злачным местам без тебя! Запоздалый защитничек...,— презрительно составив губы, закончил Денис.

— Что?— Вспыхнул Илья.

– Вали, вали! — Обернулся к остальным,— все! Спектакль окончен, сейчас начнется урок. В конце коридора уже показалась фигура англичанки, спешащей открыть для нас двери кабинета.

Не спрашивайте, что я ощущала внутри себя, когда смогла наконец -то выпутаться из этой жалкой ситуации. Притихшие одноклассники пялясь на меня, торопливо исчезали в дверях кабинета, который распахнула для них учительница. А я, так и не отлипшая от стены, зачарованно наблюдала за их лицами, в поисках хоть капли сочувствия и поддержки.

Илья чертыхнувшись и "бросив" в адрес Волкова фак, за что тут же схлопотал по руке, с демонстративно недовольным видом двинулся к другому крылу коридора.

– Денис, ты идешь? — Новикова брезгливо осмотрела меня, очевидно желая только одного, чтобы я исчезла и не мешала их отношениям с этим парнем. Их связь ни для кого уже не секрет.

Волков силился что- то сказать в мой адрес, но так и не решился. Однозначно, мой теперешний потерянный и жалкий вид, окончательно его доконал. Он болезненно нахмурился и отвернулся, увлекая за собой подружку. И почему -то плотно закрыл за собой дверь кабинета.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как крутануться и припечатать горячий лоб, к так близко находящейся холодной стене.

Необходимо зажечь свет в этом мраке. Испепелить все, что мешает мне понять ситуацию.

Всю дорогу на пути к дому Вронского меня одолевают нехорошие предчувствия. Я уже в шестой раз набираю его номер, чтобы во всем разобраться, но на звонки не отвечают. За окном мелькают уютные разноцветные домики, машина въехала на территорию дорогих коттеджей и волнение внутри меня вспыхнуло новой силой.

Я торопливо расплатилась с водителем и шагнула к высокому глухому забору. Зачем я здесь? Что, если это все зря? Но в самом деле, не маяться же в неведенье? С меня довольно!

Нажала на кнопку домофона, заламывая пальцы. Вдруг вернулись его родители? Что я скажу? Наспех придумав причину прихода, позвонила вновь. Знаю, что сейчас я видна на мониторе, что находится в прихожей, камера направлена точно на меня.

Зря, все зря! Во дворе не единого шума. Словно дом пустой. Я отступила на шаг, тяжело выдохнув. Какая же я дура! Ехать в такую даль, чтобы остаться ни с чем. Неужели так и не удастся во всем разобраться?

Я уже успела смириться с проигрышем, как вдруг, глухая калитка неожиданно распахнулась.

Насыщенный, глубокий, миролюбивый, но пробирающий до мурашек взгляд пригвоздил меня к заснеженной земле. Вот мы и встретились.

— Здравствуй, Джей. Какими судьбами? — Его губы растягиваются в улыбке и рука отталкивает калитку шире, приглашая войти.

Как же я его ненавижу. Эта ненависть глубока и реальна и ждет той минуты, когда я спущу ее с тормозов. Не смогу жить и радоваться жизни, пока он не расплатится, за ту боль, за те душевные раны, что я получила благодаря ему.

— Входи, раз пришла.

Я не спешу в приветливо распахнутый проем. В лице моем застывшая маска изумления, смешанная с тревогой. Совсем недавно мне хотелось вцепиться в это лицо ногтями, разодрать гладкую кожу, требовать убраться из моей жизни. Но сейчас, я стою не сводя с Влада холодного, застывшего взгляда, упрямо сжав губы. Реальность, в свете этого дня, не дает мне возможности воплотить свои желания.

— Входи, я не стану стоять на морозе так долго.

Качаю головой.

— Где Макс?

— В доме.

— Позови его.

— Он не может спуститься. Но я в самом деле рад, что ты пришла, сейчас ему необходима чья- то помощь.

— Помощь? — Эта фраза рвет меня изнутри. Я то думала, что иду за помощью сама. — Что с ним?

— Ну для того чтобы это узнать тебе необходимо просто войти.

Нет, я не могу ему верить. Ловушка может захлопнуться. Этого человека мне не переиграть.

Однозначно поняв причину моей настороженности Влад ухмыльнулся.

— Не бойся, Джей. — Сказал он миролюбиво и спокойно, словно именно этот тон был важен.— Я все равно собирался уходить. Дверь в дом не заперта.

Его фигура скрылась за широкой калиткой, а рядом поднялись автоматические ворота. Парень завалился в джип, ожидающий хозяина во дворе. Под мое тревожное ожидание прогрел мотор и включив сцепление, задом вывел машину за пределы двора.

Водительское стекло опустилось и Влад повернул голову в мою сторону.

— Смелее, Джей.. Привыкай к этому большому дому.., девочка..

Молча смотрю в его лицо, гадая, как справится с оцепенением. Чувство некой опасной связи между нами разрывается, когда звук мотора усиливается и большие шины, взбив на дорожке снег, уносят авто прочь.

Шагаю по дому Вронского. Куртка Макса сиротливо валяется на полу в прихожей и это сначала вселяет в меня надежду, но приглядевшись я понимаю, что она брошена на пол совсем не зря. Мокрая и грязная. Сглатываю. Пересекаю столовую, гостиную -пусто. Останавливаюсь у лестницы, ведущей на второй этаж к хозяйским спальням.

— Макс! — зову я, пытаясь свыкнуться с напряжением внутри. Бороться с этим напряжением невозможно. Оглядываюсь, скользя взглядом по богатой обстановке дома. Все обстоит так, словно в доме кроме меня- никого.

Касаюсь стопой ступеньки.

Единственная распахнутая дверь на втором этаже, указывает верное направление моего пути.

Миную проем. Окидываю взглядом большую, больше моей раза в три комнату, темную, из-за задернутых плотных штор, которая несомненно принадлежит подростку. Сине- серые тона, бледно охристый цвет глянцевых мебельных фасадов, всевозможных тумбочек, пеналов.. Плакат с американской мультиплатиновой рок-группой Linkin Park на стене, толстый мягкий палас под ногами.

Мой взгляд перемещается дальше, к другой стене, у которой расположена кровать. Темно синий плед скрывает лежащего на боку парня, поджавшего колени. Край пледа неряшливо свисает и пылится на полу.

Я спешу к постели, рассмотрев наконец в темноте шевелюру Макса. И торможу, не веря тому, что вижу.

Лицо Максима подверглось плачевным изменениям. Распухшая посиневшая скула, расцарапанный подбородок, рассеченная бровь и вздутая губа. Все в крови и ссадинах. Засохшая струйка крови проложила себе путь от брови к виску, теряясь где то в районе мочки уха. Некоторые раны еще кровили, царапины успели подсохнуть и затянуться коркой. Такой же засохшей коркой висела слипшаяся прядь челки.

— Макс! —Я необдуманно, коснулась его плеча, оттянув край пледа, под которым обнаружила сбитые костяшки пальцев на руке. Парень не подавал признаков жизни. Нет, он дышал, но весь вид его отдавался во мне скрытым ужасом.

Я не раз наблюдала подобные картины. В моей жизни,