а она медленно перекувырнулась вперед, встав на ноги, но все еще сохраняя свою позу, а затем сделала еще один кувырок и опять встала на руки, чтобы начать все заново.

– Почему ты на меня не смотришь? – спросила она у кучерявого человека. – Откуда ты можешь знать, хорошо ли я работаю, если даже не смотришь?

Мужчина продолжал стучать по клавишам с таким остервенением, словно от этого зависела его жизнь. Он не поднял голову даже для того, чтобы узнать, кто пришел. Девушка продолжала кувыркаться и доставать этого типа вопросами. Тот не реагировал.

Я же не мог оторвать от девушки взгляда. Зрелище было пусть и не очень изысканное, но совершенно необыкновенное. Наверное, если бы фигурка у нее была потоньше и белье почище, то и номер смотрелся бы получше. Но поскольку денег за просмотр с меня не брали, хорошо было и так. Вот бы Керману показать. Он без ума от женщин-змей, и эта девушка увлекла бы его даже больше, чем меня. Да, много ты потерял, Джек!

Однако нам надоедает все, что слишком часто повторяется. Быстро исчезла новизна и в этом номере. Не исчезало только желание вертеться у самой девушки. Похоже, она могла целый день так кувыркаться и просить кучерявого на нее взглянуть. А кучерявый, похоже, тоже был готов сидеть тут целый день и, не поднимая головы, стучать по клавишам.

В общем, насмотревшись, я похлопал его по плечу. Но даже после этого он не перестал стучать и не взглянул на меня, а только буркнул:

– Шоваугодно?

– Мне надо поговорить с Ником Недиком.

Тут он поднял голову, впрочем продолжая печатать.

– Вон туда, – кивнул он в направлении двери на противоположной стене и снова опустил глаза на свою машинку.

Девушка проделала очередное сальто и жалобно сказала:

– И зачем твоя мать терпела столько боли, когда рожала тебя с глазами? Почему ты ими не пользуешься? Почему не посмотришь на меня?

Мне стало жаль ее, и я сказал:

– Ты отлично работаешь, детка! Поразительно! Никогда такого не видел!

Ее напряженная мордочка показалась между ног. Она оглядела меня, а потом открыла рот и вылила на меня ушат отборной брани. Некоторые из слов, которые она произнесла, я раньше даже не слышал, и это были очень нехорошие слова.

Мужчина за машинкой вдруг залился тонким смехом, но при этом все равно не перестал печатать.

Я не обиделся на эту ругань. То, что девушка вытворяла, было ужасно забавно, а мужик, от которого зависело, дадут ли ей работу, на нее даже не смотрел. Девушка, может быть, годами упражнялась, чтобы вот так завязываться узлом. И может быть, она была голодна. Может, ей нечем было платить за жилье. Ей, скорее всего, не хватило бы духу так обложить этого кучерявого. Он и ударить может. И наверняка ударит – такая у него рожа. В общем, я подождал, пока девушка выговорится, улыбнулся, показывая, что не держу на нее зла, и постучал в ту дверь, за которой должен был находиться мистер Недик.

2

Внутренний кабинет был размером побольше. Там стоял не один стол, а два и имелось целых четыре железных шкафа. Ну и, конечно, фотографий на стенах висело еще больше.

За столом у двери сидела пожилая женщина с грустным взглядом. Под глазами мешки, лицо худое, желтоватое, со следами былой, очень давно увядшей красоты. Теперь ее можно было назвать просто милой. Она возилась с пачками театральных билетов – что именно она делала, я рассматривать не стал.

А напротив двери, за другим столом, сидел какой-то мужчина. Поначалу я увидел только его жирные пальцы, поскольку он читал газету, полностью ею закрывшись. На мизинце поблескивало большое бриллиантовое кольцо. Бриллиант был желтый, как банан. Наверняка получил в качестве платы за долг, подумал я. А может быть, нашел? Во всяком случае, это был не тот камень, который захочешь купить, если ты в здравом уме.

Женщина встретила меня робкой улыбкой. Зубы у нее были фальшивые, как ресницы у хористки, но не такие привлекательные, и я разглядывать их не стал. Этими зубами приходится есть ей, а не мне.

– Я к мистеру Недику, – сказал я, приложив руку к шляпе. – Моя фамилия Маллой. Хотел бы с ним переговорить.

– Ну, не знаю, – ответила женщина, робко поглядев в сторону мужчины с газетой. – Мистер Недик сейчас занят. Не знаю, как быть…

– Тогда не беспокойтесь, – решил я. – Мы с мистером Недиком поладим и без вас. Правда ведь, мистер Недик?

Я подошел к его столу и присел.

Над газетой появилось круглое, как мяч, лицо. Маленькие прищуренные глазки оглядели меня, и газета полетела на пол.

– Правда, правда, молодой человек, – ответил он.

Я сразу понял, в чем его проблема. Ему когда-то кто-то наплел, что он вылитый Сидни Гринстрит[10]. Ну да, действительно похож. Но ведь он еще и одевался, как Сидни, и говорил, как Сидни, и это было чересчур.

– Парень, который печатает там на машинке, сказал, что я могу войти, – объяснил я. – Надеюсь, не побеспокоил?

Толстяк рассмеялся, как Сидни Гринстрит. Он, похоже, был доволен произведенным на меня впечатлением.

– Ничего, ничего. И что вам нужно, мистер Маллой?

Я протянул визитку с логотипом «Юниверсал сервисес».

– Ага, Оркид-Сити.

Он постучал карточкой по краю стола и улыбнулся пожилой даме, которая ловила каждое его слово, и продолжил:

– Округ миллионеров, мистер Маллой? Живете там?

– Я там работаю, – ответил я. – Пытаюсь разузнать об одной молодой женщине. Вы ее наверняка помните: Анита Гэй.

Недик прикрыл глаза, и на круглом лице обозначилось движение мысли.

– А что вы хотели бы узнать, мистер Маллой? – спросил он после довольно долгой паузы.

– Хоть что-нибудь, – ответил я, доставая портсигар и протягивая ему. – Я не слишком разборчив. Пытаюсь восстановить ее жизненный путь. Хотелось бы вас послушать. Все, что вы скажете, может пойти на пользу.

Помедлив, он вытащил из портсигара сигарету. Я дал ему прикурить и закурил сам.

– Ну, не знаю, – медленно произнес он. – Я тут занят немного. Нет, вряд ли смогу уделить вам время.

– Я заплачу, – сказал я. – Я же не прошу вас уделить мне время даром.

Он снова засмеялся, на этот раз не так убедительно.

– Вот это по-деловому, мистер Маллой. Мне нравится, когда бизнесмены не юлят. Думаю, вы можете идти, мисс Фендакер, – обратился он к худой женщине. – Скажите там Джулиусу, что в ближайшие полчаса я буду занят.

Мы помолчали, наблюдая, как мисс Фендакер поспешно хватает плащ и шляпку и выходит из кабинета. Судя по ее движениям, она была из тех, кто