— Это будет нелегко, — покачал головой Березкин. — Ты наверняка знаешь, что на самом деле универмагом владеет Бородинский, он раньше был его директором и сумел прочно прибрать его к рукам. Нынешний директор лишь марионетка, кукла. Вся эта афера с приватизацией универмага и была задумана Бородинским для того, чтобы официально заявить на него свои права. А Бородинский та «акула бизнеса», которая свою добычу просто так не отдает. Ведь этот универмаг, помимо добротного четырехэтажного особняка и весьма приличного оборота, имеет целую сеть «дочерних» предприятий — магазины, ларьки, даже рынок «Центральный» можно смело назвать его «филиалом». Это — миллионы, Володя. А миллионы никто просто так не отдает.

— Я знаю, — подтвердил Врублевский, — потому и готовлюсь к серьезной битве. Бородинский задумал эту приватизацию, чтобы купить акции самому, а я намереваюсь перехватить их у него прямо из-под носа. Сеть магазинов, ларьков, рынок и сам универмаг — это то, чего нам не доставало для полного контроля над городом. Бородинский — единственный бизнесмен, которого мы так и не сумели «посадить на цепь». Сукин сын — настоящий гений бизнеса, он просчитывает все на пять ходов вперед. Пока что я проигрывал битвы с ним. Но ничего, побед без поражений не бывает. Наступает решающий этап, на этот раз я его перехитрю. Я получу этот контрольный пакет, даже если мне придется выставить у дверей аукциона всех своих бойцов и даже близко не подпускать людей Бородинского.

— И все же, главное слово останется за деньгами, — сказал Березкин. — А денег у Бородинского хватит. Ему доверяют, его уважают, а следовательно, при необходимости он сможет быстро собрать нужную сумму… Ты хочешь взять деньги для торгов из общака?

— Если в этом возникнет необходимость, — кивнул Врублевский. — Но я уже немного подготовился к этой битве, несколько ранее позволив Бородинскому «скушать» Абрамова со всеми его предприятиями и лотками, а так как Абрамов уже давно наш, душой и телом, то можно считать, что у нас есть свой человек в империи Бородинского… Я готов к этой схватке, а вот Бородинский не готов. Он ничего не знает о моих планах и до сих пор считает, что ему удалось сохранить в тайне информацию об аукционе. Хитрый жук, играет против правил, в нужный момент задействуй все связи, но у меня тоже есть надежные источники информации… А вот и наш припозднившийся начальник охранного предприятия, — заметил он спешащего к ним через зал Кондратьева.

— Извините за опоздание, машина сломалась, — пожаловался он, пожимая руку Врублевскому и Березкину. — Прямо возле самого кабака полетела. Мучился, мучился — все без толку, не заводится, проклятая, хоть ты тресни…

— Ты нам зубы не заговаривай, — прищурился Березкин. — Дойти из одного конца города до другого можно за час, а мы тебя уже поболее ждем, прямо как любимую женщину. Что ты такой сияющий? Рад, что я наконец уезжаю и вы от меня отделаетесь? Так это ж ненадолго…

— Да разве от тебя отделаешься, Константин Игоревич, — отшутился Кондратьев. — Интересную картину я только что наблюдал. Слышали, что к нам питерская певичка на гастроли приехала? Плакатами полгорода обклеено?

— Что-то такое слышал, — кивнул Березкин. — Такая платиновая блондинка… Как же ее… Александрина, кажется… Что с тобой, Володя?

Врублевский вздрогнул всем телом, словно схватился за оголенные провода под напряжением, и, поперхнувшись вином, закашлялся. Кондратьев похлопал его по спине и пожурил:

— Нельзя так на женщин реагировать. Хоть ты у нас и известный бабник, а…

— Когда она приехала в город? — перебил его Врублевский. — Почему я не знал?

— Потому что ты как отшельник стал — месяцами не видно, — сказал Кондратьев. — Офис — дом, офис — дом, а как к тебе ни придешь — ты все время за книгами, чертежами и схемами какими-то. Так и «крыша» поехать может. Ты нам живым и здоровым нужен. Тебя можно смело назвать нашим «национальным достоянием»… А что она тебя так заинтересовала?

— Нравится, как поет, — отвел глаза Врублевский. — Красивая баба… Так что там случилось?

— Занятная история, — сказал Кондратьев. — То, что она баба знатная, тут ты прав на все сто процентов. Глазищи огромные, зеленые, лицо словно античным скульптором из мрамора вырезано, а фигура такая, что за деньги показывать можно! В общем, выходит эта дива из лимузина (наш мэр для нее на свою «тачку» расщедрился) и хочет зайти в этот кабак. А возле входа ее уже орлы Шерстнева дожидаются. Шерстнев, видать, запал на девицу, почувствовал себя казановой на старости лет… И вот эти бритоголовые недоумки начинают певичке букеты роз под ноги бросать, охапок пять извели, не меньше. «Это вам от "папы"», — говорят. А тут и сам Шерстнев подваливает. В белом костюме, причесанный, даже волосы лаком залил, придурок… Это надо было видеть! Я не слышал, что она ему сказала, но рожа у него вытянулась аж до пояса. Развернулся — и чуть ли не бегом в свою машину. Его хлопцы — за ним… Через пять минут и след простыл… Мелочь, а приятно-то как!

— А девушка? — спросил Врублевский. — Куда певица делась?

— Где-то в зале должна быть, — пожал плечами Кондратьев. — Во всяком случае сюда она входила, это я сам видел… Да вон же она. У окна, видишь?

Но Врублевский уже и сам заметил стройную фигурку девушки с длинными «платиновыми» волосами, стекающими на спину сверкающим водопадом. Со скучающим видом она смотрела в окно, ожидая сделанного заказа. Какой-то незнакомый Врублевскому удалец попытался было навязать ей свое общество, скользнув к ее столику с бутылкой вина в руках, но девушка, не оборачиваясь, произнесла какую-то довольно длинную фразу, и незадачливый ухажер счел за благо столь же быстро ретироваться, даже бутылку вина на столе забыл.

— Лихо она их отшивает! — восхитился Кондратьев. — Брезгует, стало быть, провинциальными ухажерами. Ей столичных шишек подавай, у тех карманы и поглубже и пошире… Гордая… Но капризная… В газетах писали, что она сразу по приезде жуткий скандал закатила. Ей выделили номер «люкс», а она заявила, что в этом бомжатнике даже клопы не выживут, и полчаса лично отчитывала директора за то, что на плафоне пыль лежит. Представляете, какой надо стервозный характер иметь, чтобы сразу по приезде пыль на плафонах проверять? Вчера в «Палас-отеле» аврал был, как по приезде Президента. Директора едва валидолом откачали… Эх, я бы с ней уборку в ее номере провел!

— Эта фифа тебе не по зубам, — бросил внимательный взгляд на девушку Березкин. — Чтобы заполучить такую куклу, нужно иметь кредитную карточку под цвет ее волос и три дома — на Канарах, на Елисейских Полях и на Беверли-хилз… Володя, — окликнул он Врублевского, — спорим, что в этом случае твой магнетизм не поможет? Держу пари, что даже такому дон-жуану, как ты, эта девочка не по зубам! Предлагаю пари: если ты продержишься за ее столиком больше пяти минут — я ставлю тебе любой коньяк, по твоему выбору. Хотя бы вон тот, хрустальный бюст Наполеона… А если нет — заказываю я. Идет?

Врублевский как-то странно посмотрел на него, молча поднялся и, подойдя к столику девушки, уселся напротив.

— Привет, — сказал он ей. — Как жизнь?