— В сумку или подарок? — спросил я вслух.

— Какой подарок? — растерялась она. — Ты о чем?

— Видишь ли, — принялся объяснять я. — Время от времени я привожу к себе девушек. Предполагается, что проституток среди них нет. Но с утра я всегда даю им денег. Некоторые берут легко. Другие обижаются, и я сую им в сумку. Особо ранимым я объясняю, что не успел купить им накануне подарок. И прошу сделать это самостоятельно. От моего имени.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — с досадой перебила она.

— Чтобы завтра ты не совала мне в сумку деньги, — отозвался я. — А то я стану плакать и уверять, что я не такой. Лучше сделай мне подарок.

— Я не собиралась предлагать тебе денег! — Ее глаза широко распахнулись. Она была шокирована.

— Почему? — удивился я. — Это было бы последовательно. В духе всего твоего сегодняшнего мироощущения. Без этого картина останется незавершенной.

Ее лицо переменилось. Она вздернула подбородок и сжала губы.

— Дверь открывается справа! — отрезала она. — Я тебя больше не задерживаю!

— Спокойной ночи, — сказал я. Выбрался из салона и двинулся к своей машине.

Гоша уже придерживал мне дверцу. Но в эту минуту Хасанова выскочила и кинулась следом. Каблуки простучали дробь по асфальту. Догнав меня у машины, она рывком развернула к себе и вцепилась в лацканы пиджака. Охрана оторопела. Но ей не было до этого дела.

— Ты что себе вообразил! — выкрикнула она, и ее голос гулко разнесся по темной безлюдной улице. — За кого ты меня принимаешь? Ты! — Она задохнулась. — Ты! Да я… Ты понимаешь, идиот, что я в первый раз за шесть лет надела короткую юбку!

Я с трудом разжал ее пальцы и поправил пиджак.

— Тогда в следующий раз выбери себе костюм по размеру, — посоветовал я.

И в эту секунду я получил увесистую пощечину. У меня даже зазвенело в ушах.

Я не возбуждаюсь, когда меня бьют. В этом смысле я старомоден. Я стиснул зубы, молча залез в машину и тронулся с места. Плавно и с достоинством. Без визга тормозов. Я надеюсь.

— Слушайте, как у вас это получается? — с восхищением спросил Гоша, когда мы отъехали.

Я опустил зеркало и осмотрел свою физиономию в зеркало. Щека горела. На скуле были видны две царапины от ногтей. Я не был уверен, что семейному Гоше следовало учиться у меня именно этому.

В пятницу я все еще был во власти переживаний. Я торжественно поклялся, что не стану ей звонить первым и дождусь, пока она сделает это сама. Даже если мне придется отгрызть себе руки, которые предательски тянулись к телефону.

В этом настроении меня и застал Храповицкий, который с утра задумчиво забрел в мой кабинет. То, что он появился сам, а не вызвал меня, означало, что шеф находится в периоде тягостных размышлений. На сей раз совсем не о том, чего бы еще похитить у народа.

— Ты помнишь, что у Васи завтра новоселье? — начал он издалека. Он опустился в кресло, сунул руки в карманы и вытянул свои длинные ноги.

Я кивнул.

— Подарок уже выбрал? — рассеянно продолжал он, разглядывая мою обстановку.

— А что можно подарить Васе? — пожал я плечами. — Деньгами отдам.

— Я ему подставки для книг подарю, — сказал Храповицкий, несколько оживляясь при упоминании о своей находчивости. — Серебряные, с позолотой. От Луи Вит-тона. Пятерка баксов.

— У Васи нет книг, — возразил я, ожидая, пока он подберется к главному.

— С кем идти, не знаю, — вздохнул Храповицкий. По его интонации я понял, что мы на подступах к тревожившей его теме. Он помолчал.

— Сырцов, кстати, иски подготовил, — опять нырнул в глубину он.

Каждый раз, когда у него возникала личная проблема, прежде, чем ее обсудить, ему требовалось не менее получаса для разбега. Просто спросить совета он не мог. В этом ему виделась слабость.

— Я просмотрел документы, — продолжал он меланхолически. — Особо, правда, не вникал. Ты даже не представляешь, насколько тесно все переплетено у губернатора с Гозданкерами. Они как сиамские близнецы. Им, кстати, принадлежит не менее четверти всех лучших зданий города. Бумаги, само собой, в жутком беспорядке. Я так и думал. Если начать суды, они все потеряют! А уж скандал будет, не дай бог!

— Мне казалось, что мы начали с губернатором новый проект, — поморщился я. — Стоит ли затевать войну сейчас?

— Может, и не стоит, — согласился Храповицкий равнодушно.

Он вновь осмотрелся по сторонам, кинул взгляд на потолок, словно решая, ремонтировать его в этом году или нет, и опять вздохнул.

— У детей каникулы, — наконец произнес он. — Семья приезжает на все лето.

— Они, по-моему, каждый год приезжают, — осторожно ответил я. — Я думал, ты уже стерпелся.

— Да детям я только рад. — Жесткое лицо Храповицкого на мгновение потеплело. — Я по ним скучаю. С женой-то мне что делать?

— Ни в чем не признаваться. От всего отпираться. Избегать ссор. Как ведут себя воспитанные люди с женами? — Я по-прежнему тщательно выбирал слова. Тема была деликатная. — Олесю отселишь в ее квартиру до конца сезона. Остальным девчонкам объяснишь…

— Не получится! — решительно прервал он. — Я уже и так считал, и этак. Раньше их три было. Теперь четыре. Ужас! Как меня только на всех хватает, сам удивляюсь! С Леной-то у меня все серьезно закрутилось.

Лена была девушкой, с которой мы с полгода назад ездили в Москву. Я знал, что их роман с Храповицким после поездки бурно развивался. Ей уже купили огромную квартиру в центре и теперь ускоренными темпами делали там ремонт.

— Четыре плюс жена, — безнадежно продолжал Храповицкий. — Бесполезно! Никакой график не выстроишь.

— Может быть, отправить кого-нибудь из них за границу? — предложил я. — На отдых?

— На все лето? — фыркнул он. — Никто не согласится. Да и я не отпущу! Нет, тут надо по-другому.

Я понял, что у него уже есть план, который он и хотел обсудить.

— Как по-другому? — спросил я с любопытством.

— Ссориться с кем-то надо! — твердо заявил Храповицкий. — Но не так, чтобы на неделю. А серьезно. Хотя бы на пару месяцев. Придраться к чему-нибудь и объявить о разрыве. А к сентябрю можно будет и помириться.

Значит, речь шла о согласовании кандидатуры. Остальное ему было ясно и без меня.

— Олеся? — предположил я.

— Олеся, само собой! — нетерпеливо поморщился Храповицкий. — Она сейчас надуется из-за переезда. Это у нее всегда. Я, разумеется, тут же наору в ответ. Короче, недели на две хватит. Как минимум. Потом еще что-нибудь придумаю. Тут одной Олесей не обойдешься. — Он уныло почесал затылок. — Смотри сам. Лето. На катерах с детьми надо выезжать? Надо. Хотя бы три раза в неделю дома надо ночевать? — Судя по его взгляду, он надеялся, что я попрошу его пожалеть себя и ограничить пребывание дома двумя ночами.