— А вы в нее верите? — спросил он, то ли иронизируя, то ли всерьез, то ли наполовину. — Элейни точно не поняла, как в самом деле.

— Отчасти, — ответила Вайра, — и если вам хочется знать, есть ли в той части, в которую я верю, вы, как возможный даритель, то да, я верю в вас.

— Мне очень лестно, госпожа Инэльда. — Капитан поднял голову и облокотился на бревенчатую стену, скрестив руки на груди.

— Скажу вам откровенно, — продолжил он, — что испытание было не совсем честным. Я постоянно ношу с собой защитный амулет общего свойства, который помог бы мне обнаружить ваши действия, если бы они имели место. Благодарю вас за то, что вы не стали их совершать. Альтернатива была бы мне очень неприятна.

— Надо же, — сухо сказала Вайра, ответным жестом точно так же складывая руки на груди, — но вы, к сожалению, впервые с момента нашей встречи ошибаетесь. Я знала о вашем амулете и легко могла бы нейтрализовать его. Обойти. Для нас, мастеров своего дела, это совсем не сложно.

— Вот как...

— Да, так. Вы бы закашлялись в нужный момент, ощутили бы укол в сердце, случайно задели бы кружку, стоящую рядом, и во время, пока ваше внимание было бы отвлечено, я успела бы сделать все, что мне нужно, чтобы продолжать чтение после, без всяких трудностей.

— Понимаю, — кивнул капитан, по лицу которого Элейни прочла, что он немного растерян, напряжен, и вместе с тем как-то очень неприятно зажат, словно пружина, на которой висит пара гирь. — Вы обладаете магическим зрением и увидели мой талисман...

— Нет, я прочла о нем в мыслях Тинталя, который уже десять минут сидит под полом в подземном ходу и дожидается вашего сигнала. Готовый влезть сюда из-под вашего письменного стола, он нервничает и с очень большой опаской ждет, умоляя Элис о милосердии. Он не желает со мной связываться, и я весьма удивлена, что он вообще не сбежал. Наверное, он предан вам... Как и ждущий за дверью Гор.

Капитан побледнел. Вайра без всякого торжества в голосе продолжала:

— Тинталь тоже знает о вашем амулете, потому что сам в свое время был пойман вами за шкирку в момент, когда пытался воздействовать на ваш разум, подавив вашу волю, чтобы вы приказали десятнику патруля, поймавшего его с братом при переходе через границу, отпустить обоих на волю. Не так ли?.. Затем, прочтя это в ставшем вашим сподвижником и советником полурослике, я влегкую прошлась по гному, который точно так же дожидается у двери с топором в одной руке и металлической сетью в другой... Чем, кстати, продиктовано такое гостеприимство?

Капитан опустил голову. Затем обеими рукам прошелся по своей седой шевелюре, тяжело вздыхая.

Элейни поняла, что он очень устал, и пожалела его. Ей очень хотелось, чтобы этот человек не оказался врагом и чтобы Вайра говорила с ним поласковее. Еще она хотела с ним познакомиться. И, кажется, уже понимала его засадливую осторожность.

— Осторожностью, — подняв голову и снова посмотрев Вайре в лицо, наконец ответил капитан, — и подозрительностью. Горьким опытом в той же степени.

— Понимаю.

— Не совсем. Согласно уставу, я должен был задержать вас, лишить всего орудия и снаряжения, связать и отправить с малым звеном на нашу сторону границы. Я не сделал этого не из моральных побуждений и не из симпатии к вам. А только потому, что понял, что вы слишком непросты для подобных быстрых мер и что попытка вашего пленения будет небезопасна для всех нас. Я не ошибся?

— Нет, не ошиблись, — серьезно сказала Вайра, — если моя оценка верна, вы не просто не ошиблись. С такими, как мы, нельзя поступать строго по закону. К нам закон относится взвешенно и разумно. Почти так же осторожно и подозрительно, как вы.

— Не иронизируйте, госпожа, прошу вас, — он неожиданно криво улыбнулся, — мне это доставило не менее неприятных ощущений, чем вам, а быть может, и более. Я не склонен был бы арестовывать вас при любом исходе дела.

— Даже если бы я оказалась жрицей Тармаамрата?

— Это другое дело.

— Да, вы правы. — Вайра неожиданно умиротворенно улыбнулась ему в ответ. — Я не хотела вас обижать. Благодарю, что вы отнеслись к нам... с пониманием.

— Еще бы, — он усмехнулся, — я сразу вас испугался.

— Всех четверых?

— Нет, вас одну. Остальные совсем не внушают подобных чувств.

— Почему же их внушаю я? — Элейни, от нечего делать разглядывающая потолок (беседа их была для нее не совсем ясной с точки зрения смысла, а потому ей было немного скучновато), теперь встрепенулась и с удивлением посмотрела на Вайру. Каменная женщина, как девочка называла ее про себя, задала этот вопрос тоном невинным, как будто не понимала ответа на него и так; это могло значить, как считала Элейни, только одно: Вайра кокетничала!

Это было так невероятно, что Элейни даже нахмурилась, пытаясь сразу же понять цели Отверженной, не веря выводу, совершенному второпях, а капитан тем временем негромко ответил:

— В вас есть качества, делающие вам честь, но вместе с тем внушающие опасение сразу же при знакомстве с вами.

— Это какие же?

— Вы необычно умны и слишком хорошо держите себя в руках для женщины. Извините.

— Что вы, что вы. В большинстве своем женщины отличаются от меня. Например, они бывают изящны, хрупки и красивы, чем пленяют мужские сердца, — довольно пренебрежительно ответила Вайра. — Так что мои мужские качества действительно делают мне честь. С точки зрения мужчин достаточно сильных, чтобы эти качества принять.

— Я не могу позволить вам обижать себя и осквернять вашу красоту словами, исполненными столь жгучего самобичевания, — возразил капитан, и в голосе его послышалось некоторое удивление, — и тем более оскорблять себя и свои неординарные внешность и внут реннее содержание, сравнивая свои душевные силы с силой всякого мужчины. Вы, госпожа, гораздо сильнее многих из тех, кого я в своей жизни встречал, и сила ваша — это не сила грубости и безразличия, а сила мудрости и внутренней красоты. Которая, кстати, ничуть не уступает в вас красоте внешней... Не сочтите это за грубый комплимент, прошу вас, иначе мне придется...

Элейни понимала из произносимого далеко не все, потому что не успевала разобраться с большим количеством сложных оборотов. Но суть происходящего была ей ясна: Вайра ругала себя для того, чтобы капитан хвалил. В эту игру девочка частенько пыталась играть с некоторыми мальчишками и с мамой. Но получалось только с Игнасиком, потому что он был добрый, наивный и всегда ее любил. Как это удается Вайре, которая знает капитана меньше нескольких часов, девочка не знала, но в принципе догадывалась.

Не иначе он или положил на нее глаз, несмотря на свои седины, или просто пытается ее заговорить. И она, собственно, ведет этот разговор с одной из тех же двух целей. Не может же быть, чтобы оба они влюбились друг в друга за... сколько же они здесь?.. Ну, раз за стенами ночь (это она увидела, когда капитан входил), не больше, чем за несколько часов!..