Сам Джордж снимал небольшую квартиру в районе Конкорд-Хайтс. Поскольку все деньги он тратил на путешествия, то так и не накопил на покупку дома, что ничуть его не волновало, зато волновало Мюррея, который все время предлагал сыну «одолжить» некую сумму на первоначальный взнос. «Я просто вычту ее из твоей доли наследства», — говорил отец, но Джордж не хотел владеть домом. У него не было желания конопатить окна и беспокоиться о замерзших трубах. Ему нравилась его жизнь, свободная и не связанная обязательствами во всех смыслах слова; четыре дня в неделю он ходил на работу в больницу, потом отправлялся на скромную тридцатикилометровую пробежку или дома общался через интернет с другими бегунами.

Включая, до последнего времени, Саманту. Разведенная сорокадвухлетняя Саманта жила в Бостоне с дочерью восьми лет. Джордж познакомился с ней в прошлом июне во время марафона в Колорадо, где они вместе задавали темп. У Джорджа, как и у Лиззи, были длительные отношения после тридцати, но они развалились несколько лет назад, поскольку его девушка хотела детей — а Джордж нет. Он считал, что дети делают человека слишком уязвимым: родителям есть что терять.

А если приемный ребенок? — размышлял Джордж в том июне и летом даже позволил себе несколько раз поужинать с Самантой. В начале августа они вместе пробежали марафон, потом провели ночь в гостинице. Отношения выглядели многообещающими.

Но через неделю Джордж вдруг испугался. Саманта пригласила его поехать с ней и ее дочерью на пляж, и пока Джордж наблюдал, как девочка резвится в волнах, он мог думать только о подводных течениях. В небе собрались тучи, и он начал бояться грозы. Когда они ели бургеры, Джордж волновался о кишечной палочке. Он сделался паникером даже рядом с восьмилетней девочкой, которую видел первый раз в жизни. Что же будет, если он привяжется к ней или заведет своего ребенка!

Так что на следующие выходные у Джорджа неожиданно появились планы, а когда Саманта предложила в День труда[34] пойти в поход, он соврал, что уезжает к отцу. Ее он не пригласил, а сам провел уик-энд за колкой дров и укладыванием поленниц и вечером улегся спать в одиночестве с ноющими от усталости плечами.

* * *

Вскоре после полудня Джордж и Лиззи вернулись в больницу, сочтя, что у Рут было достаточно времени, чтобы поговорить с отцом наедине. Выходя из лифта, они увидели, что Рут спорит с медсестрой. Она лихорадочно замахала брату и сестре.

— Догадайтесь, кого положили в палату к отцу!

Лиззи побледнела:

— Почему он еще здесь?

— Не знаю, что-то с сахаром в крови. Не могу понять, почему они вдруг решили положить его в палату к отцу, хотя пытаюсь исправить положение. Вот такие дела. Уверена, у папы подскочит давление.

Лиззи направилась к палате.

— Подожди, Лиззи, — окликнул ее Джордж. — Мне кажется, тебе не надо туда ходить.

— Совершенно не надо, — согласилась Рут. — Он все еще угрожает выдвинуть обвинения.

Лиззи обернулась:

— Ты, блин, издеваешься?

— Как я и говорила: его слово против твоего, но у него есть свидетель, — напомнила Рут.

— Стерва, — выругалась Лиззи.

Джордж видел, к чему все идет: Гэвин будет упираться, Лиззи проглотит любую его наживку, и Мюррея хватит удар.

— Не ходи туда! — крикнул он. — Подумай об отце, Лиззи.

По лицу Лиззи вдруг разлилось выражение недоверия.

— Он собирается отправить меня в тюрьму, — с удивлением констатировала она. — Из-за него у меня будет криминальное прошлое. Просто невероятно.

Джордж был счастлив, что Рут не полезла в бутылку и не заявила что-нибудь вроде «сама виновата».

— Тебя не отправят в тюрьму, — заверила сестру Рут. — Получишь пару лет условно с испытательным сроком, и то если сукин сын действительно подаст иск. А у меня, если честно, возникло впечатление, что он просто пытается напугать тебя. Это пустые угрозы. Подожди, я еще раз попрошу медсестер перевести Гэвина в другую палату.

— Давай лучше я, — предложил Джордж.

Рут удивилась, потом сконфузилась.

— Ладно, — согласилась она.

На сестринском посту Джордж узнал, что мистера Лэнгли поместили в палату к мистеру Блэру, чтобы диабетик не подхватил инфекцию: больница маленькая, и другие палаты в этом крыле заняты заразными пациентами.

— Увы, им никуда друг от друга не деться, — развела руками медсестра. — Придется этим двоим уладить свои разногласия, что бы там между ними ни произошло.

Джордж так и передал Рут и Лиззи.

— Знаете что, — сказал он, — сходите в кафетерий или еще куда-нибудь, а я посижу с отцом. — Пускай у сестер будет возможность помириться после утренней стычки. — А я задерну занавеску между ними. Я уже имел беседу с Гэвином. Больше мне нечего ему сказать.

— Не говори ему, что Лиззи здесь и что к нам приходили из полиции, — проинструктировала его Рут. — Но можешь упомянуть, что у Лиззи есть адвокат.

Джордж устало прикрыл глаза.

— Тебе обязательно контролировать каждый шаг?

— Я понимаю значение каждого шага, — возразила Рут.

Джордж вздохнул.

— Знаю. Но ты можешь просто немного помолчать? — И, не давая Рут шанса нагрубить в ответ, он оставил своих сестер у лифта и направился в палату к отцу.

Гэвин поднял взгляд от электронной книги:

— Супер. Опять ты.

Проверяя показания мониторов, Джордж держал руку на плече Мюррея. У них с отцом не было, что называется, демонстративных родственных отношений; Мюррей обычно не стремился обниматься, разве что во время прибытия или отъезда по важным поводам. Но, будучи медбратом, Джордж знал целебную силу прикосновения и не собирался менять свои профессиональные привычки только потому, что пациентом оказался его отец. Мюррей вытянул шею:

— Я еще жив?

— Насколько я могу судить, — кивнул Джордж.

— А я? — спросил Гэвин. — Может, это все дурной сон?

Джордж не удостоил его ответом. Он придвинул стул, сел рядом с отцом и дал ему пластиковую кружку с крышкой и гофрированной на сгибе трубочкой:

— Попей.

Мюррей послушно взял в рот трубочку. Он совершал это простое действие с особым старанием, говорившим о неуверенности, необходимости сосредоточиться. Несколько капель пролилось на щетинистый подбородок, и Мюррей смахнул их, после чего вытер палец о простыню.

— Помнишь прибор для измерения давления, который есть у тебя дома? — спросил Джордж.

Мюррей кивнул.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты каждое утро им пользовался. И еще тебе придется носить браслет с тревожной кнопкой.