Проклятие! Если Танюшка не вернется — буду винить себя до конца жизни.

Мои веки кажутся тяжелыми. Кажется, что вот-вот упаду в обморок. Перед глазами все кружится и расплывается. Почему Богдан, зная, что есть угроза, не послал с девочкой охранников? Блин!

Оборотень выходит, приглашают войти меня. В небольшой комнатке за столом сидит другой полицейский — этот постарше, с черной бородой. Он начинает задавать вопросы, которые, как мне кажется, ну никак не помогут в поисках. Где я была в момент похищения, когда видела её последний раз и все такое. Неужели они думают, что я могу быть к этому причастна?

Все это длится нескончаемо долго. Кажется, что полиция занимается чем угодно, только бы не искать девочку. Моя голова болит так, что мыслить невозможно. На автомате отвечаю на одни и те же вопросы, а когда он сказал, что я могу уходить, не сразу понимаю это.

Поднимаюсь, выхожу в коридор и почти падаю на ожидавшего меня Богдана. Он усаживает меня, приносить воды, а потом доводит до машины. Там я на какое-то время теряю сознание, но тут же прихожу в себя.

За окном мелькают дома, деревья, машины, люди.

— Куда ты меня везешь? — спрашиваю у Богдана.

— Домой.

— А ты?

— Найду Танюшку.

— Чего хотят похитители?

Оборотень молчит, будто воды в рот набрал.

— Лучше тебе не нервничать, — после долгой паузы говорит он.

— Чего они хотят? — повторяю вопрос. — Скажи мне. Что пришло тебе на телефон?

Он вздыхает.

— Им нужна ты.

— Я?

— Да. Они хотят обменять Танюшку на тебя.

— Я согласна, — говорю я.

— А я нет. Никого я менять не собираюсь. Найду их и прикончу.

— А если не найдешь? — мое сердце начинает судорожно биться.

— Найду.

Звонит его телефон, он отвечает.

— Да, слушаю. Хорошо. Скоро приеду, — Богдан возвращает телефон в карман.

— Полиция нашла машину, на которой её увезли. Я должен на неё посмотреть. Но сперва отвезу тебя домой.

— Я не хочу домой!

— Ты потеряла сознание. Тебе нужно…

— Я сама знаю, что мне нужно! — фыркаю я. — Поехали к той машине.

— Сказал, как будет. И не иначе.

Черт его дери, он непробиваем. Но зачем похитителям я? Кому я могу понадобиться? Поняла бы, требуй они выкуп. Но меня? Зачем?

— Слушай, я не смогу сидеть и просто смотреть телевизор, зная, что Танюшку похитили! И что я могу спасти её!

— Тебе не нужно её спасать. Я сам все сделаю.

Вот же осел.

— А если не получится?

— Получится. Я обещаю, — он смотрит мне в глаза, а я понимаю, что он и сам не уверен, но не собирается рисковать еще и моей жизнью. Черт, мне нужно что-то сделать! Если им нужна я — то просто необходимо сдаться им. Но понимаю, что Богдан никогда не позволит мне сделать подобное.

***

— Ты сказал полиции про это? — спрашиваю Богдана. — Они что-то должны придумать. Может, организуют обмен и захватят их…

— Я же сказал, рисковать тобой не буду. Точка, — отвечает он, ясно давая понять, что разговор на этом закончен.

Блин, и что мне, сидеть и смотреть в потолок, не в состоянии что-то сделать? А если с самим Богданом что-то случится? Блин! Не могу так. Но на его месте наверняка сделала бы то же самое.

Мы подъезжаем к многоэтажке, поднимаемся в квартиру.

— В холодильнике есть кое-какие продукты. Не забывай, что ты беременна. Когда придет Андрей, скажи ему, пусть свяжется со мной.

Я киваю, хоть понимаю, что мне точно не до еды. Ни один кусок не полезет в горло, пока Танюшка не будет в безопасности.

Поднимаемся на лифте, Богдан впускает меня в квартиру, и тут же обнимает меня, целует в губы. Не знаю почему, но впечатление, будто этот поцелуй последний. Словно нас ждет долгая разлука.

— Утыкаюсь лицом в его плечо.

— Позволь мне хоть чем-то помочь. Позволь пойти с тобой.

— Не могу. Ты отвечаешь не только за свою жизнь. Помни это.

Блин!

— Если что-то понадобится — в столе в комнате есть телефон, — говорит оборотень. — Закрой дверь изнутри и никого не впускай. Люблю тебя.

Я застываю в ступоре, даже не в состоянии сказать «и я тебя люблю». Пялюсь в дверь, чувствуя, что тело отказывается мне подчиняться. Лишь через минут пять, а то и десять, прихожу в себя, закрываю квартиру изнутри и брожу по огромным комнатам, занимающим весь этаж, не в состоянии найти себе места. Часть из комнат пустые — ни мебели, ничего. А в одной даже не закончен ремонт. Каждый шаг отбивается от стен и возвращается ко мне гулким эхо.

Встав у комнаты Танюшки, долго пялюсь в дверь. Кажется, открою её, и увижу девочку там, возящуюся со своими игрушками. Разворачиваюсь, отхожу от неё, и внезапно в голове мелькает мысль — неплохо бы посмотреть её вещи. Может, найду что…

Вряд ли все-таки найду. Но все же не буду бродить по исполинской квартире из конца в конец как неупокоенный призрак.

Захожу в комнату, вижу разбросанные повсюду игрушки. Плюшевый розовый заяц под дверью не позволяет открыть её как следует, две куклы, одна побольше другая поменьше, лежат на кровати и смотрят в потолок, розовый мягкий поросенок сидит на столе и словно бы смотрит на меня. Находится здесь место даже паре машинок.

Кровать не застелена, словно девочка только что выбралась из неё. На ней несколько рисунков. У девочки явно есть талант к рисованию — в одном из рисунков даже узнаю себя.

Собираю игрушки, убираю фантики от конфет, застилаю кроватку. Поднимаю подушку и вижу там скомканный лист бумаги.

Наверное, непонравившийся рисунок.

Собираюсь выбросить его, но что-то изнутри будто подсказывает развернуть и глянуть что там.

Медленно, стараясь не порвать, разворачиваю лист бумаги. Вижу на нем слова, написанные печатными буквами. Некоторые из них затерлись, местами бумага порвалась, но кое-что получается разобрать.

Танюш, скоро волшебство закончится, и твоя мама снова исчезнет. Нам нужно увидеться, чтобы я смог продолжить волшебство. Завтра, когда будешь в зоопарке, попросись в туалет и подойди к окну. Не показывай это письмо никому, а лучше выброси его, иначе волшебство сразу развеется.

И подпись — Дед Мороз.

Зараза!

Но кто мог принести его сюда? Та женщина, что присматривала за девочкой, или…

Кроме её, меня и Богдана тут был только один человек. Только он знает, что мы здесь. А еще Богдан подозревал Бланку, но почему-то ни слова не сказал в его адрес.