– Что вы делаете сейчас? – рассердилась Оленька. – Обманываете, врете, лжете?

– И то, и другое, и третье! – огорошил ее старик, резво вскочив на ноги. – Да! Я хочу взорвать этот дом и всех-всех в нем! Поэтому прибегаю к уловкам. Хочу! Чтоб никого не было! Никого! И в этом я честен. Значит, не вру, не обманываю, не лгу! Кыш отсюда!

Она заперла на ключ дверь и вышла во двор. Из окна выглянула Марина, позвала ее. Оленька приветливо помахала в ответ, и вскоре девушки разговаривали у ворот на нейтральной территории. За последние две недели Марина – единственное светлое пятно в жизни Оленьки. Познакомились они в выходной, совпавший у обеих.

– Ну, как там у тебя? – спросила она Оленьку.

В это время из гаража соседей выехал автомобиль. За рулем сидел эффектный мужчина. На мгновение он остановил автомобиль и задержал алчный взгляд на Оленьке. Ее передернуло бесцеремонное разглядывание, а он укатил.

– Кто этот неприятный тип? – спросила Оленька.

– Где? – И Марина оглянулась. Щеки ее зарделись, отчего веснушки приобрели коричневый оттенок. Она опустила глаза и чуть слышно произнесла елейным голосом, что удивило Оленьку: – Это хозяин мой, Борис Евгеньевич. – Она проводила мечтательным взглядом автомобиль с хозяином и вернулась к вопросу: – Так как там у тебя?

– Дурдом, – вздохнула Оленька и поникла головой.

* * *

Вечер. Лешка недавно ушел домой. Эмиль не понимал, что за радость парню находиться при нем, но не прогонял юношу – слишком тягостно было оставаться одному в квартире, где все напоминает дочь. Наедине с собой обуревает бессильная ярость, а, чтобы подавить ее, рука тянется к спиртному. Он никогда не злоупотреблял алкоголем, потому что Симона терпеть не могла запах спиртного, а наутро надо было ехать на работу, значит, голова должна оставаться свежей. После нелепой смерти Симоны ему не нужна свежая голова, не нужна работа, да и жить вроде бы незачем.

Но совсем недавно возникла у него черная мысль, засела глубоко в сознании. И только она давала силы жить. Мысль согревала сердце, которое колошматило по венам, а в ушах отдавалось, будто кто-то невидимый шептал: убей... убей... убей!.. Сегодня утром Эмиль уже держал в руках пистолет, купленный на черном рынке. Эту вещь он предназначил на крайний случай, который нельзя списывать со счетов.

Эмиль знал, что ему предстоит иметь дело с представителем особой породы человеческих существ. Недооценить – значит, проиграть. И этот представитель не выйдет в открытую, он будет действовать исподтишка, потому что боится силы, следовательно, надо приготовиться и к поражению. Да, к поражению тоже. Не всегда побеждает сильнейший. Вот на этот случай – неудачи – Эмиль и приготовил пистолет. Нет, не себя намерен он убить, только его – убийцу, маньяка. При любом исходе у него хватит сил выстрелить в него. Если же Эмиль выиграет, то серийный убийца вспомнит все свои жертвы, и вся боль, которой он щедро награждал девушек, вернется к нему. Эмиль хотел бы убить его голыми руками, разорвать его на части, чтобы маньяк понял, что такое маньяк. Но для осуществления плана не хватало единственного и важного звена – самого маньяка. Его следует поймать. А в этом деле Эмиль профан. И все равно. Он не хочет ждать, когда его отыщет милиция и прокуратура.

После ухода Лешки Эмиль выпил немного водки, закурил сигарету. Пока курил, думал, что, блуждая в лабиринтах ненависти, он не найдет маньяка первым. Всякий раз при мыслях об убийце дочери у него шумит кровь в голове и перед глазами встает картинка, как он его убивает. Это стало его навязчивой идеей. Так, наверное, и рождаются маньяки. Впрочем, маньяк убивает беззащитных людей, а Эмиль жаждет убить страшного, сильного, вооруженного ножом, далеко не беззащитного.

