Впрочем, жрец еще дышал, хоть и находился без сознания. Его аура выглядела бледной, местами даже рваной, но сиюминутная смерть ему не грозила, поэтому, проходя мимо, я вложил в его руку исцеляющий амулет и только потом деликатно кашлянул.

— Ребятки… я вам случайно не мешаю?

Один из нападавших огрел вяло трепыхающуюся жертву кулаком по затылку, отчего женщина охнула и обмякла, и только после этого обернулся. Второй, подхватив потерявшую сознание жертву, злобно ощерился, до того напомнив при этом полоумного Гнора, что я даже заподозрил старого колдуна в порочной связи с одной из местных блудниц.

На этот раз, как ни удивительно, никто из нападавших не проявил ни удивления, ни растерянности. Первый мужик лишь смачно сплюнул и подтянул спущенные до середины бедер штаны, тогда как второй отшвырнул потерявшую сознание женщину на кучу мусора и молча достал из-за пояса здоровенный нож. Видимо, тот самый, которым недавно пырнули ни в чем не повинного служителя храма, а теперь собирались зарезать безоружного мальчишку.

Вот уж и правда отморозки. Ничего святого у них нет.

На этот раз не было ни угроз, ни пьяных выкриков и ни одной из тех заезженных фраз, которые я не раз уже слышал. Мужики просто молча разошлись в надежде прижать меня к стене, а потом одновременно ринулись вперед, стремясь разобраться с очередным свидетелем как можно скорее.

Сочтя их желание сохранить ночную тишину вполне соответствующим моим планам, я не стал мудрить и убил обоих так же молча, как и они недавно терзали ни в чем не повинную женщину. Первого ударил основанием ладони под подбородок, одним движением сломав шейные позвонки, второму так же незатейливо свернул шею. Ни крови, ни грязи… красота.

Когда отморозки упали, я оттащил их тела к дальней стене, чтобы с улицы было не видно. Затем наклонился над беспамятной женщиной, убедился, что она жива, после чего вложил в ее руку второй исцеляющий амулет и только после этого вернулся к жрецу, который наконец-то начал подавать признаки жизни.

Он оказался довольно молод, этот служитель. Лет двадцать пять навскидку. Ну, может, чуть больше. Ряса подпоясана обычной веревкой — значит, ранг в ордене небольшой. Лицо гладкое, чистое и буквально пышет здоровьем — значит, не аскет и не служка. В то же время лишнего веса у парня не было, напротив, когда я его сажал, то почувствовал вполне себе крепкие мышцы. И это, признаться, меня удивило, потому что я раньше не слышал, чтобы жрецы стремились держать тело в хорошей форме.

Интересно, почему же он позволил себя ударить? Знал ведь, к кому идет. Неужели ему даже в голову не пришло, что в городе на него могут напасть?

— Ох… — наконец-то открыл глаза жрец и обвел мутным взглядом погруженный в темноту переулок. — Что слу… ты кто такой?!

Сфокусировав на мне взгляд, жрец ненадолго замер, но потом подметил лежащие в сторонке тела, находящуюся неподалеку женщину в разорванной одежде и, так и не дождавшись ответа, кинулся к ней. Но почти сразу охнул, согнулся, провел рукой по животу и, обнаружив в ладони посторонний предмет, с удивлением уставился на исцеляющий амулет.

— Что это?

— Вам он больше не нужен, — сказал я, забирая из его вялых пальцев наполовину разряженный артефакт. — Рана затянулась, кровь больше не идет. А вот о леди, пожалуй, стоит позаботиться.

Жрец ошеломленно моргнул, издал какой-то нечленораздельный звук, но, похоже, судьба пострадавшей беспокоила его гораздо больше моего присутствия, поэтому он с некоторым трудом встал, добрел до безымянной нэлы и, пробормотав под нос что-то невразумительное, опустился возле нее на колени.

Женщина оказалась не слишком молодой и не сказать, что красавицей. Одета очень скромно, в простое платье, от которого остались одни лохмотья, и разношенные туфли совсем не модного фасона. Сама она была какой-то бледной, исхудавшей и выглядела откровенно болезненно. А единственное, что привлекало к ней внимание, — это красивый красный платок, который, вероятно, недавно был повязан на ее темных волосах, а теперь бесполезной тряпкой валялся в грязи.

— Нэла Улина, — покачал головой жрец, тщетно пытаясь прикрыть наготу дамы остатками платья. — Наша прихожанка… живет в квартале Бедняков, но каждый день бывает в храме. Сегодня я видел ее на вечерней службе. Ох, Раа милосердная… за что бедной женщине такие испытания? Мужа потеряла. Единственного сына убили. А теперь еще и это.

Я наклонился над леди и, бегло оценив ее состояние, вложил в ее руку второй амулет. Кажется, одного ей оказалось мало, а отморозки успели поранить ее гораздо сильнее, чем мне показалось сначала.

— Надо ее отнести в храм… наверное, — растерянно пробормотал жрец.

— Лучше к целителям, — не согласился я. — Она слишком долго не приходит в себя, поэтому, возможно, от амулетов не будет проку.

— У нас при храме есть хороший целитель. В соседнем доме живет. Да и ближе дотуда, чем до дома нэлы… А ты, кстати, кто? — снова спохватился служитель.

Я сделал невинное лицо.

— Меня зовут Вилли. Я живу недалеко. Шел домой, смотрю — люди в подворотне… и вы рядом с ними.

— Ты видел, что произошло?

— Догадался по тому, что у вас вся ряса в крови, а у леди разбита голова и порвано платье. Вон там, похоже, лежат и ваши обидчики. Но кто вас от них избавил, не скажу. Я просто мимо проходил, святой отец. Помог, чем смог.

Жрец устало растер лицо, но требовать ответов от случайного оказавшегося рядом пацана все же не стал. Вместо этого он еще раз аккуратно потрогал свой живот, заглянул в зияющую в рясе дыру, убедился, что рана действительно закрылась, а потом с некоторым трудом поднял беспамятную нэлу на руки.

— Иди домой, мальчик, — посоветовал он, прежде чем уйти. — Ночью в этом квартале небезопасно.

— Лучше я с вами пойду, — возразил я. — Леди все еще нужна помощь, амулеты я у нее забрать пока не могу, а без амулетов мне дома лучше не появляться.

— Тебя родители будут искать.

— У меня нет родителей, святой отец. Остался только дядька, но он занят и до утра меня точно не хватится.

Жрец прикусил губу.

— Тогда, пожалуй, тебе и впрямь лучше вернуться со мной в храм. А утром я сам тебя провожу и сам все объясню твоему дяде.

Меня такой вариант более чем устраивал, поэтому я кивнул и