с лихорадочно бьющимся сердцем.

Последнее, что он запомнил перед тем, как начать тонуть, был Мадж где-то слева от него. Выдр плавал гораздо лучше, чем Джон-Том, однако он тоже шел ко дну, увлекаемый чем-то непреодолимым, быстрым, расплывчатым.