Пока курил, Эмиль задумался: что следует изменить в себе, чтобы мысль работала только на поиск? И вдруг понял. На время надо забыть Симону, будто ее никогда не было, а того страшного человека... полюбить. Звучит жутко, патологично и невозможно. Тогда не так. Ага, надо хотя бы научиться думать о нем без ненависти и жажды убить. Он впустит эти чувства в себя потом, когда найдет и встанет напротив чудовища, а кто сильнее – рассудят небеса. Да, именно так: он должен проникнуться его мыслями, понять. И тогда он станет доступен... может быть.

Докурив, Эмиль лег на диван в гостиной, забросив ноги на спинку. Взял фотографии и перебирал снимки, задерживая взгляд на каждом. Это сделал не человек, это сделал зверь. Хотя, пожалуй, и зверю слабo расправиться с жертвой так страшно. Налицо не просто жестокость, а бессмысленная жестокость. Что же он чувствовал, когда резал девчонок?

И первый раз со дня смерти Симоны Эмиль сказал себе:

– Спокойно. Этот человек болен, он не ведает, что творит. Нормальный такого не совершит. С чего же начинать? Надо, наверное, хорошо представить его: каков он внешне, сколько ему лет, что у него внутри... Да, что у него внутри! Известны ему такие чувства, как любовь, сострадание? Ну, ненависть-то он знает, так убивать можно, лишь ненавидя. Почему он ненавидит? Мне надо знать, что движет им, что заставляет выходить на охоту.

Телефонный звонок заставил его подняться, взять трубку, с ней он и вернулся на диван. Звонила Варвара:

– Добрый вечер, Эмиль Максимович, я не поздно?

– Как хорошо, что вы позвонили! Варя, вы изучали поведение маньяков, у меня есть к вам несколько вопросов. Сидеть в библиотеках нет времени...

– Тогда я еду к вам, у меня есть отснятые материалы моего интервью с психологом.

– Конечно, приезжайте! Простите, может, за вами приехать, ведь поздно?

– Не стоит беспокоиться, меня подбросит главный редактор.

Эмиль с таким нетерпением никогда не ждал возлюбленную на свидание, как ждал сейчас Варвару. Он приготовил чай и кофе, затем вспомнил, что Варвару привезет коллега, значит, она приедет с работы и, естественно, голодна. Он поджарил кусок мяса на гриле – Кролик любила мясо... – и поймал себя на том, что точно так же готовился к приходу Симоны. Защемило сердце. Как невыносимо тяжело думать, что Кролика больше нет.

Варвара приятно удивилась ужину, так как действительно была голодна. Она отдала кассету гостеприимному хозяину и без лишних уговоров набросилась на еду. Он вставил кассету в видеомагнитофон, сел очень близко к телевизору и настроился на просмотр. Но Варвара взяла пульт и отыскала нужное место, комментируя:

– Ирина Березко в нашем городе – единственный нормальный психолог, остальные походят на заумных шарлатанов. А психология, оказывается, тонкая вещь. Если вдруг чуточку не туда уведет пациента, на следующий день его находят повесившимся. Ну, вот, отсюда...

На экране появилась худенькая женщина лет сорока, одетая непретенциозно. Варвара тоже была в кадре, такая же небрежная, как и в обычной жизни.

– В эфире «Фактопанорама», – говорила Варвара. – Сегодня наша тема «Люди способны к абсурду». Давайте вдумаемся в смысл. Собственно, что такое абсурд, как не ежедневное сопровождение нашей жизни? Человек знает, что нельзя загрязнять окружающую среду, и загрязняет. Знает, что нельзя уничтожать природу, – уничтожает. Нельзя красть и убивать, но он ворует и убивает. За неполный месяц в нашем городе совершено три безмотивных убийства. По логике, безмотивных убийств быть не может, само это словосочетание абсурдно, но именно к такому выводу пришли сотрудники УВД. Мотива нет, а убиты три женщины. Следующая мысль, подсказанная логикой, что в городе появился серийный убийца, но этот факт отрицается правоохранительными органами. Разве не абсурд? Итак, абсурд повсюду, потому что его создает человек. Так что же есть человек? У нас в гостях психолог Ирина Березко, она-то и попытается ответить на наши вопросы. У вас, – Варвара обратилась к женщине рядом, – не возникает ощущения, что человек – неудачная попытка бога создать разумное существо?