— Инум... — простонала одна. — Инум...

Артем быстро снял с нее языковую маску, наложил на себя и понял, что девушка просит пить. Он поспешил достать фляги с соком и протянул каждой, предварительно открыв, дикарки ведь могли и не сообразить, что нужно открутить пробку. Они схватились за фляги и жадно выхлебали сок, хотя там было примерно по литру. Затем отдышались и поблагодарили щедрого воина, давшего им такое вкусное питье.

— Откуда вы, девочки? — спросил Артем.

— С большого острова там, — махнула рукой куда-то на запад круглолицая, смуглая девушка невысокого роста. — К нам чужие приплыли, наших побили... Мы на рыбалке были, видели с моря все, уплыли подальше, а вернуться не смогли, шторм начался и нас в море унесло... Лодки связали, чтобы не разбросало... Воды не было совсем... Морскую пили, а она горькая... Долго носило, многие померли, а потом... я не помню, что потом... Где мы?..

— На маленьком острове... — развел руками юноша. — Только вы втроем и выжили, остальные все умерли, сейчас я их похороню, чтобы заразы не было. Я на этом острове жить собираюсь. Вам, насколько понимаю, идти некуда. Могу предложить в мой клан войти, только под клятву.

Ему эти дикарочки были напрочь не нужны, просто пожалел оставшихся без дома и родных девочек, которым некуда податься. Выдав каждой еще по фляге сока и множество разных фруктов, Артем оставил их думать над его предложением, и отправился хоронить умерших. Странник твердо решил обосноваться на этом островке, очень уж он приятный на вид. Несколькими плетениями юноша поднял в воздух лодки вместе с мертвецами и мгновенно превратил их в пепел, сдавив тот в компактный шар, который и захоронил на глубине трех метров, пробив шурф еще одним плетением. Девушки смотрели на все это с широко распахнутыми ртами и вытаращенными глазами. А заметив, что он повернулся к ним, принялись низко кланяться, благодаря великого шамана за спасение.

— Не за что! — отмахнулся Артем. — Ну что, пойдете в мой клан?

— Да, великий шаман! — в один голос выкрикнули девушки.

— Вот и хорошо, — кивнул он. — Подождите меня вон там, в тенечке возле ручья, я должен начать строить дом. И да, сбросьте эти грязные набедренные повязки, на них смотреть страшно.

Дикарки поняли его с точностью до наоборот, они решили, что интересуют шамана, как женщины, сбросили пальмовые листья и встали на четвереньки, выпятив задницы и всем своим видом показывая, что готовы отдаться. Артем засмеялся и сказал, что когда-нибудь потом, пусть вначале вымоются, с такими грязными никто дела иметь не станет. Девушки осмотрели себя и поспешили к ручью.

Артем засмеляся и переместился к скале на правой оконечности острова. Нашел в ней неглубокую пещеру, прыгнул туда и сел на большой камень, начав не спеша разбираться в том, какие зародыши планетарных баз у него имеются. Пожалуй, для Земли стоит взять наиболее защищенную, местные маги на многое способны. Ее основные помещения будут находиться на глубине нескольких километров, при отсечении телепортационного лифта добраться до них станет той еще задачей. Найдя нужный зародыш, Артем активировал его и поставил на пол пещеры. Покрытое рунными узорами черное яйцо засветилось призрачным светом, заискрилось и скрылось в каменном полу.

Основные помещения должны вырасти в течение суток, а еще через двое можно будет заселяться. Также юноша достал управляющий искин, включил и создал защищенный канал связи с зародышем, указав, что хочет получить в итоге. Следовало, помимо всего прочего, облагородить остров, очистить пляжи, построить легкие бунгало для отдыха и многое прочее. Для этого он оставил искину больше сотни инженерных и рабочих дроидов. Теперь оставалось только ждать.

Вернувшись к дикаркам, которые успели искупаться в ручье, он захватил их и вернулся в спальню, оказавшись прямо под требовательным взглядом зеленых ведьмовских глаз графини Таисии Александровны Михайловой. Своей серьезностью, основательностью, поведением и даже внешностью эта женщина очень напоминала ему Тиату. Они с госпожой воинов были в чем-то неуловимо похожи, разве что в постели Таисия Александровна вела себя намного более сдержано, хотя после ритуала ее нижняя чакра буквально пылала. Она выглядела сейчас как двадцатилетняя девушка, разве что очень крупная и высокая.

Графиня задумчиво смотрела на появившегося возле окна в сопровождении трех смуглых девушек странной внешности ее то ли мужа, то ли любовника, то ли господина, она и сама не понимала, кто он для нее, но ощущала, что ближе никого быть не может. На ритуал женщина пошла только потому, что устала от беспросветной нищеты, а за участие пообещали скромный пенсион, который позволит ей хотя бы не голодать, как частенько доводилось после смерти прежнего мужа, промотавшего и ее, и свое наследство. Сам он погиб на дуэли, Николая поймали на шулерстве, а поскольку он был графом, а не простолюдином, наняли бретера, и тот сделал свое дело. А потом кредиторы отобрали все, что осталось у вдовы, оставив ей только крохотный однокомнатный домик, в котором раньше жил сторож их имения. Просить у кого-либо помощи Таисии Александровне мешала гордость, а тем более не позволяла ей стать чьей-то содержанкой, а ведь предлагали, графиня, невзирая на свои тридцать девять лет, все еще была красива. Подрабатывала, где могла, но постоянной работы найти не удавалось, да и не умела она ничего особого делать, разве что преподавать этикет и языки, которых знала целых семь. Однако учительниц хватало и без разорившейся аристократки. Купеческие семьи таковой не доверяли, предпочитая учительниц из своего сословия. А графиня порой вынуждена была довольствоваться куском хлеба на несколько дней. Но она не роптала, с честью несла свой крест, хотя мысли о самоубийстве и начали закрадываться.

Предложение участия в ритуале стало для нее немалой неожиданностью, особенно после того, как Таисии Александровне прямым текстом объяснили, что ей придется делать. Она долго сидела словно оплеванная, только слезы текли по щекам, а потом сломалась и согласилась, сил дальше терпеть беспросветную нищету не осталось. Женщине сразу выплатили первый пенсион, и она впервые за последнюю неделю досыта поела. Но то, что произошло во время ритуала, потрясло графиню до глубины души, ничего подобного она не испытывала никогда и кричала от наслаждения, отдаваясь странному молодому человеку, по возрасту годящемуся ей в сыновья, так, как даже мужу никогда не отдавалась. А уж когда он дотронулся губами к сокровенному, она вообще едва не сошла с ума. Хотя, наверное, и сошла, ничем иным объяснить