Джеймс медленно слез с лошади и подошел ближе к останкам. Зловония уже не было. До Джеймса здесь побывали волки, канюки и вороны. Он мог оставить скелет в покое, как обычно, и, возможно, так бы и поступил. Но что-то заставило его достать нож и отрезать кусок шкуры. Затем он отсек левую переднюю лапу животного, на которой не осталось ни меха, ни хрящей, и часть позвоночника. Джеймс был рад, что это хищник. Работая ножом, Джеймс размышлял о свирепости волка, и чувство, что за ним наблюдают, исчезло.

Вдруг он услышал шум крыльев и посмотрел наверх. Стадо гусей направлялось на юг. По небу летели бесчисленные пары птиц. Иногда при виде перелетных птиц Джеймса охватывало чувство тоски и одиночества, но не сегодня, потому что рядом была Дейзи.

Джеймс вытер нож. Он подумал об одном месте, которое находилось ниже по реке и называлось гора Кроухарт. Там сто с половиной лет назад вожди двух племен, шошонов и кроу, сражались насмерть один на один. Два отважных и неистовых воина резали друг друга на куски за право жить на этой земле, что для Вайоминга было не ново. Когда победил вождь Вашаки, он почтил храбрость своего мертвого врага, вырезав из груди воина сердце и съев его.

Именно его имя Дейзи выкрикнула вчера ночью. Ей всегда нравилась эта история и миф о том, что можно набраться силы от других существ, что если уважаешь своего врага, то съедаешь его сердце. Эта история придавала ей силы и мужества, когда они бывали на природе. Особенно она помогла Дейзи, когда медведица напала на нее с детьми. Дейзи научила этому слову близнецов, научила их произносить его вслух, если им станет страшно. Джеймс знал, что изображения духов, которые Дейзи вырезает на кости, украшения — все это рождает ее самая глубокая вера в то, что могущественные духи продолжают жить.

Пока эхо его голоса все еще разносилось по пустынному каньону, Джеймс открыл седельную сумку и положил кости и мех внутрь. Пусть они обретут покой, подумал он, и гнев прошел, исчез вместе с ветром и мыслью о Вашаки. Конь пил из узкого потока чистую и холодную воду.

Джеймс осмотрелся. Было трудно поверить, что стены этого каньона содержали в себе источник всех несчастий его семьи, ведь сейчас он выглядел совсем не таким зловещим. Поток тихо журчал по золотистым камням. Лошадь все пила. Джеймс дышал, не думая о том, что едва не умер. Эхо его голоса смешалось с шумом осеннего ветра в вершинах кедров. Прокаркал ворон. Снежинки упали на землю, на то самое место, где Джейк Такер однажды ждал, когда отец заберет его домой.

Гнев с новой силой наполнил грудь Джеймса.

* * *

Удар, удар; один камень, второй.

Такер посмотрел вверх, и Страж отступил от края скалы. Вот как он начал думать про себя: теперь он Страж и будет охранять то, что должно принадлежать только ему и его семье.

— Покажись, — прокричал ковбой.

Вот смотри, подумал Страж, показывая средний палец. В двух футах от края был валун, большой, гладкий и круглый, не то что камешки. Пока человек с ранчо был занят, отрезая лапу дурацкому мертвому волку, Страж сдвинул валун носком ботинка.

Это были новые ботинки. Он купил их в магазине в Лэндере. Они стоили больше сотни долларов, и Страж не помнил, чтобы у него раньше было что-то лучше этого. Когда он рос, то ходил в обносках. Его ботинки всегда раньше носил кто-то еще. Вот почему, когда он просунул ногу под валун, то не столкнул его вниз.

Страж поцарапал ботинок.

— Твою мать, — выругался он. Затем наклонился, плюнул на поцарапанную кожу и потер ее пальцем. Пока он чистил царапину, Такер уже отошел. Страж задышал чаще. Он бы мог сегодня сделать задуманное, скинуть валун со скалы, напутать этого ковбоя до смерти.

