litbaza книги онлайнНаучная фантастикаТайна дочери пророка. Камни Фатимы - Франциска Вульф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 79
Перейти на страницу:

С яростным криком мужчина бросился на Замиру. Клинок мелькнул в воздухе…

Между пятнадцатой и двадцатой трапезой Беатриче начала декламировать стихи, которые учила в школьные годы; она перепела все песни, которые знала, – от народных, детских и шлягеров до попсы, и если тексты забывались, то она придумывала новые. Чтобы не онемели руки и ноги, делала приседания, упор лежа и гимнастические упражнения из женских журналов, которые еще не забыла. Обобщила все свои познания в хирургии, представила все операции, описанные в каталоге повышения квалификации хирургов, и срежиссировала их от первого разреза до наложения швов – шаг за шагом. При этом громко разговаривала с воображаемыми коллегами и даже имитировала их голоса.

Иногда она боялась перешагнуть грань безумия. Но когда в состоянии психического утомления ложилась на холодный каменный пол, чтобы немного поспать, и тишина окружала ее со всех сторон, она понимала, что разговоры вслух – спасительная тонкая ниточка, отделявшая ее от помешательства.

Беатриче спала плохо, ей снились ужасные сны о камне Фатимы и предсказаниях Замиры. Нух II, то в операционном костюме, то с лицом ее шефа, гонялся за ней по всему дворцу. Причем преследование не составляло для него труда, так как ее ноги были закованы в тяжелые цепи и она еле передвигалась. Когда ему наконец удавалось настичь ее, он с силой кидал ее на пол и набрасывался сверху. Из уголков его губ капала слюна, когда он рвал на ней одежду. В большинстве случаев Беатриче просыпалась в поту, дрожа от холода; болели руки и ноги. Она проклинала Нуха II ибн Мансура, посылая на его голову чуму и всевозможные напасти, и желала ему мучительной смерти от какой-нибудь отвратительной инфекции.

В гневе и отчаянии она кидала об стену деревянные миски и подолгу стучала в железную дверь, пока кулаки не теряли чувствительность. Обессиленная женщина забивалась в угол, обхватывала голову руками и растирала по щекам слезы. Для чего она делала все это? Она не понимала. Ее никто не видел и не слышал.

Однажды Беатриче заметила, как что-то теплое и клейкое стекает по ее предплечью. Кровь! Наверное, она поранилась в порыве гнева. Испуганно потрогала тыльные стороны кистей рук и обнаружила глубокие порезы и распухшие костяшки пальцев.

Она почти не чувствовала боли, так как руки потеряли чувствительность. Возможно, были и переломы. Кроме того, Беатриче уже несколько дней не имела возможности помыться, и в маленькой клетушке пахло испражнениями. Через раны на руках в ее организм легко могла проникнуть любая инфекция. Ужасные видения собственной смерти проходили у нее перед глазами: то она умирала от заражения крови и высокой температуры, то ее руки пожирала гангрена, то столбнячная инфекция приводила к судорогам спинной мускулатуры, и она загибалась от мучительных болей.

Беатриче принялась громко рыдать. Слезы градом катились по ее лицу, она дрожала всем телом.

Давясь кашлем, она упала на пол и была уверена в своей скорой смерти. Это был конец. Почему она раньше не желала видеть последствий, ударяя в бессмысленной ярости кулаками по железной двери, разбивая их в кровь? Беатриче, которая всегда думала, что не боится смерти, сейчас вынуждена была признать, что лгала себе самой. Она боялась смерти, и страх этот был адским.

Молодая женщина поймала себя на том, что складывает в молитве свои распухшие руки, умоляя Господа сохранить ей жизнь.

Наконец она забылась в тревожном сне. Но он не принес ей облегчения. Пробудившись, она чувствовала себя усталой и разбитой. Ее мучили сильные боли, она едва могла шевелить пальцами, но переломов не было. Бог, наверное, услышал ее молитвы. Мысленно она поблагодарила Господа. Истратив добрую половину дневной нормы воды, промыла раны, чтобы не подвергать себя риску возможного заражения. Все наладится. Только не стоит слишком часто взывать к своему ангелу-хранителю. Потом вновь легла. Сон – вот что можно было считать средством исцеления.

Али, с завязанным капюшоном на голове, ожидал, когда его подпустят к Саддину. Уже не первый раз он приходил к кочевнику, и не первый раз тот заставлял его ждать.

Провожатый Али тоже, казалось, нервничал. Он слышал его неспокойные шаги взад и вперед и частые вздохи.

Наконец дверь перед ним открылась. Какой-то мужчина, спотыкаясь, прошел мимо.

– Три дня! Три смешных дня! – причитал он голосом, показавшимся Али знакомым. – Как я сумею уложиться в этот срок? Ведь я даже не знаю, где прячется этот тип. О Аллах, что мне делать?

Стенания постепенно удалялись. Что мог обсуждать этот бедолага с Саддином?

– Приветствую вас, Али аль-Хусейн, – раздался наконец голос Саддина. – Снимите капюшон.

Али развязал шнурок на шее и был удивлен, увидев кочевника стоящим у окна. Тот с такой силой сжимал оконную раму, что побелели костяшки пальцев.

Али слышал его свистящее дыхание. Саддин обернулся к нему.

– Простите мне мою невежливость, досточтимый Али аль-Хусейн, – произнес он, и вымученная улыбка коснулась его губ. – Ненавижу заставлять ждать своих клиентов, и все же в первую очередь я должен урегулировать важные вопросы.

– Ну это не столь уж плохо, – возразил Али.

Он еще никогда не видел кочевника таким разгневанным.

– Нет уж, это нехорошо, – заявил Саддин. – И не в моем характере. Еще раз прошу вас простить меня. Располагайтесь поудобнее. Предложить вам освежающий напиток?

У Али складывалось впечатление, что кочевник с трудом сохраняет самообладание. Он выглядел так, будто был не прочь швырнуть о пол блюдо со спелыми персиками.

– Что же привело вас ко мне, досточтимый Али аль-Хусейн? – вежливо спросил Саддин.

– Уж и не знаю, стоит ли обременять вас этим. Кажется, сейчас вас занимают более важные дела.

– Не беспокойтесь. Тот факт, что один из моих деловых партнеров нарушил договор, никоим образом не касается вас. Совершенно. – Его глаза сузились до маленьких щелок, и на лице появилась недобрая усмешка. – Этот вопрос решится через три дня – так или иначе.

Али кивнул. То был срок, о котором уже упоминал другой мужчина. Он был рад, что гнев кочевника не перекинулся на него.

– Я еще раз все обдумал, – сказал Али. – И больше не хочу ждать. Я намереваюсь покинуть Бухару уже в этом году. – Саддин с удивлением поднял бровь. Али в смущении провел рукой по волосам. – Да, сначала я говорил о другом сроке. У меня были большие планы. Здесь, в библиотеке, много полезной литературы, которую я хотел бы изучить. Но капризы и причуды эмира становятся невыносимыми. Я не бессердечный человек. И понимаю страдания и боль моих пациентов. При обычных обстоятельствах я терпелив. Мне ничего не стоит утешить кричащего ребенка, даже раненых мужчин, но до вопящего сверхчувствительного к боли эмира я еще не дорос. Последние дни были просто адом. – Он замолчал ненадолго. – Хочу в Багдад.

Саддин понимающе улыбнулся.

– Могу себе представить, какое мученье находиться на службе у такого человека. Он приглашает меня во дворец и жалуется на плохую игру великого визиря. – Он вздохнул. – При этом не представляет, как тяжело бывает порой не возражать ему.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?