— Мне все равно, что подумают эти арабы. Я буду кричать, сколько у меня хватит дыхания! — Бонус ударил рукой по хрупкому куску дерева и оставил отпечаток на трухлявом стволе — поднялась волна пыли.

— Вот! — продолжал кричать Бонус. — Вот, вот и вот! — Каждый его крик сопровождался ударом по источенному червями куску дерева. Вскоре Бонус оказался в окружении желтого облака. — За это я платить не буду. Это отбросы.

Люди на базаре повернули свои головы в их сторону.

Стараясь улыбаться, Джамиль разговаривал с александрийцем, который хотел продать им дерево.

«Это возмутительно! — кипел Бонус. — Все эти египетские торговцы просто мошенники».

— Задаток! — указал он пальцем на продавца. — Я хочу вернуть его назад.

— Карим вот говорит, что это единственный кусок дерева такого размера, который он сумел найти во всем городе, — пожал плечами Джамиль.

— Это не дерево, — вопил Бонус. Он беими руками столкнул ствол с прилавка. Предполагаемая мачта медленно скатилась, упала и распалась на куски. Четыре человека, кашляя, выскочили из облака пыли. Проходящие мимо люди ускорили шаг, прикрыв лица отворотами своих кафтанов и тюрбанов.

— А теперь я хочу обратно свои деньги! — прошипел Бонус.

Теперь уже начал кричать купец Карим. Хотя Бонус не понимал арабских слов, но намерения жулика были ему ясны: он хотел сохранить за собой аванс, потому что считал, что его товар уничтожили.

— Он ничего не стоит! — крикнул Бонус арабу. — Ни-че-го не сто-ит!

Карим рявкнул что-то односложное, Бонус ответил на это целым залпом затейливых ругательств, и, хотя его противник не мог понимать его слов, венет с удовлетворением отметил, что лицо араба окрасилось в цвет вина.

Немного погодя он сидел между Джамилем и Магнусом на ковре в некоем подобии таверны, пересчитывая те немногие монеты, которые ему удалось вернуть. Как называлось это место, он не знал: арабское слово Бонус не мог произнести — в конце концов, он не собирался изучать арабский, даже если бы речь шла об одном единственном слове! Скорее у него язык бы отсох. Достаточно было того, что он вынужден сидеть здесь между мусульманскими пиратами и уродом с Севера.

Какая-то женщина поставила перед ними глиняные кружки, из которых исходил пар. Бонус с отвращением посмотрел на темную жижу, но, когда поднял взгляд на сияющее лицо хозяйки, его глаза просветлели. Она была чрезвычайно красива. На фоне ее коричневой кожи белки глаз и зубы казались белее свежей слоновой кости. Ее скулы были гладкими и блестящими, как луковая шелуха.

— Выпейте свою каффу, — сказал Джамиль, пытаясь отвлечь его от хозяйки. — Горячая она вкуснее всего.

Хозяйка кивнула и ушла. Бонус был уверен, что заполучит ее, если сунет ей два динара, а может, и одного будет достаточно. Он посмотрел ей вслед и подергал себя за бороду.

— Вот! — Джамиль подсунул ему кружку под самый нос. — Это пробудит твои жизненные силы.

— А что это такое? — Бонус покачал напиток в кружке и наморщил нос.

— Каффа, — сказал Джамиль и шумно отпил из своей кружки. — Напиток с юга. На вкус немного горьковатый, но он такой… как это называется, Магнус?

Однако карлик тоже с отвращением смотрел в кружку.

— А что, вина они здесь не наливают? — обреченно поинтересовался он и осторожно отставил свою каффу на коврик. Он смотрел на это пойло так, словно оттуда в любой момент может что-нибудь выползти.

Терпение Бонуса лопнуло.

— Да как вам вообще удалось так долго продержаться, плавая по морю? Вы позволяете себя обманывать всяким мошенникам и платите деньги за какую-то навозную жижу.

Бонус еще раз принюхался к жидкости и бросил кружку в стену. Глиняная емкость разбилась, коричневый напиток растекся по изображению легко одетой танцовщицы, нарисованной неумелой рукой на досках стены.

— Вот! — Джамиль вскочил на ноги и хлопнул рукой по мокрой картине. — Это — кедр. Он повернулся к хозяйке и крикнул ей несколько арабских слов. Однако темноволосая женщина лишь покачала головой и вернулась с тряпкой, чтобы протереть запачканную стену.

— Она говорит, что не знает, откуда сюда попало это дерево, а рисунок здесь был всегда, — перевел Джамиль. Он внимательно посмотрел на дерево. Затем осмотрел все помещение, поднял взгляд к потолку и прошелся вперед-назад. Наконец остановился перед Бонусом и Магнусом.

— Если они все здесь делают из кедрового дерева, мы можем найти свою мачту в одном из таких заведений, — проговорил араб.

— Кедровое дерево, хм, — пробормотал Магнус и скрестил руки на груди.

Джамиль все еще рассматривал потолок, хранивший секреты своей конструкции под светло-желтым слоем глины.

— Кедровое дерево, — произнес худой араб, обращаясь, как казалось, к потолку, — в воде становится тверже и держится дольше. Это именно то, что нам нужно. Кедр в воде…

— Дурачье! — выругался Бонус. — Вы хотите снести дома, чтобы добраться до трухлявых балок?

— Для того чтобы отремонтировать «Висундур», я снес бы целую гору, — сказал Магнус. — По крайней мере, пока ты будешь платить за это.

Бонус не собирался позволять какому-то карлику издеваться над собой. Он встал и пошел к выходу из таверны. Перед дверью он отвел рукой в сторону занавес, и яркий свет проник в полутьму помещения.

— Скорее мы оставим мощи святого Марка в этом аду, — сказал он, оглянувшись, — чем я заплачу хоть одну монету за ваши сумасшедшие идеи. А за эту мочу ослицы, — он кивнул в направлении стенки, с которой до сих пор стекал напиток, — вы заплатите сами.

Когда Бонус вышел на улицу, ему показалось, что хозяйка бросила на него заинтересованный взгляд. «Может, этой ночью заглянуть сюда еще раз?» — мелькнуло в голове у трибуна, и он ускоренной походкой направился в порт.

Рассказчик историй возносил руки вверх и вращал глазами. Это был седой старик, но его жесты напоминали движения танцора. Палка, на которую он опирался при ходьбе, становилась ему то мечом, чтобы фехтовать против воображаемых врагов, то телом возлюбленной. Затем он укладывал свой посох на землю и балансировал на нем, дабы убедительнее изобразить мост над пропастью. И все это время голос египтянина менялся в настолько широком диапазоне, каким только мог обладать человек.

Альрик не понимал ни слова, он вообще хотел пройти мимо, это малышка Вали потащила его на представление. Девочка была одной из тех, кто заполонил «Висундур». Она сама вызвалась проводить их к церкви Святого Марка. Однако по пути маленькая провожатая, голова которой едва доставала Альрику до локтя, словно окаменев, остановилась перед человеком, который рассказывал эти истории. Поскольку ни Альрик, ни Ингвар не знали, куда идти, им не оставалось ничего иного, кроме как пялиться на циркача, надеясь на то, что Вали вскоре устанет от этого представления.

— Давай возьмем малышку на руки и понесем ее дальше, — предложил Ингвар.