это был его единственный выходной за долгие месяцы, который он решил провести не с семьёй, поэтому я напросилась с ним несмотря на то, что терпеть не могла речную рыбу, а ловить — тем более. Но в тот момент для меня это не имело никакого значения. Я готова была даже с чешуёй её есть, лишь бы почаще слышать слово «дочь» из его уст, — улыбнувшись, перевожу дыхание, чтобы продолжить свои никому не нужные излияния, — когда я увидела, как папин друг отпускает на волю пойманную рыбу, я впервые испытала разочарование. То, что он назвал благородным поступком, было для меня издевательством, ведь у рыбы был порван рот. Вы знаете, что с такой травмой по статистике выживает примерно двадцать пять процентов рыб? — задаю риторический вопрос. — Так вот моё мнение такое: если не нужна рыба, то не нужно её ловить. Недорыбаки — это те люди, которые лишь хотят потешить своё эго и доказать себе или окружающим своё превосходство, дескать они могут себе позволить ходить на рыбалку ради развлечения, а не ради добычи пищи. Думаю, все поняли аналогию, — не могу сдержать ухмылку, проведя параллель со своей ситуацией. Меня выбросили в море, как ненужную рыбу. Спасибо, хоть рот цел.

— А вдруг рыбак хотел просто «пожарить» рыбу, но ему не понравился её внешний вид уже после того, как он её поймал? — кто-то кашляет в кулак, чтобы скрыть смех, а некоторые даже не пытаются сдерживаться. И почему я не удивлена такому вопросу от пошляка Рейва? Ясно же, что он подразумевает под словом «жарить». Мой красноречивый испепеляющий взгляд исподлобья вынуждает его виновато опустить голову, но я буду не я, если оставлю этот вопрос без ответа.

— Тогда рыбаку стоит быть разборчивее, ведь считается, что рыба обучается, и потом поймать её на ту же снасть становится практически невозможно. Более того, она способна отгонять остальных рыб от приманки. Так что со временем он рискует навсегда остаться без рыбы. У вас остались ко мне вопросы?

Обвожу взглядом притихших зрителей, и только собираюсь поблагодарить всех за внимание и покинуть этот пьедестал, как слышу до боли знакомый голос.

— По-моему, не всё так однозначно.

Он тоже здесь? Поворачиваю голову в сторону прозвучавшего возражения, и нахожу его источник. Макс с нейтральным выражением лица смотрит в мои глаза, сложив руки на груди. В его взгляде больше нет той злобы и презрения. Скорее, равнодушие. И даже не знаю, что лучше. Вновь подмечаю, как он всё же хорош собой несмотря на свою кобелиную натуру. От внезапно накатившего волнения не могу выдавить из себя ни звука. В горле словно рыбья кость застряла. Чтоб вас… Рыбы чёртовы! Вопросительно изгибаю бровь, призывая продолжать начатое. Хорошо, что он понимает мою мимику без слов.

— Существуют правила рыболовства, — он делает эффектную паузу, выделив слово «правила». Ещё бы! Где Макс Кроу — там правила и законы. — Рыбак может случайно поймать запрещённую рыбу, например, внесённую в Красную книгу, поэтому он вынужден отпустить её по закону.

— Может тогда рыбаку просто отказаться от рыбалки, раз он не знает, где и какая водится рыба?

— Или рыбе нужно самой быть осторожнее, чтобы не попасться на крючок?

Затихаю. Наш диалог уже начинает смахивать на препирательства, скрытый подтекст которых может стать слишком очевидным для всех присутствующих. Чего он добивается? И что за намёки с его стороны? Он считает, что я сама вешалась ему на шею? Козёл. Не собираюсь больше пререкаться с ним. Нужно срочно сменить тему, чтобы поскорее покончить с этим театром абсурда и убраться отсюда. Делаю спасительный глоток воды из стакана, и отвечаю:

— Пожалуй, соглашусь с тем, что рыбы — порой глупые создания, и им следует остерегаться рыбаков, чтобы выжить, но они более беззащитные существа, поэтому какой с них спрос? И, возвращаясь к теме благородства, хочу снова подчеркнуть кое-что, — специально игнорирую своего оппонента, обращаясь больше к пространству, чем к нему, — я убеждена, что благородным можно назвать только того человека, который руководствуется честностью, открытостью и преданностью. Если он преследует другие цели, он обманывает самого себя. На этом у меня всё.

Моя группа поддержки встаёт со своих мест и начинает бурно хлопать в ладоши. В тот момент, когда я начинаю спускаться со сцены, случайно перехватываю взгляд Крэйга Хантера, стоящего возле боковой стены. Он одобрительно мне кивает, изобразив некое подобие улыбки. Улыбаюсь ему в ответ, не до конца понимая, в чём подвох и с чего вдруг такая благосклонность с его стороны.

— Лилиан, я тобой горжусь! — Кэтрин, подошедшая сзади, похлопывает меня по плечу, прерывая наш безмолвный диалог с профессором.

— Спасибо, миссис Шанталь. Если бы не ваши доработки, ничего бы не получилось. Есть только один минус: теперь никакой рыбы в моём меню!

Она звонко смеётся над моим комментарием и уходит к кучке преподавателей. Я же спешу к выходу. Ребята в курсе, что у меня сегодня планы, поэтому, не дожидаясь их, быстрой походкой удаляюсь из конференц-зала.

***

— Когда мы в последний раз сидели вот так? — укладываю голову папе на плечо, наблюдая за пузатыми чайками, важно расхаживающими по пляжу, словно они здесь хозяева.

— Лет… пятнадцать назад, — отвечает со вздохом, обнимая меня.

Отец предложил как обычно заехать в какое-нибудь кафе, но мне почему-то захотелось вот такого простого общения, без фонового шума. То, что мы сейчас сидим на покрывале из папиной машины, а не на удобных стульях, совсем не важно. Как и я, он разулся и подвернул свои брюки, чтобы не испачкать их песком. В этом удалённом уголке пляжа мне уютно и спокойно, как никогда. К тому же, компанию нам составляет ведёрко мороженого. Для полного счастья не хватает только мамы.

— Я скучаю по ней, — океан передо мной становится размытым из-за влажной пелены, проступившей на моих глазах.

Папа молчит. Он всегда был скуп на эмоции. То, что он слышал меня, выдаёт лишь его утешающее поглаживание по спине. Как бы мне хотелось сейчас свернуться клубочком, положив голову маме на колени. Её запах, нежность и тепло никогда не сможет восполнить ни одна подруга, ни один мужчина и ни один отец. Она бы ласково перебирала мои волосы и убеждала в том, что я самая лучшая и самая красивая. Она бы ни за что не осудила мои закидоны, а посмеялась бы вместе со мной. Когда я страдала от своей безответной любви к Полу (к тому самому, по которому страдала добрая половина нашего класса), мама уверяла меня, что такой крепкий