Где слились Москвы струи

И струи Колочи,

В битвах там прошли три дни

И без сна три ночи.

Жадно кровь пила земля;

Мы не уступали

И широкие поля

Трупами устлали.

И теперь кровавый пар

Над полями дремлет,

И теперь еще пожар

Те поля объемлет…

Но звучит, я слышу, дол:

Вот гремят бойницы!

Ах! то враг к стенам пошел

Древния столицы!

Полетим!! — «Пожди хоть час,

Отдохни доколе…»

— Нет! я слышу трубный глас,

Глас, зовущий в поле!..

Можно ль боль мне помнить ран

И остаться с вами,

Если всем грозит тиран

Рабством и цепями!..

Вон пожар — и дым столпом!!

Даль зажглася битвой:

Сладко пасть в руках с мечом

И в устах с молитвой!

Дети мирной тишины!

Нам ли до покоя?

Всех за честь родной страны

Кличет голос боя!

Будь ты вождь, Бог браней, им

Наш обет: отмщенье! —

Так сказал — и все за ним

Дружно на сраженье!

Между 1812 и 1816

Х. В. Фабер дю Фор. На Бородинском поле 17 сентября 1812 года

Песнь русского воина при виде горящей Москвы

Темнеет бурна ночь, темнеет,

И ветр шумит, и гром ревет;

Москва в пожарах пламенеет,

И русский воин песнь поет:

«Горит, горит царей столица;

Над ней в кровавых тучах гром

И гнева Божьего десница…

И бури огненны кругом.

О Кремль! Твои святые стены

И башни горды на стенах,

Дворцы и храмы позлащенны

Падут, уничиженны, в прах!..

И все, что древность освятила,

По ветрам с дымом улетит!

И град обширный, как могила

Иль дебрь пустынна, замолчит!..

А гордый враг, оставя степи

И груды пепла вкруг Москвы,

Возвысит грозно меч и цепи

И двигнет рать к брегам Невы…

Нет, нет! Не будет пить он воды

Из славных невских берегов:

Восстали рати и народы,

И трон царя стрежет любовь!

Друзья, бодрей! Уж близко мщенье:

Уж вождь, любимец наш седой,

Устроил мудро войск движенье

И в тыл врагам грозит бедой!

А мы, друзья, к Творцу молитвы:

О, дай Всесильный нам Творец,

Чтоб дивной сей народов битвы

Венчали славою конец!»

Вещал — и очи всех подъяты,

С оружьем длани к небесам:

Блеск молний пробежал трикраты

По ясным саблям и штыкам!

Между 1812 и 1816

Сетования русской девы

Ветер тихий, ветер тихий,

Тиховейный сын весны,

Ты зачем так долго медлишь

В милой родине моей?

Напитайся, ветер тихий,

Ароматом здешних мест

И лети, лети в чужбину

Под шатры в военный стан.

Быстротечный, быстротечный,

Сладководный шумный Днепр!

Говорят, свои ты волны

К морю синему несешь…

Что до моря? — Не напоишь

Ты бездонной глубины;

Потеки, река родная,

К другу сердца в чуждый край.

Там на знойном битвы поле

Жаждет воин молодой:

Окропи уста и раны

Сладкой родины водой!..

Месяц светлый, месяц светлый!

Что на бедную глядишь? —

Не осушит луч холодный

Слез горючих на очах…

Ах, спеши туда, где милый,

И златым своим лучом

Заблистай ему светлее,

Поиграй с его мечом!..

Но, увы! напрасно дева

О любезном слезы льет:

Он давно за Рейном шумным

Беспробудным сном почил!

Воин храбрый, воин храбрый,

Не видать тебе луны,

Ни красы родного солнца,

Ни полей родной страны…

О тебе дойдет лишь слава

В милый сердцу русский край,

Что на битвах ты, как русский,

Храбр и страшен был врагам.

Много пало, много пало

Там, в зареинских полях;

Но блажен, кто умер славно:

Он бессмертен будет век!..

Между 1812 и 1816

Прощание

Покажись, луна златая,

И пролей свой свет:

Здесь невеста молодая

Друга сердца ждет!

«Милый, — молвит, — обещался

Побывать ко мне, —

Чу! в долине шум раздался:

Скачет на коне.

Знать, то он, моя то радость!

Близок счастья час!

В сердце льется, льется сладость…

Слышу дружний глас!

Он ли то, мой обрученной,

Кем душа живет?

Нет, не он, — в броне военной

Кто-то строй ведет.

Что ж ты, сердце, так застыло

В пламенной груди?

Ах! то он, то друг мой милый!

Милый, погоди!

Погоди! Ужель за славой

Под грозу мечей

Ты летишь на бой кровавый,

Свет моих очей?»

— Нет! не славы тщетной виды

Нас влекут в поля:

Терпит смертные обиды

Русская земля!

Время грозное военно:

Всюду звук громов;

Все, что в мире нам священно,

Гибнет от врагов.

Нет, теперь зажечь не можно

Брачные свечи:

Мне туда стремиться должно,

Где звенят мечи!

Там с врагом мы крови чашу

Будем братски пить,

И вражду там станет нашу

Бог и меч судить!

Может, бледный труп прикроет

Черный вран крылом,