Но вернёмся к Сталину. Значит ли это, что Сталин никому из подчинённых не давал и шагу самостоятельно сделать? Нет, совсем наоборот, он стремился выработать у них инициативу, но он не устранялся от того, что они делали, — он контролировал и операции, ведущиеся по инициативе подчиненных.

«…Зная огромные полномочия и поистине железную властность Сталина, я был изумлен его манерой руководить. Он мог кратко скомандовать: «Отдать корпус» — и точка. Но Сталин с большим тактом и терпением добивался, чтобы исполнитель сам пришёл к выводу о необходимости этого шага. Мне впоследствии частенько самому приходилось уже в роли командующего фронтом разговаривать с Верховным главнокомандующим, и я убедился, что он умел прислушиваться к мнению подчинённых. Если исполнитель твёрдо стоял на своём и выдвигал для обоснования своей позиции веские аргументы, Сталин почти всегда уступал», — пишет маршал Баграмян.

Кстати, к концу войны Сталин разрешил самостоятельно командовать и Жукову, назначив его командующим 1-м Белорусским фронтом, и даже разрешил осуществить тактическую мечту Жукова — ночную атаку Зееловских высот под Берлином с ослеплением противника зенитными прожекторами. Поскольку атака эта выполнялась после длительной артподготовки, то поднятая взрывами пыль и дым свели на нет ослепляющий эффект прожекторов, а ночь не дала своей авиации поддержать пехоту, более того — она частью отбомбилась по своим. Попытки более умных генералов отговорить Жукова от этой дурацкой затеи не удались. В военном отношении Г.К. Жуков без Сталина был нулем, разве что чуть большим специалистом по сравнению с теми историками, которые его нахваливают.

Некомпетентность Жукова в военных вопросах такова, что он, судя по всему, не понимал, чем он в войну занимался, и искренне полагал, что его выезды с любовницей на фронт как представителя Ставки это и есть то, что называется «командовать войсками». В конце жизни он написал пакостное эссе «Коротко о Сталине». В нем он пишет:

«Сталин при проведении крупнейших операций, когда они нам удавались, как-то старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место, прибегая для этого к таким приемам: когда становилось известно о благоприятном ходе операции, он начинал обзванивать по телефону командование и штабы фронтов, командование армий, добирался иногда до командования корпусов и, пользуясь последними данными обстановки, составленной Генштабом, расспрашивал их о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания и этим самым создавал видимость, что их Верховный главнокомандующий зорко стоит на своем посту, крепко держит в своих руках управление проводимой операцией.

О таких звонках Верховного мы с А.М. Василевским узнавали только от командования фронтов, так как он действовал через нашу голову…

Расчет был здесь ясный. Сталин хотел завершить блистательную победу над врагом под своим личным командованием, т. е. повторить то, что сделал в 1813 г. Александр I, отстранив Кутузова от главного командования и приняв на себя верховное командование с тем, чтобы прогарцевать на белом коне при въезде в Париж во главе русских доблестных войск, разгромивших армию Наполеона».

Оставим в стороне то, что Кутузов умер в мае 1813 г. и пост командующего был передан Барклаю де Толли, а Париж был взят в 1814 г. И Жукову, и комментирующему этот пассаж доктору исторических наук Н. Яковлеву знание истории без надобности.

Обратите внимание на то, что Жуков, фактический адъютант при Сталине, действительно уверовал в то, что он «командовал фронтами». Между тем Жуков не мог не знать, что уже батальоном, а не несколькими фронтами невозможно командовать без штаба. Однако Сталин штабы своим представителям на фронтах не придавал! Если бы он считал полезным, чтобы не он сам, а Жуков или Василевский командовали фронтами, то он не упразднил бы упомянутые выше Главные командования направлений с их штабами и назначил бы Жукова главнокомандующим тем или иным направлением, а не своим представителем на фронте.

И, несмотря на такой явный адъютантский характер своей службы, Жуков обвиняет Сталина в том, что тот якобы к его, Жукова, славе примазаться хочет! Боже мой! Да к славе Жукова примазаться невозможно, об неё можно только измазаться.

У читателя может сложиться грустное впечатление, что у нас в ту войну вообще не было толковых генералов и маршалов. Это не так.

По тем воспоминаниям военачальников прошлой войны, что я прочёл (их ведь сотни), могу сказать, что все они приукрашивают самого мемуариста. У дураков — сильно, у умных — слегка. Очень порядочны в этом плане воспоминания маршала Рокоссовского, они же и очень полезны любому командиру большим количеством осмыслений войны. К сожалению, не стал писать мемуаров маршал Тимошенко, хотя был он очень незаурядной и уважаемой личностью. О его полководческой деятельности, к счастью, очень внятно написал служивший у него маршал Баграмян. Образцом книги для военного человека я считаю воспоминания генерала Горбатова — честные и умные, хотя и глуповатые, когда речь идет о политике. Интересные и честные воспоминания генерал-полковника Архипова. Этих людей война резко выдвинула из строя таких же генералов и офицеров, назначила на высокие должности и отметила высокими наградами.

Сталин же, повторяю, воевать не мечтал, военным вождем становиться не собирался, на войсковые учения и знакомство с перспективными офицерами и генералами у него просто не было времени. А когда война началась и генералы заставили его стать своим вождем, то в кадровых вопросах он сначала мог располагать только теми, кого знал — кто и до войны крутился вокруг Кремля. И только после боев Великой Отечественной войны полководческие таланты и профессионализм генералов стали заметны, И Сталин способных генералов начал быстро поднимать. И то только тех, кого мог увидеть. Воюй, скажем, генерал-майор Рокоссовский не под Москвой, а на севере или на Юге, возможно, долго бы ещё командовал корпусом. А так через год даже с учетом лечения после ранения в госпитале уже командовал фронтом.

Вот так надо было поступать и Александру I.

А если Александр был совершенно неспособен к военному делу?

Такого не бывает. Помянутый немецкий военный теоретик Клаузевиц оптимистично утверждал: «Военное дело простое и вполне доступно здравому уму человека». Правда, потом добавлял: «Но воевать сложно». Тем не менее военное дело действительно простое, но тяжелое по ответственности. В плане этого вопроса вспоминается разговор будущего маршала Голованова со Сталиным, назначившим Голованова, тогда рядового летчика, командующим авиацией дальнего действия. Не успев исполнить какое-то задание Сталина, Голованов, оправдываясь, заявил:

«— Что вы от меня хотите? Я простой летчик!

— А я простой бакинский пропагандист», — ответил ему Сталин.

Ну а Александр I был простой русский царь. Поэтому, не имея надёжного генерала, которому царь мог бы вверить армию, Александр обязан был сам ее возглавить, как это сделал Сталин.

Думаю, что Сталин не вникал в подробности командования войсками Кутузовым — не до того было, думаю, что Сталин ценил Кутузова по конечному результату его командования, и потому, что Сталин, по сути, повторил стратегию, которую историки приписывают Кутузову. Кроме этого, шла тяжелейшая война с немцами, которая требовала не исторических изысков, а пропаганды прорусской и антинемецкой. И советская пропаганда добавила своей рекламы Кутузову к его царской рекламе. А в то время Александр I, крайне скептически относясь к Кутузову, обязан был делать ему рекламу, чтобы не подрывать веру войск в Кутузова, и делал ему рекламу непомерными наградами, как впоследствии и Сталин делал точно таким же способом рекламу советским маршалам, скажем, тому же Жукову.