Мы вышли на крыльцо. Его взгляд мгновенно упал на Давида и Льва, сидевших во внедорожнике.

Парень перевел свои темные глаза на меня.

– Ты теперь со мной. Скажи им, чтобы проваливали.

Я раздраженно закатила глаза, но все же развернулась, преодолела несколько ступенек и пошла к машине, в то время как Кай обогнул дом и направился к своей «Ауди».

Давид опустил стекло с пассажирской стороны.

– Возвращайтесь в Тандер-Бэй, – сказала я ему, собирая файлы и схемы «Понтифика» с сиденья. – Увидимся вечером.

Он встревоженно прищурился.

– Все в порядке, – уверила я, отходя. – Заканчивайте со сборами, не забудьте об инвентаризации в «Уэйз» и «Бразерс», проследите, чтобы Илья разобрался с псарнями, – я бросила взгляд на приборную доску, проверяя время, – и еще, Де Сото приедет в три. Пошлите за ним машину.

Развернувшись и не дав Давиду времени ответить, я двинулась к машине Кая. Проливной дождь постепенно смывал с нее листья и чертополох. Он сдавал назад по подъездной дорожке, но остановился, увидев меня.

Я обошла вокруг, села на переднее пассажирское сиденье и, бросив все бумаги назад, стерла капли воды с лица. Моя шапка промокла насквозь. Мне хотелось снять ее, но нужно было подождать, пока не останусь одна.

Не произнеся ни слова, Кай отпустил тормоз и выехал на дорогу. Я старалась смотреть куда угодно, только не на него. Он переключился на первую передачу; пол под ногами завибрировал от плавного урчания двигателя. Дыхание перехватило, когда я осознала, как близко ко мне сейчас находится Кай.

Парень нажал на газ и помчался по улице. Переключившись на вторую, затем на третью скорость, он разгонялся все сильнее.

– Ты не живешь в том доме, – произнесла я тихим, спокойным голосом.

Кай смотрел вперед и держал руль сверху вытянутой рукой.

– Думаешь, я не способен выжить без удобств? – пошутил он, включив радио. Из колонок зазвучала песня Emotionless.

– Выжить без удобств? – Я попыталась скрыть ухмылку. – По-моему, даже Говард Хьюз[7] был менее придирчивым, чем ты. Ты бы не стал жить в этом отстойнике.

– Я провел в одном два с половиной года, – серьезно ответил Кай. – Многое меняется.

Искоса взглянув на него, я заметила: говоря это, он мысленно перенесся куда-то далеко, отчего блеск в его глазах исчез. Во рту вдруг пересохло. С трудом сглотнув, я замолчала.

При виде его чистых ногтей и дорогой одежды было сложно поверить, что не так давно Кай носил трехдолларовые футболки и был заперт в клетке, а посторонние люди диктовали ему, что делать, каждую минуту изо дня в день.

И все же он это заслужил. Кай совершил преступление.

– Ты больше не будешь жить у Торренсов, – сообщил парень, включив четвертую передачу и прибавив газу. – Теперь ты работаешь на меня. Я хочу, чтобы ты перебралась в Меридиан-Сити.

– Я и так живу в Меридиан-Сити, – ответила я, глядя в свое окно. – Но даже если бы не жила, не тебе указывать, где мне спать.

Когда парни вышли из тюрьмы в прошлом году, я переехала в город, чтобы быть поближе к Дэймону. Отец начал платить мне. Сущие гроши, правда, но их хватало, чтобы найти ночлег.

– И где же ты спишь? – спросил Кай.

– Неподалеку.

Он поправил зеркало заднего вида и задержал на нем взгляд.

– С одним из них?

Я непонимающе уставилась на него, потом повернулась и, заметив следовавший за нами «Эскалейд», не смогла сдержать улыбку.

Мне стоило рассердиться, что они ослушались приказа, но…

Если бы Гэбриэл сказал им возвращаться домой, ребята бы беспрекословно это сделали. Они были ему верны до тех пор, пока он платил. От меня парни не получали ни цента.

Уронив голову на подголовник, я ощутила редкий прилив умиротворения.

– Только для этого я и гожусь, да?

Уголки его губ приподнялись.

– Дэймон, должно быть, действительно хорошо тебя обработал, чтобы добиться такой преданности, – выпалил Кай. – Я видел его с женщинами. Тебе правда нравится то, что он с тобой делает?

То, что он со мной делает… Глядя через заливаемое дождем лобовое стекло, я погрузилась в размышления. Я принадлежала Дэймону и, независимо от того, выяснил Кай истинную причину или нет, всегда буду на его стороне.

– Той ночью…

– Не нужно, – перебила я.

Он замолчал. Я слышала, как он тяжело дышал, втягивая носом воздух.

– Я был рад, что Дэймон увидел нас той ночью, – прорычал парень. – Мне понравилась ярость на его гребаном лице, когда он наблюдал за тем, как ты сгорала от желания ко мне.

Мышцы моих ног напряглись. Я поморщилась от воспоминаний о том, как ужасно поступила той ночью. До сих пор отчетливо помнила свои ощущения, когда Кай прижимался ко мне своим телом.

– Что-то в тебе есть, мелкая, – произнес он, по-прежнему глядя на дорогу. – Не знаю, что именно, но большую часть времени, когда я веду тренировки, встречаюсь с подрядчиками, разговариваю со своими друзьями… Черт… – Кай покачал головой. – Я с трудом выношу все это. Мне даже проклятую еду бывает тошно пережевывать! – Он перевел взгляд на меня, включив пятую передачу. – Но рядом с тобой все иначе. В твоем присутствии я ощущаю жуткий голод.

Я смотрела вперед, пытаясь подавить инстинктивное желание сжаться, стать невидимой.

– На тебе его ремень… – Низкий голос парня прозвучал угрожающе, из-за чего волоски на моем теле встали дыбом.

Ремень Дэймона. Внезапно остро ощутив кольцо, туго затянутое вокруг моей талии, я заерзала на месте.

Кай указал на ремень и снова перевел взгляд на дорогу.

– Я узнаю метки, вырезанные им еще в школе, за каждое точное попадание. На баскетбольной площадке и за ее пределами.

Господи, Дэймон. Я еле сдержала вздох. Этот ремень я забрала, когда брат попал в тюрьму, а после освобождения Дэймон не попросил его вернуть.

– Носи его каждый день, Бэнкс, – распорядился Кай. – Каждый чертов день.

– О, и так ношу, – ответила шепотом, зная, что он услышал.

Готова поспорить, он гадал, есть ли на ремне метка для меня. Дэймон был прав: решение скрыть, кем я ему приходилась на самом деле, было стратегически выгодным. Если Кай считал меня «игрушкой или инструментом» Торренсов, то даже не подозревал, какой козырь ему на самом деле достался.

Но помоги мне Бог, если он узнает.