А вот и её посетители: несколько мужчин и женщин с детьми. Няньки, потупив взор и скрестив руки под животом, ожидали у выхода. Девчушка лет пяти со слезящимися глазами и белым рыхлым лицом с красными шелушащимися пятнами, приткнулась к боку матери. Пользуясь отсутствием к ней внимания, обмакнув палец в мисочку с янтарной густой жидкостью, поспешно засунула его в рот, обсасывая.

«Так ты, милая, никогда не избавишься от диатеза, расцветшего на твоём личике», — констатировала Наташа, подавляя желание вмешаться. Она бы не удивилась, если бы мёд был предложен дуремаром в качестве лекарства. Нерадивая мамаша во все глаза изучала незнакомку вместо того, чтобы приглядывать за дочерью.

Посетители странной аптеки не были простым людом. Девушка пыталась понять, что именно продаётся под видом сладостей. Маленькие кусочки выпечки, пропитанные медовым сиропом, по внешнему виду напоминали турецкую пахлаву. Нет, для Гензеля в качестве гостинца, она такое покупать не станет.

В соседней комнатушке в открытую дверь виднелась лавка с мягким ложем для тех горожан, которые пришли к лекарю в состоянии недуга, и требовался их осмотр. Они могли сразу купить микстуру или лечебный чай и без промедления испить его вприкуску с печеньем.

Здесь принимали по одёжке. Пфальцграфиня, изысканно одетая в свою «хитрую» юбку и добротную накидку, привлекла внимание не только аптекаря, но и покупателей. Её откровенно, не скрывая любопытства, рассматривали, вполголоса переговариваясь, строя догадки.

Из боковой дверцы показался низенький мужчина в тёмно-сером балахоне, подпоясанном плетёной кожаной тесьмой с вышитым пузатым мешочком на ней:

— Госпоже что-то угодно?

Наташа, зацепившись взором за вышивку серебряной нитью на кошеле, подняла глаза:

— Господин Гофман…

— Вы? — Он, немного смутившись, приблизился, хватая её ручку для поцелуя. — Рад встрече, госпожа пфальцграфиня, — намеренно громко произнёс титул, косясь на гостей.

Девушке стало не по себе от воцарившейся тишины. Что этим хотел подчеркнуть лекарь её отца? Что его питейное заведение посещают титулованные особы или обращал внимание завсегдатаев на неё, чтобы потом вдоволь посплетничать? Второе казалось более правдоподобным.

— Я бы хотела купить у вас леденец, господин Гофман. Надеюсь, он есть в вашем ассортименте.

Леденец имелся. Любого размера — крупно и мелко колотый, размельчённый в ступке. Наташа испросила небольшой мешочек, мысленно удивляясь дороговизне. Да, завышенные цены приводили сюда состоятельных горожан.

Ничего, через месяц она приедет на ярмарку с Герардом и, основательно поторговавшись, запасётся сахаром по сходной цене.

Аптекарь так же торговал пряностями. Любыми. Втридорога. Пока она воздержится от их покупки. До ярмарки.

— Как здоровье господина пфальцграфа? — допытывался любопытный дуремар, взвешивая кусочки леденца. Его мальчишка-подмастерье, тщательно измельчая в ступке какой-то порошок, старательно прислушивался к диалогу.

— Хорошо. — Боковым зрением заметила, как вывернулись мужчины за столиками, отставляя кубки с вином, уставившись на неё. Одна из женщин заглядывала в двери, высматривая сопровождающих покупательницы. — Вашими стараниями, господин лекарь…

— Я всегда рекомендую господам лечение пиявками. Очень помогает при недуге спины. — Губы эскулапа растянулись в угодливой улыбке.

«Да-да, и клизма», — мысленно добавила пфальцграфиня, привлекая внимание публики к сумочке треском липучек:

— Сколько я вам должна?

Гофман извлёк из-под прилавка церу, раскрывая:

— Запишу на ваш счёт, госпожа Вэлэри.

Значит, имеется «чёрная книга» с долгом отца и ему подобных.

— Какой долг у пфальцграфа, включая ваши услуги на дому, можно поинтересоваться?

Аптекарь, подняв брови и подслеповато глянув в закорючки, громко известил всех:

— Девять золотых и две серебром.

Наташа, демонстративно вывалив имеющиеся у неё двадцать золотых монет на ладонь, не спеша отсчитала одиннадцать — включив стоимость сахара — подмечая, как Вилхелм Гофман облизал серые губы, не спуская чёрных глаз с её рук.

— Передайте господину пфальцграфу, госпожа Вэлэри, что я нашёл ему покупателя на дубовую рощу. Пусть пришлёт гонца для…

Девушка поспешила ответить ему, перебивая:

— Нет-нет, уже не нужно. Спасибо. Мы не будем продавать рощу. — Его вытянувшееся от удивления лицо и замершая рука со сдачей, доставили пфальцграфине ни с чем несравнимое удовольствие. Знал бы он, что она слышит об этом впервые! Так вот почему папенька рвался в город под предлогом неотложных дел! Интересно, для чего ему понадобились деньги?

Впрочем, он быстро пришёл в себя, кланяясь и провожая её к выходу:

— Передавайте господину пфальцграфу мои пожелания здоровья. Всегда готов вам услужить в любое время дня и ночи.

Конечно, готов. Она даже не сомневалась. Блеск золота выгонит такого пройдоху из дома в любое время года и в любую погоду.

Всю обратную дорогу Наташа думала над тем, что увидела.

Она видела две стороны жизни города. Добротные дома и чистые мощёные улицы, хорошо одетых горожан, говорящих об их достатке.

Видела другое: грязные затхлые непроветриваемые переулки, сточные канавы, нищих на подходе к рынку, бродячих тощих собак, бедняков и их оборванных грязных детишек, тянущих худенькие ручки и просящих подаяние, мошенников с бегающими глазками, останавливающими взор на твоём кошеле, бегло и точно оценивая, насколько он рискует быть схваченным за руку. Встретившись глазами с таким подозрительного вида черноволосым моложавым мужичком, прищурилась, осматривая его и заглядывая ему за спину. Жулики по одному не работают. Она как-то смотрела программу об уличных мошенниках и методах их работы. Мужичок оказался дёрганый. Вслед за ней оглянулся себе за спину и предпочёл раствориться в толчее. Наташа усмехнулась: «Какой город без воровской шайки?»

Графство Бригахбург

— Герард…

Женщина ступила из темноты в тусклую полоску света.

— Ева, что ты здесь делаешь? — Мужчина скользнул взором вокруг, надеясь увидеть её компаньонку или Карла. Она одна в его покоях?

— Я пришла проститься. Утром мы уезжаем.

— Знаю, Карл говорил.

— Больше он ничего тебе не сказал?

— Я получил приглашение. — Он прошёл к столику у камина, где горела свеча, и на серебряном подносе стоял кувшин. Налил вина, собираясь испить, но передумал, возвращая кубок на место.

Вечером Фальгахен выглядел очень довольным. Крутящийся вокруг него граф фон Шлосс, приосанившись, победно оглядел стоящую рядом поникшую и будто ставшую ниже Еву. Мужчины ударили по рукам, проходя к накрытому столу, наливая в кубки вино. Нужно быть слепцом, чтобы не догадаться, какого рода договор они собирались закрепить крепкой выпивкой.