— Как я понимаю, вы не хотите отказываться от этого задания?

— Нет, сэр, — ответили мы хором.

Кемпбелл посмотрел на меня:

— Не знаю, сумею ли я убедить вас, что со всех точек зрения будет полезнее, если вы передадите дело майору Боузу?

— Весьма сожалею, генерал, — ответил я, — это дело выходит за пределы Форт-Хадли и вашего личного горя. Никто не в силах это изменить.

Генерал кивнул.

— В таком случае можете рассчитывать на полное сотрудничество — как мое личное, так и всех моих подчиненных.

— Благодарю вас, сэр.

— Вы не имеете представления, кто мог сделать это?

— Нет, сэр.

— Готовы ли вы обещать, что проведете работу как можно быстрее и в контакте с нами, чтобы свести до минимума сенсационные аспекты этого инцидента и никому не навредить?

— Уверяю вас: наша единственная цель — как можно быстрее выследить преступника.

— Мы с самого начала приняли меры по уменьшению постороннего вмешательства, — добавила Синтия. — Мы перевезли все содержимое дома капитана Кемпбелл сюда, на базу. Шеф полиции Ярдли очень недоволен этим и, вероятно, свяжется с вами по этому вопросу. Мы были бы крайне признательны, если бы вы сказали ему, что дали разрешение на эту акцию. Ваше веское слово сыграет огромную роль в предотвращении чрезмерной огласки и вреда, который может быть нанесен базе и всей армии.

Генерал несколько секунд пристально, словно изучая, смотрел на Синтию. Нет сомнения, что, глядя на молодую привлекательную женщину того же возраста, что и его дочь, он не мог не думать о ней. Что он думал, мне неведомо.

— Считайте, что это уже сделано, — сказал он Синтии.

— Благодарю вас, генерал.

— Насколько мне известно, генерал, вы должны были увидеться с дочерью сегодня утром, после ее дежурства?

— Да... — ответил он. — Мы собирались позавтракать все вместе. Она не приехала вовремя, и я позвонил полковнику Фаулеру в штаб. Он сообщил, что в штабе ее нет. Полагаю, он звонил и к ней домой.

— В какое приблизительно время это было, сэр?

— Я не уверен в точности. Мы ждали ее в семь часов. В штаб я звонил, очевидно, в семь тридцать.

Я не стал добиваться от него большего, только сказал:

— Мы ценим ваше обещание оказывать нам полную поддержку, генерал, и не замедлим воспользоваться вашей помощью. Как только у вас появится возможность, мне хотелось бы более подробно побеседовать с вами и с миссис Кемпбелл. Может быть, завтра?

— Боюсь, что завтра мы будем заняты приготовлениями к похоронам и другими частными делами. На другой день после похорон будет удобнее.

— Большое спасибо, — произнес я и добавил: — Родственники часто располагают информацией, которая может разрешить дело, хотя они этого не сознают.

— Я понимаю. — Генерал на секунду задумался. — Как вы полагаете... это был кто-то, кого она знала?

— Весьма возможно. — Я пристально посмотрел на него. Наши взгляды встретились.

— У меня тоже такое ощущение, — сказал он наконец.

— Скажите, генерал, кто-нибудь еще, помимо полковника Кента, говорил вам об обстоятельствах смерти вашей дочери?

— Нет. Впрочем, меня коротко проинформировал полковник Фаулер.

— О том, что не исключается изнасилование и в каком положении ее нашли?

— Именно.

Наступило молчание. По опыту общения с генералами я понял, что Кемпбелл не ждет, когда я договорю, а дает понять, что аудиенция окончена.

— Не могли бы мы чем-нибудь помочь вам? — спросил я напоследок.

— Нет... Только найдите этого сукина сына. — Он поднялся с кресла, надавил кнопку звонка на столе. — Благодарю за визит.

Мы с Синтией тоже встали.

— Благодарю вас, генерал, — сказал я, пожимая ему руку. — И еще раз примите мои глубочайшие соболезнования.

Он задержал в ладони руку Синтии — или мне показалось?

— Знаю, вы приложите все усилия. Вы понравились бы моей дочери. Она любила уверенных в себе женщин.

— Спасибо, генерал. Обещаю: сделаю все, что могу. Мои соболезнования.

На пороге кабинета возник полковник Фаулер и через передний зал проводил нас до выхода.

— Я знаю, что вы обладаете полномочиями производить аресты. Хочу попросить, чтобы вы извещали меня заранее, если собираетесь кого-то арестовать.

— Зачем?

— Затем, — резко ответил он. — Мы хотим знать, если кто-то из личного состава базы подвергается аресту со стороны.

— Такое случается, — согласился я. — Если вы не знаете, довожу до вашего сведения, что несколько часов назад я бросил за решетку сержанта с оружейного склада. Готов извещать, если настаиваете.

— Буду вам благодарен, мистер Бреннер. Есть три способа работать: по правилам, не по правилам и по-военному. Вы, кажется, стараетесь работать по правилам, а это неправильно.

— Мне это известно, полковник.

— Если передумаете насчет тридцатидневного оплачиваемого отпуска, дайте мне знать, — сказал он Синтии. — Если не передумаете, держите со мной связь. Мистер Бреннер принадлежит к особому типу людей. Они настолько погружены в работу, что забывают о протоколе и привилегиях.

— Хорошо, сэр. А вы постарайтесь поскорее устроить нам свидание с генералом и миссис Кемпбелл. Нам понадобится по меньшей мере час. И, пожалуйста, звоните нам в Управление военной полиции, если узнаете что-нибудь существенное.

Он распахнул перед нами дверь, и мы вышли. Я обернулся и сказал:

— Кстати, мы слышали ваше сообщение капитану Кемпбелл на автоответчике.

— А, да-да... Глупо сейчас звучит, правда?

— В котором часу вы сделали этот звонок, полковник?

— Около восьми утра. Генерал и миссис Кемпбелл ждали дочь к семи часам.

— И откуда вы сделали этот звонок, сэр?

— Я был на рабочем месте, в штабе базы.

— Вы не поискали ее в штабе? Она могла задержаться на дежурстве.

— Нет... Я подумал, что она забыла о завтраке с родителями и поехала домой... Такое уже бывало.

— Понятно. А вы не догадались посмотреть, есть ли ее машина на штабной стоянке?

— Не догадался... Да, надо было это сделать.

— Кто посвятил вас в подробности смерти капитана Кемпбелл?

— Я разговаривал с начальником полиции.

— И он рассказал, как было обнаружено ее тело?

— Совершенно верно.