Даже содержимое знаменитого чемодана оказалось довольно-таки скучным. Папа Стэнли открыл чемодан у себя в мастерской, и сначала все ахнули при виде сверкающих драгоценностей. Стэнли подумал было, что они с Гектором стали миллионерами. Но оказалось, что драгоценности были низкого качества и стоили не больше двадцати тысяч долларов.

А под драгоценностями лежала пачка бумаг, которые когда-то принадлежали самому первому Стэнли Илнэтсу. Это были акции, закладные и долговые обязательства. Их было очень трудно прочесть и еще труднее понять. Юридическая фирма мисс Моренго трудилась над ними больше двух месяцев.

Как выяснилось, бумаги стоили значительно больше драгоценностей. После уплаты гонораров юристам и всех налогов Стэнли и Зеро досталось меньше чем по миллиону долларов на брата.

Но ненамного меньше.

Во всяком случае, денег хватило на то, чтобы Стэнли купил для своей семьи новый дом с лабораторией в подвальном этаже, а Гектор нанял целую команду частных сыщиков.

Но было бы очень скучно перечислять все занудные подробности, связанные с переменой в их жизни. Вместо этого предложим читателю еще одну, последнюю сцену, которая происходила почти полтора года спустя после того, как Стэнли и Гектор покинули лагерь «Зеленое озеро».

А пробелы вы заполните сами.

В доме Илнэтсов устроили небольшой праздник. Кроме Стэнли и Гектора, здесь были только взрослые. На столе стояли всевозможные закуски и напитки, в том числе черная икра, шампанское и все необходимое для приготовления мороженого-сандэя.

По телевизору показывали Суперкубок, но никто не смотрел на экран.

— Покажут в следующем перерыве, — сообщила мисс Моренго.

Вот объявили перерыв в футбольном матче, и на экране появилась реклама.

Все прекратили разговаривать и устремили взоры на экран.

В рекламе показывали бейсбол. Клайд Ливингстон в туче пыли промчался по полю и в падении успел проскочить к «дому», пока кэтчер, схватив мяч, пытался его осалить.

— Прошел! — выкрикнул судья, давая отмашку рукой.

В доме Стэнли все дружно закричали «Ура!», как будто исход игры имел какое-то значение.

Клайд Ливингстон на экране поднялся и стряхнул с себя пыль. Направляясь к скамье для игроков, он проговорил в камеру:

— Привет, я Клайд Ливингстон, но все зовут меня Бесподобные Ножки.

— Удачи, Бесподобные Ножки! — сказал другой бейсболист, шлепнув его по ладони.

Клайд Ливингстон был не только на экране, он еще сидел на диване рядом со Стэнли.

— Но не всегда мои ноги были такими бесподобными, — сказал телевизионный Клайд Ливингстон, усаживаясь на скамью. — Раньше от них так плохо пахло, что никто из игроков не хотел сидеть рядом со мной.

— Да уж, вонь была — не дай боже, — сказала женщина, сидевшая на диване по другую сторону от Клайда. Она зажала себе нос рукой, другой как бы отгоняя запах.

Клайд шикнул на нее.

— И тут кто-то из команды рассказал мне про «Шлюпсель», — сказал телевизионный Клайд. Он вытащил из-под скамейки банку «Шлюпселя» и поднял ее вверх, чтобы всем было видно. — Я просто-напросто брызгаю немного на ноги каждое утро, и теперь у меня действительно бесподобные ноги! И потом, мне нравится, как он щекочет.

— «Шлюпсель»! — провозгласил голос за кадром. — Побалуйте свои ноги. Только природные компоненты, нейтрализует грибок и бактерии, вызывающие неприятный запах. И потом, вам понравится, как он щекочет.

Все зааплодировали.

— Он говорил чистую правду. — сказала женщина, сидевшая рядом с Клайдом. — Я не могла даже находиться в одной комнате с его носками.

В ответ раздался общий смех.

Женщина продолжала свое:

— Я не шучу. Это было так ужасно…

— Все уже поняли, — сказал Клайд, прикрыв ей рот рукой. Он оглянулся на Стэнли. — Стэнли, можно тебя кое о чем попросить?

Стэнли приподнял левое плечо и снова опустил.

— Я пойду возьму еще икры, — сказал Клайд. — А ты пока зажми рот моей жене. — Он похлопал Стэнли по плечу и встал с дивана.

Стэнли неуверенно посмотрел на свою руку, потом на жену Клайда Ливингстона.

Она подмигнула ему.

Стэнли почувствовал, что заливается краской, и отвернулся к Гектору, который сидел на полу возле мягкого кресла.

В кресле сидела женщина и рассеянно ерошила волосы Гектора. Она была не старая, но кожа ее казалась загрубевшей и жесткой. Глаза у нее смотрели устало, как будто она слишком много повидала в жизни такого, о чем ей не хотелось вспоминать Когда она улыбалась, рот казался слишком большим для ее лица.

Тихонько, будто про себя, она напевала песенку, которую часто пела ей в детстве бабушка:

Луна не ответит, спрячется в тучи,

Но солнечный свет отражается в ней.

Не падай духом, волчонок усталый.

Мой птенчик, лети, лети же смелей!

Ты мой хороший, ты самый лучший.