Слишком поздно.

Он взял свой фотоаппарат, нож, печку, ружье и двинулся в путь.

* * *

Сейдж подобрала женщина на «форде». Она направлялась домой с работы. Женщина развозила цыплят на грузовике и подрабатывала страховым агентом. Из десяти машин, проезжавших мимо, останавливалась только одна. Три человека, которые подвозили Сейдж, казались дружелюбно настроенными, но застенчивыми. Все они говорили мало, не считая рассуждений о том, что зима в Небраске бывает очень суровой.

Только коммивояжер оказался странным. Во-первых, он был в костюме, что показалось Сейдж немного вычурным, если учесть, что все вокруг были в джинсах, вельветовых брюках или в спецодежде. У него были идеальные белые зубы, и еще он красил волосы. Сейдж заметила это по тому, как необычно интенсивный оттенок светлел к корням и на висках. Все это выглядело так печально и глупо, что Сейдж не знала, то ли ей посмеяться над этим человеком, то ли пожалеть его.

Но потом, когда разговор зашел о наступающей зиме, о том, что снег в Небраске гораздо плотнее, чем в других штатах, неловкость как-то прошла. И вдруг Сейдж заметила, что он вел машину и разговаривал с ней, положив руку к себе на промежность. В тот момент, как Сейдж увидела это, она чуть не подпрыгнула на сиденье: вот о таких извращенцах всегда и предупреждала ее мать! «О боже», — пронеслось в голове у Сейдж. Она схватилась за ручку двери и так рванула ее на себя, что дверь распахнулась до конца, несмотря на поток встречного воздуха. Раздался мелодичный звонок, предупреждающий водителя и пассажиров, что надо закрыть дверь. Мужчина перепугался больше Сейдж, когда она попросила высадить ее прямо здесь, на дороге, добавив, что отец встретит ее через пару минут.

Вот здесь она и стояла теперь уже десять минут. Было восемь часов вечера, а на горизонте не появлялась ни одна машина. Через изрытое поле, на котором стоял разрушенный старый амбар, была видна параллельная дорога. Машины с жужжанием весело проносились по ней. Наблюдая за ними с расстояния почти в четверть мили, Сейдж представила, как в этих машинах едут счастливые дети с родителями домой к ужину. Она почти слышала их голоса и ощущала запах вкусной еды.

На выдохе у Сейдж изо рта появлялись белые облачка. Весь день было темно: небо закрывали тучи, из которых вот-вот должен был пойти дождь или снег. Ноги у Сейдж замерзли, а руки онемели от холода. Приближалась машина. Сейдж испугалась, что это может быть опять тот подонок, и так сильно сжалась, что ребенок два раза ударил ее прямо в мочевой пузырь. Теперь ей скорее надо было в туалет.

К счастью, машина оказалась совсем не той и вдобавок проехала мимо. Оглядываясь в поисках куста или дерева, Сейдж заметила ряд тополей недалеко от разрушенного амбара. Там стояла еще и старая ржавая машина, за которой можно было спрятаться. Сейдж уже хотела идти туда, но поняла, что так далеко ей не успеть. Теперь она радовалась темноте. Присев рядом с дорогой, Сейдж приспустила штаны и подумала, что свободно могла бы вообще раздеться, потому что все равно темно, да и вокруг никого нет.

Сейдж неуклюже порылась в карманах в поисках тряпочки или куска бумаги, стараясь сохранить равновесие. Когда же снова жизнь для нее станет простой?

Все уже почти высохло, а ее икры от продолжительного сидения на корточках уже готова была свести судорога, как она услышала звук мотора. «Интересно, а понравилось бы это тому извращенцу? — подумала Сейдж, пытаясь подняться. — И зачем она вообще затеяла это путешествие?» Она представила себя со стороны: с большим животом, одна, ловит машину, ходит в туалет прямо на обочине… Отец, наверное, даже не захочет ее знать; отправит в Силвер-Бэй и скажет матери, чтобы та больше никуда ее не пускала.