арестовали?

Простые и чёткие вопросы.

Но как мне узнать ответ?

— Нет, у неё нет тёти.

Уже нет.

— Тогда я вас вообще не понимаю! Такое душевное письмо мне написали. Я летала, когда его прочитала. А потом пришла сюда, и вы набросились на меня, как гиена!

— Я что, похожа на гиену?!

— Вовсе нет. Но вам бы прокурором работать с вашими замашками. Чуть руку мне не оторвали. Воровкой обозвали…

— Извиняться не буду, — мрачно буркнула я. — И не надейтесь.

— И всё равно, я написала отличную книгу, — тоном упрямого ребёнка сказала Сьюзен. — Наверняка, вы оторваться от неё не могли! Сейчас вы меня отпускаете? Я ухожу, да?

— Телефон оставьте. Вдруг у меня ещё возникнут вопросы.

Сьюзен со вздохом достала из сумки авторучку и нацарапала на салфетке длинный ряд цифр.

Я смотрела, как она торопливо убегает из кафе и теряется в толпе туристов, взявших на абордаж Елисейские поля. Наверняка она написала фальшивый номер, но бог с ней. Вряд ли Сьюзен может рассказать больше, чем мне удалось из неё сейчас выжать.

20. Сеанс психотерапии в аэропорту Руасси

Официант забрал купюру, оставленную беглой писательницей, и бросил на меня вопросительный взгляд: не принести ли что-то ещё?

— Капучино, сильвупле, мсье, — заказала я.

Вот, у меня даже французский хорош, что уж об английском говорить? Пусть эта тугоухая Сьюзен не намекает, что у меня есть акцент!

Реанимировав телефон, выключенный по требованию литераторши во время интервью, я проверила почту и к своему огромному удивлению обнаружила там — кроме двух миллиардов деловых писем — ответ Кати-Умницы! А ведь уже и не надеялась, что девушка отреагирует на моё вежливое, но не очень-то приятное послание.

Но она всё-таки ответила. И то, что написала Катя-Умница, повергло меня в шок!..

Телефон задрожал под рукой:

— Звоню сказать, что, во-первых, твоё поведение совершенно недопустимо! — Любимый голос в трубке звучал недовольно, даже раздражённо.

Владимир Константинов, великий и ужасный.

— А во-вторых?

— Во-вторых, не могу забыть нашу ночь в Париже, ровно неделю назад. Всё слышу, как грохочет о стену кровать. И от этих воспоминаний мурашки бегут по спине, — признался Володя.

— Да, было здорово! Так давай, подтягивайся к славному городу Парижу.

— Неужели ты снова там?

— Угу.

— Как тебя угораздило?

— У меня здесь клиентка, Шарлотта. Дёргает, как морковку из грядки, по каждому ничтожному поводу. Но я не против, она же в Париже окопалась, а не в деревне Грязные Сморчки. Да ещё и расходы оплачивает. Мы готовимся к шанхайской выставке. Володька, а ты где?

— Ох, сказал бы я… Похоже, именно в Грязных Сморчках.

— Да ну!

— Иначе и не назовёшь. В районном центре в семидесяти километрах от Хабаровска.

Минуту я соображала. Ну, ни фига себе! Мотает же нас с товарищем Константиновым по планете! Ещё в среду любимый мужчина гонял на телескопическом погрузчике неподалёку от Манчестера в обнимку с розовощёкой и рыжеволосой английской нимфой. А сейчас месит грязь под Хабаровском.

— Занесло же тебя!

— Тут холодно и сыро! — пожаловался любимый. — Я замёрз. Как пингвин.

— О-о, милый… — сочувственно протянула я, понимая, что мужчина устал и нуждается в моей поддержке. Но не удержалась и авторитетно добавила:

— Кстати, пингвины не мёрзнут. У них внушительная жировая прослойка. Как у слонов.

Часто думаю о том, как же Константинову со мной повезло. Я не только ласковая и внимательная, но и безумно образованная.

— У слонов? — растерялся Константинов. — Хм… Ладно. Надеюсь, это последняя командировка, умотался я. Однако ты мне зубы не заговаривай! Ведь я звонил, чтобы поговорить о твоём поведении!

— Жаль, а я надеялась, что мы поговорим о сексе. Или даже о любви.

— Ленка, — снова возмутился Константинов. — Хватит увиливать. Итак, о твоём поведении…

— Да, хорошо! Мне и самой интересно! Что же я натворила?

Сама знаю — что.

Я слишком много думала о Борисе, об этом красавце-парижанине. Как же о нём не думать, если он постоянно от меня ускользает? Почему-то кажется, мы обязательно с ним встретимся ещё раз. И я прокручиваю в голове нашу будущую встречу, составляю блистательный остроумный диалог…

Зачем?

Наверное, Володя прочитал мои мысли — и даже тысячи километров, разделяющих Хабаровск и Париж, ему не помеха. Прочитал — и задохнулся от ревности.

Вот она — сила любви!

— Сейчас расскажу. Сюда я взял с собой Василия Петровича, помнишь его? Так вот, за два дня жена позвонила Васе пять раз и прислала двадцать шесть эсэмэсок.

— Боже! Как он её до сих пор не придушил?

— А сколько раз мне позвонила ты? — неприятно поинтересовался Константинов. — За последние четыре дня?

— Э-э, сейчас-сейчас… Значит, так…

— А сколько прислала эсэмэсок?

— Эсэмэсок? Так, сколько же… Сейчас я…

— Не напрягайся, — отрезал Володя. — Ни одной! И ни одного звонка!

— Правда, что ли? И ты серьёзно из-за этого переживаешь?

— Представь себе!

Как трогательно! Мой Константинов — бритый череп, бандитская рожа, квадратные плечи — горько страдает в дальневосточной глуши из-за того, что не получил ни одного сообщения от любимой.

— Просто не хотела отрывать тебя от работы! Я же знаю, как ты всегда занят.

— Оправдывайся теперь, — обиженно буркнул Володька.

— Давай, я прямо сейчас отправлю тебе тридцать эсэмэсок, и у тебя будет на четыре штуки больше, чем у Василия Петровича!

— Всё, поезд ушёл. Раньше надо было суетиться, — глухо пробубнил милый друг.

— Ну, Володечка, — прогундела я в трубку. — Прости! Я раскаиваюсь, честное пионерское! Ой, у меня тут три звонка на линии, нужно срочно ответить, давай, не обижайся! Пока!

***

Ответив на срочные звонки, я вернулась к письму Кати-Умницы и ещё раз его перечитала:

«Здравствуйте, Елена! Да, я знаю от Насти, что вы её начальница. Хочу объяснить. Тут какое-то недоразумение. Не знаю, что вам сказала Настя, но я никогда не собиралась в ваш город в командировку. Это ошибка. Я вообще не езжу ни в какие командировки. Не понимаю, почему Настя так сказала. Это странно. Лучше вы сами у неё спросите. До свидания! Катя».

Проспект, подёрнутый голубой дымкой, волновался передо мной, упираясь в монументальную и торжественную Триумфальную арку. Мой взгляд рассеянно скользил по прохожим и нарядным витринам знаменитых магазинов. Словно стая чаек, возбуждённо перекрикиваясь, пронеслась мимо группа китайцев в одинаковых белых ветровках — я успела уловить несколько фраз…

Кто из девушек меня обманывает?

Если Катя-Умница вовсе не собиралась приезжать в наш город, зачем же Настя провела всю ночь с мытой шеей у накрытого стола, мечтая о встрече? Или моя подруга всю эту историю с приездом виртуальной подружки просто