— Картер, — спросила Слоун, облизнув пересохшие губы, — а ты рассказал Алисии обо мне?

— М-м-м… — равнодушно проговорил он, обращая свое внимание на куда более интересный предмет — нежный розовый сосок Слоун.

Девушка содрогнулась от чувства вины и стыда.

— И что ты ей сказал?

— Правду, — серьезно отвечал он, взглянув ей прямо в глаза. — Я ей сказал, что не встречал красотки горячее тебя.

— Что-о-о?! — вскричала Слоун, отталкивая его и усаживаясь.

Мэдисон откатился в сторону, хватаясь за живот от душившего его смеха.

— Посмотрела бы ты сейчас на себя! — едва смог он выговорить.

— Это ужасно — то, что ты сказал, — раздраженно проговорила Слоун.

— Не будьте так строги, мисс Фэйрчайлд, — засмеялся Картер, снова усаживая ее к себе на живот. — Приберегите вашу холодность и сдержанность для постояльцев пансионата, но только не для меня. Это ведь я сумел разглядеть необыкновенную женщину под вашей суровой маской. Завтра же я сам проверю, чтобы эта маска была сожжена. — Мэдисон смачно поцеловал Слоун, поглаживая ее спину… — А в ответ тебе я скажу, — заявил Картер потом, после всего, когда они вытянулись рядом, отдыхая, — что признался Алисии в том, что мы стали с тобой весьма близкими друзьями и что в «Фэйрчайлд-Хаус» я возвращаюсь для того, чтобы узнать, только ли моя помолвка сдерживала нас.

— И что же ты решил?

— Я решил, что сказал правду и больше не собираюсь сдерживаться.

— А Алисия? — улыбнулась Слоун. — Ей что, было наплевать?

— Думаю, у нее отличная интуиция, — усмехнулся Мэдисон. — Во всяком случае, куда сильнее, чем мы могли предположить. Алисия склонила голову набок и внимательно посмотрела на меня. А потом она заявила: «В этом старом доме полно отличных спален, и им нужно найти более удачное применение». Я решил, что этими словами она меня ободрила. Во всяком случае, твоя подруга рассмеялась, когда, сорвав с себя галстук, я спросил, кто же отвезет меня в аэропорт.

Слоун теснее прижалась к Картеру.

— Я рада, — шепотом промолвила она. — Я бы не смогла быть абсолютно счастливой, если бы она сама не отпустила тебя.

— Я тоже, — признался молодой человек.

— Что мы будем делать?

— Ты спрашиваешь о ближайшем будущем? Если да, то это просто нелепый вопрос. — Он водил пальцем по ее соску.

— М-м-м… Да, — вздохнула девушка. — Точнее, нет. Я имела в виду твой дом, твою работу и мой «Фэйрчайлд-Хаус». Я не хочу бросать его, Картер.

— Тебе и не придется. Я бы в жизни не попросил тебя об этом, к тому же мне нравится этот старый дом. Но — обрати внимание, я говорю «но!» — здесь будут большие перемены. У меня есть кое-какие деньги, и некоторая сумма пойдет на то, чтобы ты наняла помощников. Кухарку, горничную, официантку…

— Но мне нравится готовить…

— Да ради бога! Готовь себе сколько влезет, только не все время. Может, мне захочется уложить тебя в постель посреди дня, а ты будешь в это время печь профитроли? — Он чмокнул ее в кончик носа. — Я мог бы работать прямо здесь, в этой комнате. Мы оба будем работать, если хочешь, но временами будем и отдыхать. Я хочу путешествовать с тобой, хочу показать тебе мир, хочу показать тебя…

— Ты правда гордишься мною?

Мэдисон почувствовал, как напряглась Слоун, задавая этот вопрос. Он понимал, сколько ей понадобилось решимости, чтобы задать его. А ведь еще несколько недель назад подобной решимости у нее и в помине не было. Наконец-то она смогла перешагнуть через себя, сумела разуверить себя в том, что никому не нужна и не интересна. Картер любящими глазами поглядел на девушку, и в его взгляде она увидела силу и поддержку, которые и помогали ей обрести уверенность.

— Да, я горд тобой, поверь мне. Ты самая лучшая женщина из всех, кого я когда-либо встречал. И ты всегда была такой, Слоун. Просто так уж получилось, что тебя окружали люди, не сумевшие по достоинству оценить тебя.

— Я верю тебе, — сказала девушка, слегка дотрагиваясь до его губ. — Верю, потому что ты помог мне. Я любима.

Прижав ее ладонь к своему рту, Картер прошептал вслед за ней:

— Да, дорогая. Да. Ты любима.

Это мгновение было таким волнующим, что они оба замолчали. Наконец он спросил:

— А что ты скажешь о моем домике на побережье?

— Он мне очень понравился, — ответила Слоун. — Это чудесный дом.

— Стало быть, он тебе подойдет, когда нам надоест жить здесь и мы решим пожить там. А если захотим, то наймем семейную пару, чтобы она следила за «Фэйрчайлд-Хаусом» во время наших отъездов.

Девушка задумалась:

— Пожалуй, нелегко найти людей, которым я смогла бы доверить мой пансионат. Видишь ли, популярность «Фэйрчайлд-Хауса» — дело только моих рук.

— Конечно, — согласился Мэдисон. — Но, думаю, его репутация не пострадает, если в нем поселится знаменитый писатель.

— И притом скромный знаменитый писатель.

— Само собой разумеется, — серьезно промолвил он. Затем его лицо вновь озарила широкая улыбка, и Картер спросил: — Ты родишь мне ребенка?

— Не тебе, а нам, — поправила его Слоун.

Он прошептал ей в волосы что-то ласковое, а затем спросил:

— А где шкатулка?

— Какая еще шкатулка?

— Ну да, шкатулка с твоего туалетного столика. Та самая, до которой ты дотрагивалась с таким благоговением?

Слоун медленно высвободилась из его объятий и, обнаженная, направилась в другой конец комнаты. Взяв шкатулку, она поставила ее перед ним. Не сводя с нее глаз, Картер спустил ноги с кровати и сел. Отперев крошечным ключиком замок, он поднял крышку. Даже не прочитав ни одной строки, он понял, что́ перед ним.

— Но зачем? — недоуменно спросил он. — Ты же могла купить все мои книги, если еще не сделала этого раньше.

Девушка убрала с его лица прядь упавших на глаза волос:

— Все могут покупать твои книги. А эти страницы — все, что у меня оставалось. Никто не читал их и никогда не прочтет. Они принадлежат только мне.

— Но, Слоун… Это же черновики… там все перечеркнуто…

Она покачала головой:

— Не важно, что там написано. Для меня это самая прекрасная история любви. Настоящая поэзия.

И тут Мэдисон пробормотал нечто среднее между злобным ругательством и молитвой. Прежде такое приводило ее в ужас, а теперь она стала относиться к этому совершенно спокойно. А смысл? Впрочем, каждый мог услышать в его словах то, что хотел. Во всяком случае, Слоун услыхала второе.

Отложив в сторону странички, Картер привлек ее к себе.

— Это ты — поэт. И поэзия заодно, — прошептал он.