– Но они ничего не станут нарушать, честное слово! – состроив уморительную умоляющую рожицу, простонала Вика. – Просто побудут поблизости – так, на всякий случай! Я клянусь…

– Клянется она! – буркнул Андрей, все еще злясь, но постепенно приходя к выводу, что другого выхода, пожалуй, нет: Артем все равно не успеет договориться ни с кем из своих ребят за столь короткий срок, а если Наталья только заподозрит неладное, они могут потерять единственную ниточку, способную что-то прояснить. А в том, что в «Родунице» есть что прояснять, сомнений не оставалось – зачем, спрашивается, такие ухищрения с Интернетом, если организаторам нечего скрывать?

– Ладно, – вздохнул Андрей. – Делай, как знаешь: в конце концов, вряд ли эта Наталья явится на встречу в сопровождении эскорта вооруженных бандитов… А как там насчет Агнии? – неожиданно сменил он тему.

– Она не звонила?

– Нет, – удрученно покачал головой Андрей. – Я пока не подключал Артема…

– И не надо! – перебила Вика. – Номер, по которому она звонила, мне удалось отследить, и теперь знаю примерное место, откуда поступал последний сигнал. Странно, что она не звонит: даже если что-то случилось с одним телефоном, то второй-то…

– Черт знает что творится в этой «Родунице»: если Агния не выйдет на связь, то вообще непонятно, чего мы добились, заслав ее туда!

– Не волнуйтесь, Андрей Эдуардович, – ободряюще улыбнулась начальнику Вика. – Агния не в пустыне Гоби затерялась, а всего лишь в Ленобласти. Даже и не затерялась – мы ведь знаем, где она, верно? Так что, если через сутки не проявится, сами туда отправимся, выломаем ворота и всех там на уши поставим!

Оптимизм Вики и ее наивные рассуждения заставили Андрея расслабить мышцы лица и выдавить из себя подобие улыбки. Он не мог позволить, чтобы кто-то из сотрудников видел его тревогу. До определенного времени Андрей любил рисковать, более того, риск являлся неотъемлемой частью его жизни. Он привык отвечать не только за себя, но и за тех, кто находится в его подчинении. После увольнения из армии мало что изменилось: он по-прежнему нес груз ответственности за коллег и подчиненных – как в клинике, так и в ОМР. И тут появилась Агния. Как-то она в шутку заметила, что сразу не понравилась ему, и спросила, с чего бы это. Он также отшутился, однако в ее словах имелась доля правды: Андрей в самом деле отнесся к этой дамочке настороженно, словно предвидя, что она со временем начнет представлять проблему. Так оно и вышло, но вот чего Андрей никак не мог предвидеть, так это того, что влюбится в нее по уши – в его-то возрасте! Ему никогда не нравился этот тип женщин: красивые, самостоятельные, умные и самоуверенные, они пугали его своим темпераментом и яркостью, хотя и привлекали физически. Агния отличалась авантюризмом и свято верила в собственную неуязвимость, что само по себе странно для медика. Порой ему казалось, что она играет, и от этого тревога Андрея лишь усиливалась. А теперь, когда она еще и беременна… Он старался гнать от себя мысли о том, чей это ребенок. Не все ли равно? Он не был хорошим отцом для собственной дочери, и жизнь Ларисы пошла под откос. Она связалась с плохими людьми, вляпалась в историю с уголовником, едва не погибла – и во всем этом есть доля его, Андрея, вины. Он никогда не говорил о Ларисе с Агнией, даже когда она сама пыталась завести беседу о дочери – слишком болезненно. Андрей не мог не думать о том, что Никита, сын друга и пасынок бывшей жены, ему гораздо роднее, чем Лариса. И все же он ему не отец. И вот теперь, похоже, появился шанс все исправить. Ну, не исправить, конечно, но хоть как-то реабилитироваться за все прошедшие годы: ребенок Агнии, даже если он от Шилова, даст Андрею возможность по-настоящему ощутить себя отцом. Он еще успеет дать девочке все, чего недополучила Лариса. И сейчас больше всего Андрея беспокоил тот факт, что ему приходится волноваться сразу за двоих, ведь в «Родунице» находится не только его любимая женщина, но и малышка. В течение рабочего дня он отрешался от мыслей о них, но случались перерывы, и тогда он занимался исключительно тем, что пытался дозвониться до Агнии. Что она там себе думает, спрашивается, – что у него железные нервы?!

* * *

Едва войдя в нашу с Полиной комнату, я поняла, что что-то не так. Вернее, не то чтобы поняла – скорее, почувствовала. Я огляделась. Вещи вроде бы на месте, и все же я знала, что не ошибаюсь. Закрыв дверь, я кинулась разбирать свои принадлежности. Больше всего меня интересовал мобильник – тот, который я заначила от Александры. За прошедшие двое суток у меня не выдалось ни единой возможности позвонить Андрею или Вике – то-то они волнуются! Я уже не говорю о сынуле. Одно хорошо: мама не в курсе, а то костьми бы легла, чтобы не позволить мне ехать в «Родуницу». В общине все построено так, что ты ни на минуту не остаешься одна. Александра говорит, что это для нашего же блага, ведь с беременной женщиной всякое может случиться, а значит, она все время должна находиться под присмотром. Все бы хорошо, если бы этот «присмотр» так сильно не напоминал слежку: создавалось впечатление, что каждый мой шаг фиксируется моими товарками!

Ну, разумеется, телефон пропал. Под матрасом, куда я засунула его, сотового не оказалось. Я перетряхнула всю кровать – тщетно. Потом принялась за сумку и верхнюю одежду, в которой приехала, хотя точно знала, что его там быть не может. Надо же, Александра, зараза, ни словом не обмолвилась, что учинила в комнате обыск в мое отсутствие! И как она догадалась? Может, эта тетка меня в чем-то подозревает? Если так, то дело плохо: мне необходима хоть какая-то возможность заняться поисками Татьяны! Расспрашивать «сестер» бесполезно: «платные» вряд ли что-то знают, а «бесплатные», похоже, получили четкую установку помалкивать. Да и как, спрашивается, задавать вопросы о Цепко, которую я вроде бы даже знать не должна?

Одну вещь я уяснила наверняка: «мать-настоятельница» Александра воистину получала удовольствие от руководства своей «паствой». Она с упоением инспектировала рабочие места «сестер» и раздавала «цу» направо и налево – казалось, эта женщина ни минуты не сидит на месте. Она требовала безоговорочного уважения к себе и повиновения.

Оставив попытки отыскать телефон, я села на койку и призадумалась о том, как бы связаться с «большой землей». Стук в дверь заставил меня подскочить, отчего кровать подо мной жалобно пискнула старыми пружинами. Засовов на дверях не было, что весьма беспокоило меня: в общине нет возможности уединиться даже для тех, кто платит, – разве что в туалете, но пребывание там не отличается комфортабельностью, так как он располагался на улице, а погода стоит уже не летняя. То, что кто-то соизволил постучать, означало, что это не Полина и уж точно не Александра, всегда позволявшая себе входить без стука.

На пороге стояла она – та самая девушка, лицо которой показалось мне знакомым, только сейчас на ней не было платка, и белокурые волосы свободно струились по плечам. Теперь я не сомневалась в том, что не ошиблась: это была дочь Андрея! Это она сидела за пяльцами, она пристально смотрела на меня, видимо, пытаясь понять, как я могла очутиться в таком месте.

– Лариса! – выдохнула я и, сама от себя не ожидая такого порыва, раскинула руки ей навстречу.