Они вернулись в кузню, где Лоднар приставил крепкое долото к месту в трети от конца меча и почти насквозь пробил им металл, орудуя молотком. Он проделал то же самое на середине оставшейся длины, а потом подогнул оба конца, так что у него получился брусок втрое короче, но зато втрое толще. Между полосами снова промазали маслянистой пылью варпа, и один конец поместили в горнило. И опять подогрев и ковка, подогрев и ковка, пока все пятнадцать слоев металлов не слились в единое целое.

И так продолжалось весь день, и следующий, и каждый день Конрад приносил кузнецам по десять крон.

Каждый вечер в кузницу приходил Устнар: он забирал смесь и металл, в котором теперь содержалась исконная суть Хаоса, и относил их на хранение Литценрайху. Каждую ночь колдун с Устнаром останавливались на разных постоялых дворах, и Конрад не раз задумывался: не надеется ли часом Литценрайх, что душок варпа приведет к нему скейвенов, и он сумеет пополнить запасы загадочного вещества.

К концу третьего дня брусок насчитывал триста шестьдесят слоев. Конрад тщательно их считал. Каждый слой был промазан смесью с пылью варпа. Слои были очень тонкими, но отчетливо видимыми из-за разных цветов металла. Барра называл получившееся изделие плашкой; оно было примерно того же размера, что и пять первоначальных полос металла, то есть с широкий меч.

– Завтра, – сказал Барра, – начнется настоящая работа. Если скейвены не утащат ночью плашку. Как только ты начнешь носить этот меч, их будет тянуть к нему, как мышей на сыр!

Кузнец засмеялся, но Конрад не разделял его веселья. Хотя вскоре он осознал, что наличие при нем меча ничего не изменит. Скейвены и без того чуяли варп в его крови, так что меч привлечет не больше внимания, чем отравленная плоть.

– Но тебя будут преследовать не только скейвены, – продолжал Барра. – У тебя будет чудесный меч, всем захочется его отобрать! Тебе придется убивать людей и монстров только из-за меча. Но также благодаря мечу тебе станет проще их побеждать. Тебе необходим хороший меч, потому что ты обладаешь хорошим мечом; и ты обладаешь хорошим мечом, потому что тебе необходим хороший меч. – И он снова засмеялся.

Хотя Конрад не мог сказать, насколько серьезно заявление Барры, он, тем не менее, понял, что имел в виду дварф. Грабители обычно выбирали себе добычу из богатых людей или тех, кто казался богатым. Если носить при себе дорогой на вид меч, поневоле привлечешь нежелательное внимание. А судя даже по подготовке, Конрад видел, что меч Барры будет одним из лучших образцов оружейного мастерства.

– В таком случае, – сказал он, – пусть он ничем не отличается от обычного меча – пока я не вытащу его из ножен. Я не хочу ни украшенной крестовины, ни затейливой рукояти, а ножны должны выполнять свою службу, не более того.

Барра говорил, что сделает такой меч, какой хочется ему, однако сейчас он согласился. Но крестовина и рукоять потребуются мечу не ранее чем через несколько дней.

Дни шли, и пока Барра творил свое искусство, а Лоднар помогал ему превращать необработанный металл в безупречный боевой клинок, Конрад неотлучно находился в кузнице.

Медленно начали проявляться очертания меча: скошенные края, постепенное сужение к концу, угол острия, бороздка посредине обеих сторон. Дважды весь клинок нагревали в горниле и опускали в глубокое корыто с водой: металл яростно шипел и исходил клубами пара. Такое закаливание делало клинок более прочным. Меч постоянно отбивали, затачивали и шлифовали, и Конрад потерял счет всевозможным молоткам и инструментам, которые использовались на разных этапах. В промежутках меч полировали и смазывали маслом, смазывали маслом и полировали. Барра ни разу не прибегал к каким-то измерениям – он все делал на глаз, при помощи многолетнего опыта и врожденного таланта.

Наконец из темной стали выковали крестовину с чуть загибающимися кверху концами. Рукоять обернули коричневой замшей. Она надежно лежала в руке, а замша хорошо впитывала пот и кровь, и ее нетрудно будет заменить, когда она пропитается насквозь. К шпеньку на верхушке рукояти прикрутили простой медный шар. Крестовина, рукоять, поммель – все они ничем не отличались от принадлежностей самого обычного меча. Но клинок…

– Если только ты не имеешь дело с двуручным мечом, – объяснял Барра, – меч уравновешивается в трех дюймах ниже рукояти. Конечно, на баланс влияет то, как он выкован, его размер и поперечина, но также нельзя забывать про вес поммеля. Барра считает, что поммель всегда должен быть маленьким, и для этого меча и тебя такой подойдет в самый раз.

Конраду не терпелось подержать клинок, но Барра не выпускал его из рук, объясняя различные тонкости.

– Из-за бороздок лезвие становится легче, но не теряет прочности. Слои разных металлов делают меч крепче и гибче. Ты знаешь, что твой смазан пылью варпа. Но в нем также есть серебро. – Барра закусил губу, показав зубы. – Подойдет для вампиров. – И он расхохотался.

– Да, – согласился Конрад и протянул руку к отполированному мечу.

– А из-за слоев, – не унимался кузнец, отводя руку с клинком подальше от Конрада, – края более упругие, и заточка продержится дольше. Наточить его будет не так уж и сложно, вот увидишь. Но смотри, точить надо в равной мере с обеих сторон и медленно, по нескольку дюймов зараз.

– Да, да.

– Барра даст тебе точильный камень, бесплатно.

Барра держал меч в правой руке, то поднимая его, то поворачивая – выискивая недостатки. Лезвие блестело в красном свете печи. Кузнец вышел во двор, и Конрад последовал за ним. Во дворе стояла телега, и Лоднар держал под уздцы запряженную в нее лошадь. Животное сильно нервничало, несмотря на шоры. Груз скрывался за куском холстины. Молодой дварф протянул Барре ключ.

– Ты, наверное, слышал рассказы о кузнецах, которые втыкают мечи в живую плоть, чтобы закалить металл, – сказал Барра.

Конрад кивнул. Он уже почуял, что находится под холстом.

– Не помогает. Барра пробовал. Тепло размягчает металл, и хотя тело мягкое, в нем много костей, которые могут поцарапать меч. А кому это надо после стольких дней работы? Зато сосуд с кровью сослужит хорошую службу.

Кузнец стянул с телеги холст. Под ним обнаружилась клетка, а в ней сидел мутант.

От внезапного света уродливое существо подскочило, вцепилось в прутья клетки когтями одной лапы и начало их трясти. Вторая его лапа от локтя представляла собой изогнутый клинок. Чудище было выше шести футов, со змеиным хвостом и покрыто зеленоватой чешуей. На голове топорщился гребень из желтых шипов, а лицо было птичьим, с острым клювом и крохотными черными глазками. С клыков капал яд.

– Его поймали на прошлой неделе, – сообщил Барра. – Он пробрался в город по подземному водостоку и убил троих детей, которые играли у одного из каналов. По крайней мере, Барра надеется, что он их убил, прежде чем распорол им животы и выел кишки.

– Почему его не убили сразу?

– Потому что это очень ценная добыча. Их выставляют в боях против таких же мутантов или своры собак, а иногда даже против людей. Травля мутантов. Порой боевых мутантов разводят в неволе. Это противозаконно, но ставки приносят много денег.