litbaza книги онлайнСовременная прозаАмнезиаскоп - Стив Эриксон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 52
Перейти на страницу:

– Давайте в первую очередь представим себе, – сказал он, смакуя арманьяк, – что я не женат. Помните Джейн, на которой я женился? Даже если бы я не был женат, ты, – имея в виду меня, – как я понимаю, взял и сказал ей одну штуку. Это верно? – спросил он Вентуру.

– Абсолютно точно, он сказал ей такую штуку.

– У меня с языка сорвалось, – униженно пробормотал я.

– Такая недисциплинированность чревата последствиями, – отрезал доктор Билли. – Ты сказал ей эту штуку и связал нам всем руки, понимаешь? Даже если бы я не был женат, я уже все равно ничего не мог бы теперь поделать с этой девчонкой без того, чтобы не оказаться каким-то злостным козлом.

– Она привыкла к злостным козлам, – заверил я его.

– Позволь мне спросить тебя кое-что, – продолжил он, спеша допить. – Как ты думаешь, что произойдет, когда пойдут слухи о вашем сожительстве? Что подумает Вив? Что подумает твоя девушка, – сказал он Вентуре, – кем бы она ни была? А как насчет женщин в вашей гостинице или в редакции? Если они уже думают, что существует «кабальный совет», погодите, когда они узнают, что вы передаете друг другу шлюху.

– Это не сожительство. Мы ничего с ней не делаем.

– Можно еще рюмку арманьяка, пожалуйста? – позвал доктор Билли официанта. – Вы знаете так же хорошо, как и я, что вам никто не поверит, – сказал он, снова повернувшись к нам. – Нет, ребята, очевидно, что вы сидите на бочке с порохом, а сами хотите, чтобы я тоже к вам залез.

– Это абсурд, – прорычал Вентура. – У нас живет проститутка, с которой мы не занимаемся сексом, и которую нам надо держать в секрете, потому что никто не поверит, что мы с ней не занимаемся сексом.

– Даже хуже, – сказал я, – нам нужно держать это в секрете, потому что никто не поверит, что мы с самого начала держали это в секрете только потому, что никто нам не поверит.

– Мне очень неприятно тебе это говорить, – объявил мне Вентура с превеликим удовлетворением, как будто ему вовсе не было неприятно, – но во всем виноват ты.

– Что вообще тебя заставило привести домой проститутку? – спросил доктор Билли.

– Я уже объяснял, – сказал я.

– А, верно, – отозвался доктор Билли, – я вспомнил. Ты спасал ей жизнь, что-то вроде. Это была гуманитарная миссия. Ты был настоящим... как это называется? – обратился он к Вентуре.

– Образцом добродетели.

– Ты был образцом добродетели.

– Он ее пожалел, – фыркнул Вентура.

– Парень, который постоянно говорит нам, что он больше не романтик, – загоготал доктор Билли.

Вентура отозвался гоготом, хотя не знаю уж, какого черта он смеялся, если по ночам спал, сгорбившись над столом и храпя в свой шпинат, в то время как Принцесса спала в его кровати. Итак, все, что доктор Билли мог сделать для нас, – это помочь нам опустошить наши бумажники, поскольку пил все, что перед ним ставили, и мы с Вентурой вернулись к прежней жизни, передавая Принцессу друг другу, когда это было возможно, и ожидая конца дождя. Однако тот все длился и длился, как барабанный бой в преддверии момента, когда вся эта авантюра взорвется у нас в руках. Женщины «Хэмблина» смотрели на нас все презрительней и презрительней каждое утро, когда Принцесса вышагивала по коридору от Вентуры ко мне на своих каблуках и в своей черной блузке в обтяжку; и в телефонных разговорах с Вив мой голос звучал все более, а не менее странно.

