– Хижина?

– Да. Переселенцы построили примитивное жилье из досок своих фургонов. Внутри располагался очаг. Судя по данным магнитометра, хижина стояла за кучей костей, но, пока не начнем раскопки в этих квадратах, с уверенностью судить трудно.

– Значит, останки Паркина могут оказаться там?

– Такую возможность исключать нельзя. Останки одного из взрослых мужчин мы еще не обнаружили.

Корри строчила в блокноте.

– Пожалуйста, расскажите, как возникла идея провести эти раскопки. С чего все началось?

– Клайв вам все объяснит.

Бентон пустился в утомительно долгий рассказ о том, как годами разыскивал журнал Тэмзен Доннер, как наконец нашел его, как обратился к Норе Келли и уговорил президента института снарядить экспедицию в горы. Затем Келли перехватила инициативу и рассказала, как обнаружили Потерянный лагерь, как продвигались раскопки и каковы дальнейшие планы археологов. Корри едва поспевала за бурным потоком информации. Но похоже, тут все законно, если не считать кражи журнала. Но привлекать Бентона к ответственности за это правонарушение в ее обязанности не входит. Откровенно говоря, на его месте Корри поступила бы так же – уж в прежние бунтарские деньки точно.

Корри задала еще несколько общих вопросов и получила такие же общие ответы. Ничего хоть сколько-нибудь подозрительного не заметила. На первый взгляд экспедиция никак не связана с ее расследованием. Что скажет Морвуд, когда она доложит, что поездка обернулась пшиком?

Корри захлопнула блокнот и взглянула на часы:

– Пока это все. Поеду обратно в город. Хочу успеть до темноты. Спасибо за помощь.

Она встала. Келли последовала ее примеру.

– Если обнаружите останки Паркина, пожалуйста, не забудьте сообщить мне, – повторила Корри. – Будьте осторожны: возможно, ваши раскопки не имеют отношения к случаям, которые я расследую, но как знать? В деле фигурируют убийство и возможное похищение. На всякий случай будьте начеку.

Когда Нора Келли на прощание пожимала Корри руку, во взгляде археолога ясно читалось облегчение.

11 мая

Ночь была безоблачной, а заря ясной, поэтому и Нора, и остальные члены экспедиции прекрасно разглядели комету, о которой ей напоминал Скип перед отъездом. Но около полудня над горными пиками начали сгущаться грозовые тучи. Первым делом Нора открыла квадрат, где находилась нижняя часть останков Саманты Карвилл. Срезав дерн и отложив его в сторону, они с Клайвом взяли кисточки, бамбуковые палочки и метелки и медленно, с крайней осторожностью принялись за работу. Постепенно они счищали слой почвы до уровня костей. Как и до этого, землю складывали в лоток. В дальнейшем она будет пропущена через сито и проверена с помощью метода флотации. Даже такие неглубокие раскопки требовали огромных запасов терпения. Нора привыкла к подобной работе, но Клайв обливался потом и вдобавок слишком спешил. Пока они трудились над квадратами, Карвилл, Салазар и Адельски открывали другой квадрат на краю кучи костей.

– Полегче, Клайв. Кости никуда не денутся.

– Извините, – ответил историк. – Любопытство не дает покоя. Никак не могу удержаться. У вас тоже так бывает?

– Да. Пришлось учиться себя контролировать. Вам это тоже не помешает.

Бентон улыбнулся и обратил на нее взгляд голубых глаз:

– Похоже, у нас с вами много общего.

Нора не ответила, но на ум невольно пришли слова Скипа. «Открыться для новых знакомств не значит предать Билла. Надо перестать цепляться за прошлое и жить дальше». Нора уже ходила на свидания с парой неудачников, но Клайв – совсем другое дело: умен, получил докторскую степень в Стэнфорде, но самое главное, душой болеет за дело. И Нора ему явно симпатична…

От этих мыслей на щеках Норы проступил румянец – и от приятного волнения, и от чувства вины. Она поспешно наклонила голову и продолжила копать.

– Что-то нашел, – объявил Клайв.

Нора повернулась к нему и заметила край маленькой кости.

– Если не возражаете, продолжу я.

Таково было их негласное соглашение: всю тонкую и деликатную работу выполняет Нора.

Она пересела поближе к кости и принялась смахивать кисточкой землю. Вот она раскопала бо́льшую часть кости. Клайв внимательно следил за ее действиями. Нора чувствовала его дыхание на своей шее.

– Похоже, левая коленная чашечка.

– Значит, это нога?

– Да.

Двигаясь дальше, Нора раскопала нижнюю часть бедренной кости и верхнюю – берцовой. Наткнулась на пуговицу и обрывок хлопковой ткани. И то и другое взяла пинцетом и убрала в конверты для артефактов. Постепенно Нора подобралась к ступне. Показался ряд пуговиц и засохшая кожа: детский ботиночек. Оставив его на месте, Нора продолжила работу и раскопала всю левую ногу целиком. Потом сделала несколько фотографий.

Тем временем Клайв перешел в другой квадрат. Разворошил поверхность бамбуковой палочкой и принялся осторожно сметать землю метелкой. Чем глубже копал Клайв, чем бо́льшая часть правой ноги показывалась из-под земли, тем сильнее Нору одолевало смутное беспокойство.

– Ничего себе! Нет, вы только гляньте! – воскликнул Клайв.

Вот правая бедренная кость. Нора счистила слой земли – и обнаружила только неровный, расколотый край: дальше ничего не было. Кость оказалась кое-как разрублена. Нора установила над ней стенд с увеличительным стеклом. Сразу бросились в глаза глубокие следы от лезвия.

И Нора, и Клайв молчали. Тишину нарушал только отдаленный рокот грома.

– Чтоб мне провалиться, – протянул Клайв. – Выходит, легенды не врут.

Нора села на корточки и глубоко вздохнула:

– Ногу ниже колена отрубили каким-то подручным инструментом – видимо, топором.

– Невероятно! В исторических хрониках… – Клайв запнулся и умолк.

Повисла пауза.

– Как думаете, что нам делать? – спросила Нора. – Сказать команде? Может, лучше помалкивать? Мэгги и так всех взбаламутила своими страшилками.

Клайв потер щетину.

– Кто-нибудь обязательно спросит про Саманту Карвилл. Они же знают, что мы нашли ее останки.

– В лагере и без того нездоровая атмосфера, – заметила Нора.

– Верно. А из-за этой агентши ФБР стало еще хуже. С чего ее вообще сюда принесло?

Нора кивнула:

– Ладно, потом решим. Сначала раскопаем весь квадрат. Конечно, можно допустить, что отсутствующая нога где-то здесь, но…

На землю упала тень. Нора умолкла. На краю квадрата в длинном плаще стоял Джек Пил и глядел на них. Его лицо искажали и печаль, и гнев одновременно. Пил медленно поднял руку и указал на скелет дрожащим пальцем: