— Мне тоже, — сказал я.

Среда, 31 марта, 09:00.

Босха никто не заставлял ходить в суд. По большому счету его присутствие требовалось лишь после назначения коллегии присяжных и начала процесса. Просто очень хотелось еще раз поближе взглянуть на человека, за которым он в последнее время наблюдал лишь издали и лишь кратко общался во время поездки из Сан-Квентина в городскую тюрьму. Мелькнет ли что-нибудь в глазах Джессапа, когда они встретятся взглядами?

Слушание было заявлено как рабочее по статусу дела. Брайтман намеревалась рассмотреть все последние ходатайства и технические вопросы, чтобы приступить на следующий день к отбору присяжных и начать процесс без каких-либо накладок. Кроме того, обе стороны должны были предоставить суду список следственных материалов и вещественных доказательств.

Команда обвинителей была готова к бою. Последние две недели Холлер и Макферсон не поднимали головы, шлифуя свои аргументы, репетируя показания свидетелей, вновь и вновь пересматривая каждую деталь доказательств. Повторное судебное разбирательство по делу двадцатичетырехлетней давности требовало особо тщательного подхода, внимания к каждой мелочи, но они не сомневались в успехе. Лук был натянут, стрела направлена в цель.

Решен был и вопрос о смертном приговоре — во всяком случае, стороной обвинения. Холлер не стал его требовать. Впрочем, Босх с самого начала полагал, что это лишь пустая угроза. Все-таки Микки оставался в душе адвокатом защиты и не мог переступить черту. Доказанное в суде обвинение грозило Джессапу пожизненным сроком без права на досрочное освобождение — вполне достаточно за убийство Мелиссы Лэнди.

Босх тоже готовился. Он тщательно исследовал материалы дела, определил место жительства и контакты всех свидетелей из списка. В то же время он старался, когда только мог, участвовать в операциях особого отдела по наблюдению за подозреваемым, оставляя дочь ночевать у подруг или приглашая миссис Бамбро. Он был готов достойно выполнить свою роль и помочь сделать то же Холлеру и Макферсон. Момент был ответственный, и ему хотелось увидеть своими глазами, как все начинается, — еще одна причина, чтобы присутствовать на сегодняшнем заседании.

Брайтман не заставила себя ждать. Зал затих. Босх сидел за ограждением позади прокурорского стола. Холлер и Макферсон предлагали сесть вместе, но он предпочитал наблюдать за Джессапом со спины, то есть более незаметно, а кроме того, от обвинителей исходило слишком сильное напряжение. Сегодня судье предстояло решить, будет ли Сара Глисон выступать свидетелем, и от этого зависело все.

— Штат Калифорния против Джейсона Джессапа, — объявила Брайтман, — всем доброе утро! — И, дождавшись, когда гул ответных приветствий затихнет, сразу перешла к делу: — Завтра мы начинаем отбор коллегии присяжных, затем начнется процесс. Поэтому сегодня нужно, так сказать, подчистить «хвосты» — рассмотреть последние ходатайства, решить все вопросы по поводу вещественных доказательств и так далее. Передо мной ряд ходатайств, ждущих рассмотрения, начнем с них. Первым идет ходатайство обвинения о пересмотре решения о скрытии подсудимым татуировок. Думаю, мы уже достаточно обсуждали этот вопрос, и я не вижу необходимости продолжать.

Джессап кивнул, довольный первым сегодняшним решением.

Брайтман рассмотрела следом еще целый список мелких ходатайств с обеих сторон и удовлетворила почти все, так что никто не остался внакладе. Босх заметил, что Мэгги Макферсон тщательно записывает подробности каждого решения. Однако все понимали, что это лишь прелюдия к главному событию дня. Ходатайство по поводу Сары уже рассматривалось два дня назад, и Мэгги изложила все аргументы обвинения. Босх не был на том заседании, но Холлер рассказал, что выступала она больше часа, заранее представив возражения в письменном виде на восемнадцати страницах. Обвинители сделали все, что могли, но никто из них не знал судью Брайтман достаточно хорошо, чтобы быть уверенным в успехе.

— Теперь, — объявила Брайтман, — на повестке дня снова ходатайство защиты об отводе свидетеля обвинения Сары Энн Глисон. Вопрос уже обсуждался, обе стороны подали свои соображения в письменном виде, и теперь суд готов вынести решение.

Ройс встал:

— Ваша честь, я прошу слова!

— Мистер Ройс, я не вижу необходимости в дальнейших прениях. Вы подали ходатайство, и вам была дана возможность ответить на возражения обвинителя. Говорить больше не о чем.

— Да, ваша честь.

Ройс сел, и его новые измышления в адрес Сары остались тайной.

— Ходатайство защиты отклонено, — тут же объявила Брайтман. — Адвокатам защиты будут предоставлены все возможности допросить свидетеля Сару Энн Глисон, а также представить своих свидетелей в связи с вопросом о доверии к ее показаниям, который предстоит решить коллегии присяжных.

В зале воцарилась тишина, словно все затаили дыхание. Молчали обвинители, молчали защитники. Босх понимал, что решение половинчатое — каждая из сторон что-то получила. Саре разрешено дать показания, обвинению удалось удержать свои позиции, однако руки у Ройса теперь развязаны, и все зависит от того, выдержит ли она.

— Продолжим, — сказала Брайтман. — Прежде всего обсудим организацию отбора присяжных, а затем перейдем к вещественным доказательствам.

Она объяснила, как будет проходить проверка компетентности и непредубежденности присяжных, а также соответствующие права сторон, которые существенно ограничила, дабы не допустить проволочек. Помимо прочего, каждая сторона получила право всего на двенадцать немотивированных отводов, а численность запасного состава увеличила до шести. Запас был необходим — судья Брайтман имела обыкновение со всей решительностью удалять из состава коллегии присяжных тех, кто нарушал правила поведения, опаздывал или позволял себе задремать во время заседания.

Такие строгости вызвали возражения со стороны как обвинителей, так и защитников. После недолгих прений Брайтман смилостивилась, добавив каждой стороне по два немотивированных отвода, но предупредила, что не позволит утопить отбор присяжных в потоке препирательств.

— Я хочу, чтобы коллегия присяжных была готова в пятницу. Если вы будете меня задерживать, я задержу вас. Если понадобится, будем сидеть до ночи. Процесс должен начаться утром в понедельник, без вариантов. У кого-нибудь есть возражения?

Спорить никто не решился. Наведя, таким образом, дисциплину, Брайтман огласила расписание заседаний. Свидетелям предстояло давать показания с девяти утра до пяти вечера с полуторачасовым перерывом на обед и двумя дополнительными перерывами по пятнадцать минут.

— Это шесть часов в день слушаний, — подытожила она. — Больше нельзя — присяжные начнут отвлекаться. Ну и, конечно, когда я буду ровно в девять выходить из кабинета, все участники процесса должны уже сидеть на своих местах. У кого есть вопросы?

Вопросов не было. Брайтман перешла к распределению времени между обвинением и защитой. Холлер заявил, что уложится в четыре дня — если, конечно, допрос его свидетелей защитником не слишком затянется. Это был выпад в сторону Ройса. Тот попросил всего два дня. Брайтман, применив высшую судейскую арифметику, сложила два и четыре — и получила пять.