И вот они пришли, все трое – юная Клодетт, немного старше – Жаклин, жгучая брюнетка, и старушка-черепашка. Старушка глянула на него сурово, он прямо тут же по струнке стал и сообщил, что книга при нём, и он готов вернуть вот прямо как она скажет, всё в одном шаге. Доктор Тортю кивнула и разрешила вернуть после процедуры.

- Так, молодой человек. Садитесь вот здесь, и выполняйте всё, что вам будет сказано, - взгляд у старушки – как у матёрого некроманта.

- Да, госпожа доктор, - с готовностью согласился он.

Дальше он сидел и наблюдал – госпожа доктор выставила на столик горшочек с каким-то варевом, и объясняла обеим дамам-целительницам, что там содержится, и какими методами она это приготовила. Дамы, кажется, в целом понимали, о чём идёт речь, задавали уточняющие вопросы, и судя по довольному виду доктора Тортю, вопросы были правильными. Он не знал ни одного из названий – ни веществ, ни трав, ни лекарственных препаратов, но тут так – или ты доверяешь целителю, или нет. Саваж старушке-черепашке доверял.

- Госпожа Блуа, - старушка грозно глянула на Марион. – снадобье почти готово. Часть его я нанесу вам наружно, остальное придётся принять внутрь. Это будет не слишком приятно, придётся потерпеть.

Саваж уже было подскочил и рыкнул, потому что ну сколько можно терпеть-то бедняге, Марион и так уже досталось, и что тут ещё выдумали? Но Марион спокойно кивнула, и он подумал – а сколько всего ей уже пришлось пережить? Лучше не думать, наверное. И никто рядом не сидел и за ручку не держал. В таких делах чаще всего ты один, сам стоишь насмерть против себя же и своего слабого и больного тела. Ему почти не доводилось болеть или лечиться после ранений, так, по мелочи, но – это было неприятно. И сейчас хотелось встать и защитить Марион от всей возможной боли.

- Госпожа Тортю, а как насчёт обезболивания, или ещё какого способа облегчить госпоже Марион процесс лечения? – спросил он.

- Увы, - покачала она маленькой седой головой. – Справится. Если желаете – можете посидеть и подержать её за руку. Потом. А сейчас вернитесь на стул и слушайте. Мы хотим прекратить разрушение организма, так? В этом случае он, как это заведено у боевых магов, достаточно быстро восстановится, и ничто уже не будет угрожать ни пациентке, ни её ребёнку. Для этого часть снадобья будет нанесена в ключевые точки, а остальное она примет внутрь – маленькими глотками, с промежутками в четверть часа. Всё это займёт около трёх часов, мне так кажется.

- Госпожа, вы что-то говорили о капле крови, - встрял Саваж.

- Верно, - сверкнула глазами доктор Тортю. – Это потребуется в процессе. Я скажу. А пока прошу сидеть и не говорить лишнего. Приступаем.

И дальше старушка-черепашка лихо командовала ничуть не хуже отца – что кому делать. Куда встать и что приготовить целительницам, как лежать Марион, чтобы у черепашки был доступ ко всем её стратегически важным частям.

А потом она водила руками и делала хитрые жесты, и из горшочка вылетали зелёные капли, они опускались на кожу Марион точно в тех местах, которых перед тем доктор Тортю касалась кончиком пальца, и мгновенно впитывались. Запястья, локти, несколько точек на шее, виски, потом колени, щиколотки, стопы изнутри, ладони, кончики пальцев. Марион лежала, закрыв глаза, и глубоко дышала.

- Господин некромант, - доктор Тортю только глянула на Саважа, а он уже подскочил со своего стула. – Левую руку, будьте добры.

Он протянул руку, она достала из какого-то специального серебряного футляра тонкую и длинную иглу, и кольнула куда-то в запястье. Выступила капля крови, она взмыла в воздух, подобно каплям зелья, и упала в горшочек. Оставшаяся там жидкость словно вскипела, поднялась шапкой над горлышком, будто вздохнула, а потом опустилась и опала внутрь. Доктор коснулась кончиком пальца места прокола, собрала на тот кончик ещё одну выступившую каплю, и затянула прокол. Затем коснулась этим пальцем ямки меж ключицами Марион, и там словно засияла эта красная капелька, и точно на неё попала такая же зелёная из горшочка, и словно впитались обе.

Доктор Тортю перевела дух – вот прямо ощутимо выдохнула, и обе целительницы тоже выдохнули. Саваж так и не понял, что именно они делали, но как будто – тоже как-то участвовали приложением силы.

- Теперь пить.

В руках почтенной дамы появилась маленькая серебряная ложечка, она зачерпнула ею того зелёного из горшочка и поднесла к губам Марион. Та послушно выпила, немного скривилась – будто лекарство оказалось противным на вкус. Дальше выжидали четверть часа – тихо, молча, поглядывая на громко тикающие часы, которые доктор Тортю достала из сумочки и установила перед собой. Саваж оглядел часы с интересом – такие делал мастер Мозер и его ученики, в течение каких-то двадцати лет, с тысяча девятьсот шестьдесят пятого по восемьдесят пятый, и всё. Мастер умер, ни один из учеников не смог повторить его схему применения магической силы к механизму, дающую необыкновенную точность, и не прославился так, как наставник. Саваж искал себе такие, но пока не преуспел. И вот один из примерно двухсот экземпляров мозеровских карманных часов лежал перед ним на столе и отсчитывал секунды.

Так прошли те самые три часа. Последнюю ложечку Марион проглотила с видимым усилием – но проглотила.

- Всё. Теперь только ждать, - сказала доктор Тортю. – Можно запить водой, но не слишком много – не более чем полстакана. Приду завтра утром, посмотрим, как оно будет. Спите, госпожа Блуа. Во сне легче всё это перенести. Если будете просыпаться – можно пить воду, но понемногу. По маленькому глотку.

Саваж помог Марион приподнять голову, Клодетт поднесла стакан с водой. Потом они с Жаклин задёрнули шторы и вышли.

Он засветил пару серебристых шариков.

- Можно посидеть с тобой? – спросил тихо. – Ты спи, а я просто посижу. И помолчу, - он поправил ей простыню и взял за руку, лежащую поверх.

И помолиться, что ли. Только б ей стало лучше.

Марион проспала долго – наверное, сутки. Она просыпалась, видела читающего возле неё Саважа, и засыпала снова. День сменился ночью, за шторами было темно, а здесь его мягкий серебристый свет казался очень уютным. Можно было вздохнуть, перевернуться на другой бок и снова спать. Или попросить воды, сделать глоток, и потом тоже снова спать.

Лекарство от наставницы Жаклин оказалось отменно мерзким на вкус. Проглотить удавалось с трудом, и потом оно как будто не хотело оставаться внутри, видимо поэтому госпожа Черепаха и сказала – лежать, не шевелиться. И пить можно, но совсем понемногу. Ладно, и не такое терпели, пусть только подействует.

В какой-то момент при пробуждении она поняла, что за спиной – что-то большое и тёплое. Большим и тёплым, ясное дело, оказался тот самый Саваж, который примостился с краешку, как птичка на жёрдочке. Или как кот, который умеет занимать столько пространства, сколько есть, и принимать любую форму. Она пошевелилась, освобождая ему ещё немного места, он туда тут же перетёк, не просыпаясь, и так же не просыпаясь, обхватил её и прижал к себе – впрочем, аккуратно. Можно было закрыть глаза и спать дальше.