Как-то вечером я взял Принцессу с собой на фильм, который мне нужно было отрецензировать. В кинотеатре на Стрипе, недалеко оттуда, где я и выловил ее из воды в тот роковой день, нудный чешский фильм занял ее внимание минут на десять или пятнадцать, прежде чем она стала ерзать в кресле. «Какой скучный фильм», – в конце концов пожаловалась она довольно громко; я ее проигнорировал. «Какая дребедень», – снова вскинулась она несколько минут спустя, в ответ на что я наклонился к ней и прошептал: «Сиди тихо», – а остальные зрители начали на нас посматривать. «Ненавижу!» – выкрикнула она еще через минуту, и сидящий за нами матерый кинокритик из большой лос-анджелесской ежедневной газеты наклонился вперед и предупредил:

– Если вы не можете тихо сидеть, я попрошу, чтобы вас вывели.

– Пошел к черту, – ответила Принцесса.

В этот момент в моей голове родился план: если она добьется того, чтобы ее вывели, сообразил я, то в короткий, но важный миг разлуки я смог бы прошмыгнуть через второй выход, ближе к экрану, рвануться напрямик к машине и уехать, в то время как она в слезах будет бежать за мной, размахивая руками. Проблема с этим планом возникла тогда, когда журналист наконец добился вывода Принцессы из зала: она отказалась уходить одна, и меня стали, не церемонясь, выставлять вместе с ней. Я, конечно же, возражал. Критик, сидевший за нами, важная шишка, разъярялся с каждым моментом этой суеты все больше и больше и в конце концов взорвался: «Убирайся, и шлюшку свою с собой забирай!» – на что Принцесса, вместо того чтобы впасть в презрительное неистовство, чему бы я не удивился, и во всеуслышание предположить, что она ему отсасывала пару недель назад на заднем сиденье машины на углу Сансет и Ла-Бреа, начала жалобно всхлипывать. «Еще раз так ее назовешь – глаза вырву и к лацканам пришпилю», – успел ответить я, прежде чем почувствовал руку охранника на своей спине, но в следующий момент мы с Принцессой оказались на улице, причем я распластался на тротуаре под дождем.

– Ты в порядке? – спросила она своим тихим голоском, постояв надо мной несколько секунд, прежде чем отбежать под навес, откуда она смотрела, как на меня льет дождь. Я поднялся с тротуара. Мы ехали домой в леденящей кровь тишине. Несмотря на то что она никогда раньше особо не заботилась о поддержании разговора, я видел, что сейчас она была бы куда более рада, если бы я что-нибудь сказал, так что я ничего не говорил, поскольку не хотел ее радовать. Когда мы остановились у светофора, я повернулся к ней, и она отпрянула – не так, будто впервые видела на моем лице такой взгляд, но так, будто видела его много раз, слишком часто. Я был готов нагнуться к противоположной двери, открыть ее и выпихнуть девчонку на улицу, когда загорелся зеленый свет и машина за нами загудела. Я все еще думал об этом, когда мы ехали по Фаунтэн-авеню, набирая скорость – десять, двадцать миль в час, тридцать, сорок... В гараже мы немного посидели, вокруг нас набухала темная автомобильная тишина.

– Мне очень жаль, что из-за меня у тебя столько неприятностей, – наконец пробормотала она, мусоля кончики волос – Я знаю, вы ко мне очень добры.

Когда мы с Вентурой уже совершенно отчаялись, эпизод с Принцессой разрешился сам собой и довольно комичным образом. Уже много дней мы ждали, когда кончится дождь и она покинет нас, но он продолжал идти, сильней, чем раньше; и наутро после инцидента в кинотеатре, когда Вентура стоял в одном конце коридора, а я в другом, и Принцесса шагала от меня к нему или от него ко мне – я давно уже перестал различать, кто кому ее передает, – потолок внезапно обвалился, и сто галлонов дождя обрушились на «Хэмблин». Как в тот день, когда я подобрал ее в бурлящем потоке на Сансет-Стрип, ее чуть не смыло вниз по лестнице; она едва успела шагнуть в сторону от потопа. Она начала визжать как резаная. Все еще визжа, в то время как коридор вокруг нее затопляла вода, она слетела вниз по ступенькам, вон из парадной двери гостиницы и вниз по Джейкоб-Хэмблин-роуд; мы слышали ее крики всю дорогу к бульвару Санта-Моника. Вентура и я сбежали за ней в фойе гостиницы, где заперли двери на замок и на засов и молча вознесли благодарность дождю, изначально обрекшему нас на ее присутствие, за то, что теперь он нас от нее избавил.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 52
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?