Кайра закрыла глаза руками, борясь с охватившей ее слабостью.

– Миледи, не плачьте, все скоро кончится. Отец говорит, если мужчина станет ругать женщину за то, что она перетерпела, его самого надо излупить.

До Кайры не сразу дошло, что стоит за словами Мегги.

– Ты виделась с отцом после того, как тебя похитили?

– Да, когда он приносил в крепость бочки. Потом ему пришлось убежать, а то бы его убили, и братьям тоже. Осталась только я, чтобы провести вас в крепость. – Мегги запихнула в рот последний кусок хлеба и с трудом проглатила. – Рауф пришел в ярость. Он чуть не до смерти избил тех двух дураков, которые упустили моих братьев.

– Мне надо было раньше прийти, – прошептала Кайра. – Я трусиха.

– Что вы! Никто так не думает. – Мегги облизала пальцы. – По правде говоря, никто не ожидал, что вы вернетесь. Некоторые даже думают, что вы умерли. Когда я рассказала Джоан, что в лесу собираются люди и что вы с ними, она очень удивилась, а потом заплакала от счастья.

– Ты рассказала Джоан?

– Да, а что? Она никому не скажет.

– Конечно, я в этом не сомневаюсь.

– Пришлось ей сказать на тот случай, если она станет меня искать. Я ей велела спрятать как можно больше людей в безопасные места.

– Какая ты замечательная. – Даже в слабом свете костра Кайра видела, что девочка покраснела. – Но почему другие женщины не сбежали, когда ты нашла выход из крепости?

– Потому что Рауф убил бы их родственников. Одна девушка попробовала бежать через ворота, так он убил ее отца, а потом и ее.

– Сигимор прав – Рауфу нет места на земле.

– Да, правда. Но что будет потом, когда его не станет?

– Не хочешь ли ты поработать в крепости?

– Кем?

– Это смотря что ты умеешь делать.

– О, я многое умею. А Кестер останется при вас?

– Надеюсь.

Тут девочка улыбнулась так по-взрослому, что Кайра поняла: у бедного Кестера нет никаких шансов.

Кестер открыл дверь, и Лайам зажмурился от яркого света. Он отметил, что и на других мужчин долгое хождение по темным коридорам произвело тягостное впечатление.

Когда глаза привыкли к свету, Лайам понял, что Кестер не один: с ним было несколько женщин, и помещение, куда они пришли, больше походило на кладовку. Он собрался спросить Кестера, зачем здесь женщины, но Малькольм ринулся мимо него, шепча имя своей жены.

Лайам удивился – Малькольм так говорил о жене, что Лайам думал, она красавица, а увидел маленькую, тощую, довольно заурядную служанку.

– Хорошо, что все вы в безопасном месте, – Лайам повернулся к Кестеру, – но ты рисковал, рассказывая о нас.

– Это не я, это Мегги. – Кестер вздохнул. – Она сказала Джоан, а Джоан привела сюда остальных. Похоже, Мегги, когда выбиралась за стены крепости, увидела наш лагерь и поняла, кто мы такие.

– Да, очень умная девица. Как, впрочем, и нынешний хозяин замка.

– Похоже, Рауфа и его людей еще никто не предупредил, если это вас тревожит.

– Что ж, тогда, – Лайам подошел к Малькольму и похлопал его по плечу, – нам пора двигаться. Нельзя, чтобы нас накрыли в этом углу, иначе все наше везение пропадет попусту. Кестер, ты остаешься здесь охранять женщин. Подозреваю, скоро их станет больше. – Он посмотрел на Джоан, и та кивнула.

– Вы думаете, я не могу сражаться? – обиженно пробормотал Кестер.

– Ты никогда не был в бою, парень, и сначала тебе нужно поучиться. В этом нет ничего постыдного. К тому же я поручил тебе самую важную часть дела: охранять путь отступления очень важно, и я не сомневаюсь, что ты с этим справишься.

Кестер, выпрямившись, кивнул, и Лайам начал выводить своих людей. Они выходили по двое, пользуясь картой Кайры.

Обычно Лайам считал, что удар кинжалом в темноте – это убийство, но сейчас угрызения совести его не мучили. Пока они шли к крепости, Сигимор пересказал ему все, что узнал от Мегги. Рауф и компания превратили некогда мирный Арджлин в сущий ад, и необходимо было как можно скорее очистить крепость от этого паразита.

Выйдя из комнаты, Лайам и Малькольм наткнулись на Сигимора, сжимавшего в руке окровавленный кинжал. Он был совершенно спокоен – никогда не подумаешь, что Сигимор только что убил человека.

– Неужели никто до сих пор не поднял тревогу? Едва Сигимор произнес эти слова, как в коридоре раздался громкий крик, предупреждавший Рауфа.

Лайам посмотрел на Сигимора и пожал плечами. Пока все было тихо: не раздавалось ни топота бегущих ног, ни призывов к оружию, ни звона мечей. Но битва все равно началась.

– Держи Малькольма возле себя, – приказал Сигимор. – Ублюдок мог оставить в живых людей Маккейла, и их надо будет опознать, а мы пойдем искать Рауфа.

– Ваш кузен немного странный, а? – заметил Малькольм, торопливо шагая вместе с Лайамом за Сигимором.

– Это ничего; зато если вы когда-нибудь увидите его жену, то упадете от потрясения.

– Она что, могучая воительница с пышными формами?

–. Нет, маленькая черноволосая англичанка. – Лайам весело посмотрел на Малькольма.

Когда наконец сражение началось, стало ясно, что люди Рауфа Моубри умеют хорошо делать только одно – защищать Рауфа Моубри. Пока остальные бились во дворе и на стенах, Лайам, Эван, Сигимор, Малькольм и сэр Иен пробивались к Рауфу. По дороге им попались несколько жителей Арджлина, и им дали возможность уйти в безопасное место.

В метре от входа в большой зал Лайам столкнулся с одним из приближенных Рауфа. Спиной к спине с Малькольмом, он оттеснил его вверх по лестнице, как вдруг его противник оступился, наткнувшись на скорчившегося от страха ребенка. Мужчина завопил и поднял меч с явным намерением убить ребенка, однако Малькольм успел пронзить горло негодяя ножом.

Ребенок громко закричал.

Не скрывая удивления, Лайам повернулся к Малькольму.

– Ты, оказывается, настоящий воин, – сказал он, глядя, как Малькольм спокойно убирает нож.

– Я плохо владею мечом, но нож – другое дело.

– Понятно. – Лайам вдруг увидел, что человек, которого они ищут, стоит в конце зала позади восьмерых вооруженных людей. – Малькольм, отведи ребенка в безопасное место, – быстро сказал он.

– А кто будет защищать твою спину?

Лайам оглянулся на дверь – там стояли Эван, Сигимор, сэр Иен и братья Кайры.

– Уведи ребенка, и если хочешь сражаться, возвращайся.

Малькольм схватил малыша и поспешил к выходу, а Лайам двинулся к Рауфу и его людям. Он слышал за собой шаги товарищей и знал, что означает такая позиция: как только Арджлин будет освобожден, он станет его лэрдом, и товарищи подтверждали это демонстрацией его защиты.